Свободная земля заканчивается не только в Улан-Удэ и его окрестностях. Подходят к концу и места на действующих кладбищах столицы Бурятии.
Тем временем участники последнего бурятского съезда предложили властям построить в Улан-Удэ крематорий для того, чтобы его жители имели возможность хоронить своих близких в соответствии с религиозными традициями бурят.
Предложение открыть в Улан-Удэ крематорий было неожиданно озвучено в выступлении доктора истории Любови Абаевой, модератора «круглого стола» по проблеме сохранения национальной идентичности. Мероприятие прошло в рамках V съезда межрегионального общественного движения «Всебурятская ассоциация развития культуры» (ВАРК). Участники «круглого стола» высказали мнение, что в последнее время все большее количество бурят говорят о том, что они хотят хоронить своих родных путем кремации (предания тела огню), что соответствует традициям и шаманизма, и буддизма.
– На наш «круглый стол» поступило предложение начать строить в Улан-Удэ крематорий, чтобы люди могли совершать там модернизированный обряд кремации, которому раньше подвергались после смерти и буддисты, и шаманисты. Напомним, что у бурят существовало несколько способов захоронения, а место захоронения потом, как правило, не посещалось, – сообщила делегатам съезда Любовь Абаева.
Как хоронили буряты
В прошлом буряты-буддисты практиковали несколько способов погребения покойников. Тела умерших в соответствии с предписаниями лам верующие предавали пяти природным стихиям – земле (закапывали в землю), воде (бросали в реку), огню (сжигали), воздуху (подвешивали к перекладине) и дереву (клали в дупла деревьев). Существовал и весьма распространенный способ – оставление тела в степи, который, с точки зрения предания стихиям, был достаточно универсальным. Выбор способа захоронения зависел в основном от года рождения человека.
Например, если человек родился в год Тигра или Зайца, лучшим способом его погребения считалось захоронение его в воде, средним – положить в дерево, худшим – предать огню. Другие два способа погребения для него были вообще неприемлемы. Считалось, что если его тело после смерти закопать или подвесить в воздухе, в его семье непременно случится еще смерть, так как «не будут закрыты уста смерти».
Рожденных в годы Лошади и Змеи рекомендовалось после смерти положить в дерево (лучший способ погребения), кремировать (средний) или закопать в землю (худший). Соответственно, для таких людей предание их тел стихиям воздуха или огня исключалось.
Для покойников, принадлежащих по рождению к годам Обезьяны и Курицы в качестве лучшего способа погребения ламы рекомендовали закапывание в землю, средним считалось предать его воздушной стихии, худшим – бросание в воду. Предание их огню (кремация) и дереву считалось невозможным.
Родившихся в годы Свиньи и Мыши лучше всего было хоронить в воздушном пространстве, среднее – бросить в воду, худшее – положить в дерево. Предавать останки такого покойника огню и земле воспрещалось.
И, наконец, наиболее многочисленную группу составляли родившиеся в годы Коровы, Овцы, Собаки и Дракона. Для них после смерти лучшим способом погребения была кремация, средним – закапывание в землю, худшим – предание тел воздушной стихии. Положить в дерево или бросить в воду такого покойника у буддистов было нельзя.
Таким образом, кремация не была показана только для рожденных в годы Обезьяны, Курицы, Свиньи и Мыши. Для остальных людей предание их тел огню было в разной степени благоприятным. К тому же для людей, относящихся к духовенству, сословию лам, обязательной после смерти была кремация. Это же правило у западных бурят относилось к шаманам, тела которых в обязательном порядке сжигались. Такой же привилегией здесь пользовались и уважаемые в обществе люди, дожившие до глубокой старости. Кстати, местный Закон «О погребении и похоронном деле», по которому погребение могло осуществляться «путем предания тела (останков) умершего земле (захоронение в могилу), огню (по бурятскому обычаю)», действовал на территории Усть-Ордынского Бурятского округа, пока сам округ не был ликвидирован.
Потенциальные клиенты крематория
На территории Бурятии право быть погребенным в соответствии с такими религиозными традициями для людей, относящихся к буддизму и шаманизму, до сих пор не предоставляется. Это касается не только буддистов и шаманистов, но и тех жителей Бурятии, кто письменно или устно при свидетелях выразил волеизъявление быть подвергнутым после смерти кремации. А также родственников умерших или их законных представителей, взявших на себя обязанность похоронить близкого им человека и выбравших для этого способ предания тела огню.
По многолетней статистике, в тех двенадцати городах России, где есть крематории, от 45 до 60% погребений осуществляется путем кремации. В Москве, где сегодня функционируют четыре крематория, один из которых (Николо-Архангельский) является крупнейшим в Европе, этот показатель еще выше – 50–70%. В Улан-Удэ же, где крематория нет, пока известно только о потенциальных его клиентах.
– Закон России «О погребении и похоронном деле» дает людям право в соответствии с их волеизъявлением быть подвергнутым кремации, – сообщила «Новой Бурятии» директор муниципального автономного учреждения (МАУ) «Специализированная служба по вопросам похоронного дела» Галина Тарабрина. – По этому закону погребение может осуществляться с соответствии с обычаями, традициями, которые не противоречат санитарным и иным требованиям. То есть, помимо предания умершего земле, захоронения в могиле или склепе, возможны также кремация или захоронение в воду. Что касается жителей Улан-Удэ, то, по моим субъективным наблюдениям, сегодня процентов 25 горожан были бы готовы кремировать своих умерших родственников!
А был ли крематорий?
– Среди улан-удэнцев до сих пор жива легенда о том, что городской крематорий в 70–80-е годы был построен, но по каким-то причинам так и не вступил в строй. В данном случае речь идет о загадочном здании на территории центрального городского кладбища в поселке Стеклозавода, вход в который по форме напоминал знаменитый крематорий на московском Николо-Архангельском кладбище. На самом же деле в Улан-Удэ крематория никогда не было.
– Это было здание траурных обрядов, которое предусматривалось для сохранения тела умершего и проведения гражданских панихид непосредственно перед захоронением на этом центральном кладбище, – сообщила Галина Тарабрина. – Там был зал для прощаний с покойными, помещение для поминального банкета, были даже холодильные установки, чтобы хранить тела умерших в течение 1–2 суток. Но этот проект как таковой не состоялся. Здание так и не было запущено в эксплуатацию, поскольку было построено с какими-то нарушениями. Постепенно оно пришло в негодность и сегодня разрушено.
Кроме городской легенды о «крематории», в 90-е годы в Улан-Удэ прошло несколько обрядов кремации останков японских военнопленных, которые покоились после Второй мировой войны в районе военной базы на станции Дивизионная. Тогда прибывшие из Японии в Бурятию родственники военнопленных, которые погибли здесь от холода, голода и тяжелых условий жизни, эксгумировали тела нескольких найденных краеведами и историками, похороненных на «японских кладбищах» солдат. Эти останки и сожгли в соседнем лесу в ходе специального обряда кремации и воинских почестей. Сами же горожане пока не дошли до того, чтобы жечь погребальные костры в окрестных городских лесах. По крайней мере, об этом журналистам и правоохранительным органам ничего не известно. Как неизвестно и то, сколько в годы возрождения традиций буддизма и шаманизма умерло в городе шаманов и лам, и каким образом они были погребены.
«Города мертвых» наступают на живых
Тем временем Улан-Удэ, в котором насчитывается 404 тыс. жителей, продолжают брать в кольцо все новые «города мертвых», в которые превращаются большие по площади городские кладбища. В настоящее время в городе существуют 8 официальных кладбищ общей площадью 165,9 га земли и несколько несанкционированных мест массового захоронения. Причем последние стремительно расширяются. На большинстве разрешенных к захоронению кладбищ уже давно закончились места. Пять кладбищ сегодня считаются недействующими. На трех оставшихся «действующих» кладбищах (в пп. Стеклозавода, Шишковка, Загорск) места тоже заканчиваются, а люди стараются зарезервировать себе место для последнего упокоения еще при жизни. В прошлом году на кладбищах на Шишковке и в Загорске свободных площадей для захоронений уже не осталось, и на сегодняшний день на их территории производятся только лишь «подзахоронения» возле уже существующих могил.
Центральное городское кладбище в районе Стеклозавода – единственное место, где продолжаются санкционированные захоронения людей. Правда, площади под могилы заняты и там и на сегодняшний день большая часть погребений проводится на примыкающей к кладбищу территории площадью в 11,5 га, отведенной мэрией дополнительно. «Свободных мест» на середину прошлого, 2010 года там осталось всего 6,1 тыс. По статистике же средняя смертность по городу в год составляет около 6 тыс. человек. Из них на городских кладбищах находят последний приют около 5 тыс. останков в год, остальных покойников вывозят из города для захоронения в других населенных пунктах. В комитете городского хозяйства мэрии Улан-Удэ считают, что, учитывая эту в целом стабильную «миграцию покойников» на родину, всего в столице Бурятии с июля прошлого года мест для погребения умерших оставалось менее чем на 1,5 года. Сегодня этот «лимит» неуклонно подходит к концу.
– Например, с 1 декабря 2010 года по 1 июня 2011 года на Центральном городском кладбище было похоронено 1116 человек, – сообщила «Новой Бурятии» мастер по обслуживанию кладбища Елена Перевозчикова. – На самой территории кладбища мест уже давно нет, администрация города выделила нам дополнительную землю.
В последние четыре года мэрия никак не может найти средства для того, чтобы выполнить свою же муниципальную целевую программу «Строительство ритуального комплекса по обслуживанию населения». Речь идет об обустройстве еще одного «города мертвых» – нового городского кладбища, территория которого располагается на 2-м километре трассы Улан-Удэ – Тарбагатай и занимает 84 га земли. По расчетам городских чиновников, этого хватит еще на 23,5 года, в том числе первая очередь комплекса рассчитана на десять лет.
На все это «удовольствие» потребуется 272,5 млн рублей. Из-за отсутствия денег на «достойную смерть» в городской казне к строительству ритуального комплекса еще не приступали, хотя эта целевая программа работает с 2008 года и рассчитана на пять лет – до 2013 года. Три года из них уже прошло, а выполнена программа только в части подготовки территории к строительству. Это валка леса (неплохой доход!) и рекультивация территории. В планах будущих строителей возведение следующих объектов комплекса – административного здания с магазином (19,1 млн рублей), подсобных объектов: склада с охранной вышкой и туалета (цитирую программу) «на два очка» (2,9 млн рублей), объектов энергетического хозяйства и сантехнических сетей (27,9 млн рублей), благоустройство территории: дорог, стоянок, туалета, ливневой канализации (173,5 млн рублей), технологического присоединения сетей (2,5 млн рублей). Итого все эти 227,4 млн рублей расходов расписаны между городским (122,5 млн рублей) и республиканским (104,9 млн рублей) бюджетами.
Проект первого крематория
А интересующий нас объект, первый городской крематорий, планируется построить почему-то на «привлеченные средства».
– Несколько лет назад один из частных предпринимателей, руководитель фирмы ритуальных услуг «Реквием» Андрей Вторушин, выдвигал предложение построить на свои средства крематорий. Он даже разработал проект крематория, строительство которого обошлось бы в 45 млн рублей. Этот объект вошел в муниципальную целевую программу строительства ритуально-похоронного комплекса в Улан-Удэ. Но сейчас Вторушин уже живет в Москве, а эта идея с крематорием как-то заглохла, – рассказала консультант комитета городского хозяйства администрации Улан-Удэ Елена Фадеева. – Впрочем, мы в этом году вновь записали крематорий в число объектов ритуального комплекса, и его строительство запланировано пока на 2013 год. Но еще раз повторю, с деньгами на строительство крематория пока полная неясность.
Что лучше для живых
Тем временем, пока в Улан-Удэ продолжают строиться «города мертвых», кремация как главное средство для «сохранения здоровья и земли для живых людей» (цитата из Международной медицинской конференции 1869 года) продолжает распространяться. Особенно в крупных городах, где кладбища давно уже стали экологическими бомбами, загрязняющими, в первую очередь, источники питьевой воды для городского населения.
В тех городах России, где существуют крематории, этот вид погребения выбирает большинство населения. И это в условиях доминирования православия, других христианских направлений и ислама, где кремация не приветствуется. Причины такого выбора разные.
Большинство из тех людей кто предпочел кремацию погребению в земле, считает ее более естественным и более экологическим способом захоронения. Некоторые просто не хотят, чтобы их тела разлагались в земле, другие считают кремацию менее эмоциональным видом погребения – «без завываний и бросаний со слезами на могилу». Значительная часть людей выбирает кремацию из экономических соображений в силу ее относительной дешевизны по сравнению с захоронением в землю. В среднем затраты на организацию церемонии погребения при кремации сокращаются на 25–40%.
В общественном же смысле при наличии кремационного комплекса имеет место существенная экономия пространства. Сокращение земельных участков, выделяемых для традиционного для большинства российских территорий погребения, достигает 50–100 раз. Небольшие по площади кладбища-колумбарии, где погребается прах, не несут угрозы жизни и здоровью населения, улучшается общая экологическая обстановка в городе, снижается санитарно-экологическая напряженность, освобождаются земельные площади для общественной пользы.
Сегодня в Европе в любом даже небольшом городе наличие крематория является обычной нормой. В Китае, Индии, Японии и других странах Восточной Азии кремация – традиционно основной вид погребения. Наибольшее распространение кремация получила в Японии (кремируют 98% всех усопших), Чехии (95%), Великобритании (69%), Дании (68%), Швеции (64%), Швейцарии (61%), Австралии (48%), Голландии (46%).
В России православные иерархи с трудом, но признали кремацию как способ погребения. Исходя из понимания того, что растущие города не могут содержать и выделять участки под все новые кладбища и что кладбища отравляют источники питьевой воды, Русская Православная Церковь официально разрешила своим священникам проводить религиозный обряд отпевания в крематориях российских городов.
Что же касается Бурятии, где для части населения традиция предания тела умершего огню является религиозной традицией, ущемление права граждан на выбор способа погребения, предоставленного Конституцией страны и российским Законом «О погребении и похоронном деле», воспринимается особенно остро. Найдут ли власти Бурятии и ее столицы средства на выполнение своих целевых программ: РЦП «Развитие города Улан-Удэ – столицы Республики Бурятия» и МЦП «Строительство ритуального комплекса»?
