В №52 «Новой Бурятии» в 2012 году была опубликована статья «Путешествие Каролины на землю предков», на которую пришло много откликов наших читателей. В этой связи мы продолжаем публикацию материалов о Сультиме и Жамсаране Бадмаевых, сделавших многое как для бурятского народа, так и для России и развития тибетской медицины в Европе, а также об их родственниках и потомках, продолживших их дело. Значительную часть материалов редакции предоставил Биликто Дугаров.
Каролина Войтасек-Бадмаева
Напомним, что поводом для знакомства с великим наследием врачей Бадмаевых стал визит в ноябре 2012 года в Бурятию, на родину предков, жительницы Нью-Йорка Каролины Войтасек-Бадмаевой. Она является правнучкой племянника Петра Бадмаева – Владимира (Жамьяна) Бадмаева. Каролина, профессиональный фотограф, следовала в командировку в Монголию по заданию телеканала History channel (США). А помог встретиться с Каролиной известный в республике юрист и один из потомков знаменитой семьи Бадмаевых Биликто Дугаров.
В настоящее время Каролина вернулась в Нью-Йорк и активно работает над подготовкой своего материала, посвященного традициям соколиной охоты в Монголии. По просьбе газеты она прислала дополнительные материалы и фото для продолжения рассказа о семье бурятских докторов. В этом номере мы публикуем фото деда Каролины – Петра Бадмаева, который сейчас живет в Нью-Йорке, ему 84 года.
Тибетская медицина в Польше
Петр – сын Владимира (Жамьяна) Бадмаева, о котором шла речь в статье «Путешествие Каролины на землю предков». Напомним, что этот племянник знаменитого Петра (Жамсарана) Бадмаева - Владимир (Жамьян) - родился на агинской земле и приехал в Петербург, чтобы учиться в школе Бадмаева. Он получил образование и дворянский титул, в качестве военного врача участвовал в Первой мировой войне, командуя военным санитарным поездом. Во время войны он встретил девушку – медицинского работника этого поезда, на которой женился. В 1917 году она родила дочь. Во время Октябрьской революции они вместе бежали в Польшу. В 20-х годах XX века семья Владимира переехала в Варшаву.
В Варшаве Владимир познакомился с эмигранткой из России Тамарой Рамлау, молодой женщиной знатного польского происхождения, которая до революции жила в России. Все семь братьев Тамары были офицерами Белой армии и все, кроме одного, погибли в годы гражданской войны. Тамара бежала из России через Одессу на британском линкоре. В Польше ей приходилось трудно, несмотря на наличие родственников. Владимир и Тамара полюбили друг друга, Владимир начал новую жизнь с ней. Она вскоре и родила Петра – деда Каролины, а затем еще и близнецов – Анну и Георгия.
Владимир (Жамьян) Бадмаев благодаря своему искусству тибетской медицины стал личным врачом первого польского президента Станислава Войцеховского. А затем и врачом его преемника Игнация Мостицкого. Так тибетская медицина нашла опору в Европе. Владимир поддерживал отношения со своим братом Николаем Николаевичем (Осором) Бадмаевым, который остался в Ленинграде. Однако Николай вскоре был репрессирован. Его обвинили в связях с заграничным родственником.
Польское правительство узаконило производство тибетских лекарств из трав и других природных компонентов. Владимир производил их в соответствии с рецептами своего дяди – Петра Бадмаева. Это было трудно из-за недостатка лекарственного сырья, приходилось заменять часть ингредиентов на препараты из местных трав. Затем он наладил поставки трав из Индии и Тибета. Часть трав доктор выращивал в Польше, заказывая их фермерам. Для производства лекарств в Варшаве он создал лабораторию.
По свидетельству родственников, Владимир поддерживал в семье традиции и обычаи бурят, так как детство его прошло в агинских степях. Он очень любил кумыс. И, как рассказывал Петр, учил его ездить на коне по-монгольски.
Владимир Бадмаев жил в разных мирах – в Бурятии, где обучался в дацане, в Петербурге, вращаясь в кругах русской аристократии, затем в Польше, где все приходилось начинать с нуля. Он старался сблизить эти разные миры. Он выпускал журнал «Тибетский целитель» для своих польских пациентов, который потом переименовал в «Синтетическую медицину». Он стремился к синтезу восточной и европейской медицины. В 1929 году он опубликовал книгу под названием «Chi, Шара, Badahan» (белые кровяные клетки доставляют энергию «ци» в ткани организма, свои роли выполняют эритроциты «Шара», а также сыворотка крови «Badgan»), которая была переведена на немецкий язык. Книга сочетала тибетскую и западную философию, тибетскую медицину и биомедицину.
В 1939 году Польша попала под немецкую оккупацию. Президент Мостицкий бежал в Румынию, кстати, он отправил автомобиль за семьей Владимира Бадмаева. Тот согласился эмигрировать, но затем пересмотрел свое решение на границе и вернулся в Варшаву. Бадмаевы участвовали в польском сопротивлении. Гестапо арестовало Владимира, однако от расстрела его спас немецкий офицер, который, спросил: «Кто ты по национальности? Еврей?». Владимир ответил, что он бурят, и немецкий офицер приказал солдатам освободить его. Сразу после Варшавского восстания был арестован и его сын Петр. Последний год войны он провел в концлагере в Германии. Ему повезло, ему удалось выжить.
После войны Владимиру стало трудно вести медицинскую практику в коммунистической Польше. Вместе с сыном Петром он попытался создать клинику тибетской медицины в Швейцарии при поддержке бизнесмена Карла Лутца. Однако правительство Швейцарии препятствовало этому. В 1961 году Владимир Бадмаев умер в Польше. Петр, который помогал отцу после войны и стал профессиональным хирургом, переехал в Цюрих, а затем эмигрировал в Америку, где он легко получил разрешение практиковать в качестве врача.
Затем в Америку эмигрировали сын Петра Владимир Бадмаев и еще через некоторое время и его дочь Джоанна Бадмаева со своей семьей (мать Каролины Войтасек-Бадмаевой).
Основатель российской школы тибетской медицины
По «Уставу об управлении инородцев», введенному великим реформатором XIX века графом Михаилом Сперанским, который в 1819–1821 годах был сибирским генерал-губернатором, буряты как подданные Российской империи имели значительные привилегии и свободу. Даже по сравнению с другими подданными империи. Тогда буряты имели значительную автономию, располагая своими судами, органами власти, аристократией, своей церковью и религией. Они имели частичное освобождение от уплаты налогов.
Однако через некоторое время закон этот был урезан. При генерал-губернаторе графе Муравьеве-Амурском (1847-1861 гг.) в 1853 году был принят так называемый Ламаистский закон. Он утвердил существование и независимость 34-х уже существующих в Забайкалье бурятских монастырей-дацанов. При помощи этого закона царское правительство пыталось ограничить распространение буддизма: нельзя было строить новые буддийские монастыри, а число лам не должно было быть больше 216 человек в одном монастыре-дацане, плюс только 34 ученика-хуварака. Тогда как православная церковь вела активную миссионерскую деятельность. Впрочем, Ламаистский закон так и не заработал. К примеру, в 1917 году на территории Забайкалья действовало в общей сложности 45 монастырей, в которых вели службу монахи и хувараки численностью от 13 000 до 16 000 человек.
Дело в том, что Россия нуждалась в лояльности бурятского населения. После поражения в Крымской войне, в которой Россия боролась против Франции, Англии и Османской империи в период между 1853 и 1856 годами, по Парижскому договору 1856 года Россия практически потеряла Черное море. Во время войны эскадры союзников блокировали и русские порты в Балтийском море. Тогда страна и обрела стратегическую цель в выходе в Тихий океан. Россия начала строительство военно-морских баз на побережье Тихого океана на Дальнем Востоке. В 1860 году был основан Владивосток.
К тому же генерал-губернатор Муравьев-Амурский был другом и сторонником бурятского буддизма. В 1850 году эпидемия брюшного тифа угрожала его войскам и населению губернии. Эпидемию не могли остановить военные медики, и тогда он обратился за помощью в Агинский дацан. Ширетуй дацана направил для борьбы с эпидемией одного из самых образованных и опытных эмчи-лам – Сультима Бадмаева, который мог изъясняться на русском языке. Он знал наизусть тибетский трактат «Чжуд-ши» и имел обширный опыт в лечении различных болезней. В 1850 году генерал-губернатор впервые встретился с эмчи-ламой Сультимом.
Сультим Бадмаев родился предположительно в 1820-1830 годах недалеко от с. Таптанай современного Агинского округа Забайкальского края. Он был старшим сыном в семье. С раннего детства родители заметили его чрезвычайную любознательность, исключительную память и сообразительность. В этой связи в довольно раннем возрасте он был отдан родителями на учебу в Агинский дацан, где и выучился на эмчи-ламу.
Сультим остановил эпидемию брюшного тифа, чем произвел большое впечатление на Муравьева-Амурского. Губернатор предложил эмчи-ламе поехать с ним в столицу – Санкт-Петербург и поставить свои знания на службу царю и всей Российской империи. Так Сультим в 1857 году оказался в Северной Пальмире. По личному указанию царя он был назначен в Николаевский военный госпиталь для проверки знаний и медицинской квалификации. В госпитале Сультиму было поручено применить свои препараты растительного происхождения для исцеления тяжелобольных и безнадежных пациентов (все стадии туберкулеза и другие болезни). Кроме того, он должен был попробовать пролечить и онкологических больных. Лечение проводилось под надзором самых квалифицированных врачей военного госпиталя. Царь Александр II поставил условие: если Сультим успешно продемонстрирует свои знания и опыт в лечении больных в военном госпитале, то получит разрешение на практику в качестве врача во всей Российской империи.
Потомок Чингисхана
На первой аудиенции император Александр II поинтересовался у Сультима, какого он рода и фамилии. Сультим перечислил императору всех членов своего рода, начиная со своего отца до Чингисхана и далее. На это император ответил, что Сультим, по российским законам, является человеком благородного происхождения и достоин носить дворянский титул.
Результатами врачебной практики Сультима в военном госпитале были очень впечатлены лечащие врачи, пациенты и сам император России. В 1861 году Сультим получил звание врача с правом ношения военной формы. Он был крещен и получил имя Александр Александрович Бадмаев. Александр II стал его крестным отцом, Сультим получил дворянский титул.
Затем Сультим возвратился в родную Агу. Однако в 1864 году по указанию царя вновь был отозван в Санкт-Петербург, где начал изучать европейскую медицину и хирургию в Военно-медицинской академии. Кроме того, российский император нуждался в Сультиме как личном докторе, который очень эффективно излечивал любые болезни царя и всей его семьи.
В то же время он стал преподавать монгольский язык в Санкт-Петербургском университете. Сультим подал ходатайство о присвоении ему звания доцента университета. Однако данное прошение было отклонено, так как он не имел академических сертификатов. Учебу в Военно-медицинской академии Сультим так и не закончил, так как, кроме учебы, он вел активную врачебную практику в Санкт-Петербурге, преподавал в университете.
Кроме того, Сультим открыл аптеку тибетских лекарств в Санкт-Петербурге на ул. Суворовской. Это было первое учреждение тибетской медицины в Европе. Через несколько лет после открытия аптеки Сультим привез в Санкт-Петербург своего младшего брата Жамсарана. Как указано выше, Сультим был самым старшим из семи братьев в семье. Его младший брат Жамсаран (родился около 1850 года) только что закончил учебу в Русской гимназии в Иркутске. В 1870 году Жамсаран прибыл в Санкт-Петербург, где он был крещен и стал впоследствии известен под именем Петра Александровича Бадмаева.
В Санкт-Петербурге в печати появились благожелательные статьи по поводу практической стороны тибетской медицины. По ходатайству Сультима Бадмаева 1 июня I860 года вышло высочайшее повеление о переводе «Чжуд-ши» на русский язык и об издании этого сочинения за счет резервных сумм военного министерства. Перевод был поручен почтенному профессору восточного факультета Императорского Санкт-Петербургского университета Константину Федоровичу Голстунскому, к которому для помощи был прикомандирован врач. Однако перевод этот так и не появился на свет, позднее первый перевод трактата на русский язык осуществил Петр Бадмаев.
Благодаря обучению в Агинском дацане Сультим в Санкт-Петербурге оказался достаточно высокообразованным человеком, он свободно владел несколькими языками (монгольский, тибетский, русский, бурятский), прекрасно знал анатомию, медицину, математику, географию и биологию.
Благодаря Сультиму царский двор, русская аристократия и Санкт-Петербург узнал об интересном, талантливом и чудесном народе Российской империи – бурятах. Незадолго до смерти Сультим решил вернуться на родину, где через некоторое время после возвращения в 1873 году умер.
Самый известный в истории Петр (Жамсаран) Бадмаев всегда подчеркивал, что опирается он на достижения своего старшего брата Сультима. Он приводил свидетельства профессора Григорьева из его работы «Императорский Санкт-Петербургский университет, в течение первых пятидесяти лет его существования», 1870 года:
«Бадмаев (в язычестве Сультим, после принятия православия Александр Александрович) – из бурят Восточной Сибири, бывший старший лама Агинской степной думы. Обширные познания, приобретенные им в области тибетской медицины, и необыкновенно удачная практика среди нерчинских бурят сделали его в 1853 году известным в кругах местного русского начальства. Избранный в члены-сотрудники по Сибирскому отделу Императорского Русского Географического общества, он в 1857 году приехал в Санкт-Петербург, просил разрешения продемонстрировать и здесь свои медицинские познания. Прикомандированный с этой целью, по Высочайшему повелению, к 1-му военно-сухопутному госпиталю, он под наблюдением врачей лечил там с большим успехом от разных болезней, преимущественно от чахотки и рака, и вместе с тем следил за способами лечения госпитальных врачей с таким рвением, что в июле 1861 года с успехом выдержал экзамен на звание лекарского помощника.
Это научное стремление и практические познания его в медицине доставили ему в январе 1862 года, не в пример другим, чин коллежского регистратоpa с назначением практикующим врачом среди бурят. В конце 1864 года Бадмаеву по его просьбе Высочайшим повелением разрешено было прикомандироваться на два года к клиникам петербургской Медико-хирургической академии для изучения хирургии.
Приобретя за эти два года большую практику в столице и пожелав остаться здесь навсегда, он предложил свои бесплатные услуги университету в качестве лектора, специалиста по монгольским языкам с правом службы. Университет не упустил случая воспользоваться этим предложением и до момента полной выплаты сумм, положенных по штату 1863 г., ходатайствовал через начальство за оставление ему того содержания, которое он получал из Забайкальской области. С мая же 1868 года Бадмаеву разрешена была выдача его лекторского оклада».
Родословная A.A. Бадмаева, по свидетельству Петра Бадмаева
