Спасатели. 24 часа

Журналист «Новой Бурятии» провёл одни сутки с сотрудниками поисково-спасательной службы.
Общество |

База поисково-спасательной службы (ПСС) – это небольшое помещение, где находятся практически все: и начальники, и спасатели. Улица Жуковского, 23 – здесь в бывшем помещении туристического клуба находится МУ «Поисково-спасательная служба г. Улан-Удэ». Метров не хватает, но есть место для четырех кроватей в комнате отдыха. Сутки через трое, как сторожа. Уместное сравнение – сторожить чужую жизнь.

10.00. Час назад сменилась дежурная группа. Четверо спасателей – молодые парни 28–35 лет, каждый занят своим делом. Водитель Юрий Федоров сидит в гараже, оперативный дежурный Алексей Бальбуров (кстати, родственник известного писателя), просматривает журнал вызовов. Спасатель первого класса Сергей Сергеев – один из немногих, кто работает с 2000 года, то есть со дня основания, заполняет бумаги, он старший в группе.

– Мы занимаемся практически всем. «Прыгунов» (самоубийцы, которые сбрасываются с крыш, мостов и т.д. – Авт.) ловим, двери открываем, воду, если затопит, откачиваем, – повествует Сергей, заполняя бумаги. А что именно интересует?

Повседневность отнимает много времени и сил, хотя основное направление ПСС – это ликвидация последствий различных ЧС, техногенных и природных. Отдельной строкой появилось антитеррористическое направление. В 2009 году, когда произошла авария на Саяно-Шушенской ГЭС, 26 спасателей из Бурятии поехали на ликвидацию последствий ЧС, в том числе десять ребят из городской службы спасения, включая Сергея Сергеева и Алексея Скуратова.

Отношения с журналистами зачастую бывают прямо противоположные – от любви до неприятия. Несколько лет назад к спасателям пришла журналистка одной из местных газет, ходила-ходила… «Ну а потом попросила его гардину повесить, а тот потом женился на ней», – смеется Юра. Простые, иногда грубоватые шутки, специфика работы накладывает свой отпечаток.

– Иногда такого насмотришься, что волей-неволей приходится шутить над происходящим, чтобы не свихнуться, – говорит Сергей.

– Саша, у нас сейчас обед. Вы будете обедать? – спрашивает Алексей.

– Да, конечно.

– Мы вот по полтиннику скидываемся…

Позже выяснилось, что спасателям положен паек, но муниципальным спасателям он положен только, если они работают в экстремальных ситуациях больше шести часов. Не работают шесть часов – нет пайка.

Во время обеда вбегает оперативный дежурный Алексей:

– Выезжайте! Суицид!

Пьяные женщины

Важно успеть. Алексей рассказывает такой случай: несколько лет назад позвонил мужчина, сообщил, что поздним вечером прошлого дня ему пришло SMS от сына, в котором он писал, что собирается покончить жизнь самоубийством. Отец не придал этому значения…

– Когда мы вскрыли дверь и вошли в квартиру, то увидели, что в зале под потолком в петле висит человек, рядом лестница, а на полу валяется сотовый телефон, – продолжил Алексей. – Он с женой поругался. И повесился. Причем трезвый был. Вообще, вызовы по суицидам бывают в среднем два раза в неделю, но в основном это лишь угрозы.

– «Прыгуны» помолодели, – добавил Сергей, – сейчас они не старше тридцати.

Въезжаем во дворы… Видим машины «скорой помощи», милиции – нам туда. Третий подъезд, пятый этаж…

– Открывайте! А то мы дверь взломаем!

15.48. За запертой дверью квартиры одного из домов по улице Шумяцкого женщина грозит покончить жизнь самоубийством. Лестничная площадка набита людьми: родственники, «скорая помощь», милиция. Спасатели приступают к открыванию двери, чтобы спасти жизнь, которая ей уже не нужна… Неожиданно из-за двери раздается невнятный женский голос:

– Сейчас открою… Чего ломитесь!

Дверь открывается. Входим в квартиру. В ванной комнате сидит полуголая девушка. На нее накидывается, громко матерясь, женщина, видимо, родственница. Какой-то парень обнимает девушку, успокаивает ее. Девушка пьяна, начинает плакать. Врач «скорой помощи» осматривает ее. На венах мелкие порезы, врач их обрабатывает. Порезы от трех кухонных ножей, которые кто-то сложил на тумбочку в прихожей. Мы проходим в зал, на диване лежит женщина. Кто-то пытается ее поднять, она мертвецки пьяна.

Квартира аккуратная. «Не бичи», – слышу чей-то голос. Фотографирую и только сейчас замечаю, что зеркала завешаны покрывалами… В этой квартире могла бы быть еще одна смерть.

Что самое дорогое

16.35. Подъезжаем к базе, Алексею кто-то звонит на сотовый. Разговор идет о покупке микроавтобуса.

– Машину хочешь купить? – спрашиваю я.

– Ну, да, надо же как-то зарабатывать…

– В смысле?.. – удивляюсь я. Сергей поворачивается ко мне с переднего места:

– У нас почти все работают на двух-трех работах. Зарплата маленькая, вот и приходится ишачить. Кто-то работает маршрутчиком, потому что это удобно. Поездил сутки-двое и на дежурство.

Раньше все службы спасения были единой системой, но после принятия печально известного №131-ФЗ «О местном самоуправлении» их служба отошла на баланс города.

19.30. Звонок от бабушки, которая не может попасть в квартиру. «Только вышла половик выхлопать, а дверь закрылась», – сбивчиво объясняет старушка. Улица Ключевская, входим в подъезд. Первый этаж, сверху спускается бабушка. Андрей спрашивает, кто является хозяйкой квартиры. Старушка вдруг начинает возмущаться:

– Сколько раз вам говорить, что это моя квартира. Уже четыре раза спрашивали, надоели.

Вопрос «кто хозяин» не просто формальность. В ряде случаев спасателей просто использовали. «Звонит как-то женщина, как бы не может попасть в квартиру, – рассказывает Сергей, – мы открываем дверь. Она показывает документы, все нормально. Спустя несколько часов заявление от мужа, мол, бывшая жена ограбила».

– У вас же это платная услуга? – спрашиваю я.

– Когда есть угроза жизни, допустим, больной человек в квартире остался, или такая ситуация, как сейчас, когда бабушка, тогда, конечно, бесплатно. А если взрослые люди, которые по своей же глупости, невнимательности закрыли дверь, тогда платно, – объясняет Алексей. – Но бывают такие случаи, когда, допустим, ребенок находится в запертой квартире, а дверь только пилить надо. Люди отказываются, дверь им жалко, а ребенка, выходит, нет.

Бесстрашная молодежь

Быстрый ужин, ложимся спать. Просыпаюсь от голоса Алексея, оперативного дежурного: «Oriental Dragon заминирован». Смотрю на часы: 01.30.

Подъезжаем к клубу. Разноцветный свет залил почти всю улицу. Как обычно, все оперативные службы города – «скорая помощь», пожарные, милиция, ОМОН, медицина катастроф – с включенными мигалками. Ощущение праздника. У гардероба толпа полупьяных молодых людей. Милиция разгоняет оставшихся в зале, кто-то возмущается: «Я за это деньги заплатил!», милиционеры мягко объясняют ему, что «нужно удалиться». Оказалось, что «полчаса назад позвонили, сказали, что в подвале мина. А у нас даже ключей нет от него».

Молодежь продолжила праздник на улице под автомагнитолку – танцуют в шубах и пуховиках. Интеллигентного вида девушка кому-то говорит по телефону: «Ты мне тут свой нервоз-то не оголяй, понял, да».

Залезаю в машину. Жалуюсь на холод. «Замерз? А что ты хотел, «Восьмерка-лайт», – смеются спасатели. Оказывается, форму спасателям шьют зэки восьмой колонии. Вопрос с обмундированием решается. Скорее всего, будет одежда авиаторов. Вообще, статус муниципальных спасателей – вопрос сложный. Они не подпадают под федеральный закон о пенсионном обеспечении, и в республике нет закона о статусе спасателя.

Люди продолжают выходить из клуба, веселая пьяненькая девушка лезет обниматься к врачам «скорой», затем к милиционерам: «Мужчины в форме! Вы же наши защитники! Мальчики, можно я заберу его с собой». Подруги оттаскивают ее от защитников. Скучающий народ смеется и снимает ее на сотовые телефоны.

02.30. Проходит еще полчаса ожидания. Наконец, городские службы начинают разъезжаться. Мы возвращаемся на базу.

20 февраля. 10.00. У спасателей заканчивается смена. Всего сутки жизни другого города, жизни, которая скрыта от нас.

– А зачем вам это нужно, небольшая зарплата, возможный риск. Не лучше ли устроиться на другую работу?

– Ну как… – удивляются спасатели, – должен же кто-то делать эту работу. Кто, если не мы.

Текущие вероятные угрозы

Начальник поисково-спасательной службы города Улан-Удэ Александр Норбоев рассказал «Новой Бурятии» о возможных угрозах жизнеобеспечения столицы Бурятии.

– Надо помнить, что мы находимся в сейсмоопасной зоне. По новым расчетам, сейчас 8–10 баллов, раньше было восемь. Может быть, дальше будет повышаться сейсмокритерий.

Научно не доказано, что у нас в городе где-то проходят разломы. Неизвестно, где сходится наша плита, в городе или на Байкале, – говорит начальник городской ПСС.

По словам Александра Норбоева, при землетрясении 8–9 баллов в городе может погибнуть около 2 тыс. человек, раненых может быть 20–30 тыс. Порядка 30% зданий будут разрушены. Новые здания оцениваются как сейсмоустойчивые в расчете на 10 баллов, однако как будет на деле – неизвестно. В эти 30% входят дома застройки 60–70-х годов – «хрущевки», рассчитанные на 6 баллов. Может упасть какая-то их часть.

– Город у нас небольшой, если попадем в зону эпицентра, а это 50 км, мы предполагаем, что будет одинаковое количество разрушений. Возможные места – это Аршан, Лысая гора, Верхняя Березовка, поселок Мясокомбинат. Для Улан-Удэ самое худшее, конечно, землетрясение в зимнее время. Землетрясения трех-четырех баллов для нас естественны.

– Наиболее вероятная угроза для города – наводнение, – продолжил начальник городской ПСС. – Его вероятное время – июль, август. Мы получаем от Гидромета информацию за сутки, хотя мы требуем информацию за три дня, чтобы вовремя всех эвакуировать.

О не очень высоком качестве застройки сообщил «Новой Бурятии» и директор Геологического института, доктор геолого-минералогических наук Геннадий Татьков: «Нет карты сейсмического микрорайонирования. Последняя карта, которая должна быть приложена к генплану города, датируется 1982 годом. Опасные зоны – это нижняя часть города, улицы Куйбышева, Балтахинова, Кирова. Но здесь все относительно, в Японии, например, наша нижняя часть считалась бы идеальной. Многое зависит от качества застройки. Вот, например, «Экогород» на Бабушкина вообще вызывает недоумение».

– Я считаю, что у нас в городе опасных разломов нет. Конечно, соседство с Байкалом ко многому обязывает. Опасная часть Байкала – это Турка, – отметил Геннадий Татьков. – Вся информация о землетрясениях появляется на сайте www.seis-bykl.ru, там информация постоянно обновляется. Но нормального мониторинга вообще нет, правительство как-то не обращает на это внимания. А ведь все строительство должно вестись с учетом сейсмической специфики.

Кол-во просмотров: 2234

Поделиться новостью:


Поделиться: