26 апреля отмечается 26-я годовщина аварии на Чернобыльской АЭС. И подвиг ликвидаторов чернобыльской аварии достаточно известен, менее знамениты другие «атомные ветераны», служившие в так называемых «подразделениях особого риска», таких, как Семипалатинский полигон. Там служили и жители Бурятии, сейчас их не более шести человек из 60-ти.
Первый советский ядерный полигон расположен в Казахстане в 130 км от Семипалатинска на левом берегу Иртыша. Территория малонаселённая, рельеф – обширная степь с небольшим скоплением гор – позволял проводить испытания разного вида ядерных устройств. 29 августа 1949 года рванул первый заряд мощностью в 22 килотонны. Испытывались и более мощные боеприпасы, в том числе мегатонные термоядерные заряды. Времена были неспокойные, «холодная война» в любой момент могла стать «горячей». В США разрабатывались планы ядерной бомбардировки крупных городов и промышленных центров Советского Союза. Впрочем, в период Карибского кризиса решимость американцев развязать ядерную войну во многом подорвали семипалатинские испытания. «Пять мильёнов тонн тротила, чтоб кондрашка их хватила!» – пели в те годы эстрадные юмористы.
На полигоне испытывалось и химическое оружие, проверялись на прочность конструкции подземных укрытий. Испытания не прекращались почти до самого распада Союза, последний взрыв прогремел в 1989 году. Всего было проведено более 400 взрывов.
«Берется сопка»
– Из Бурятии на полигон призывали мало, – рассказал «Новой Бурятии» полковник Георгий Самойлов, прослуживший много лет на объекте. Начав с должности руководителя участка, он дослужился до начальника ПТО. Помимо строительных работ, он обеспечивал и проведение подземных атомных взрывов.
– Берётся обычная сопка, вроде тех, что окружают Улан-Удэ, – пояснил Георгий Александрович. – В подножии пробивается штольня до самого центра, куда закладывают атомный фугас, затем после прокладки проводов тоннель замуровывается несколькими рядами бетонных заслонок, перемежаемых щебнем. Взрыв, земля содрогается, затем сопка обваливается внутрь.
Однажды после взрыва вскрывали замурованную штольню. Движимый любопытством Георгий Александрович прошёл к эпицентру. Внутри горы образовалась огромная сферическая полость из расплавившегося стеклообразного гранита. «Осколки этой массы были остры, как бритва, и быстро приводили в негодность сапоги. А я по молодости и не думал, что подвергаю себя опасности облучения», – отметил военный строитель. Он вспомнил и воздушный ядерный взрыв над полем с бронетехникой, и проверку прочности подземного командного пункта, который, выдержав ядерный удар, дал сигнал на учебный запуск ракет в ответ.
Режим секретности
Для Игоря Давыдова и Виктора Полонных атомная служба началась в мае 1961 году. Их дивизион ПВО в 05.00 подняли по боевой тревоге и перебросили из-под Барнаула на обеспечение прикрытия полигона. В тот день под Свердловском был сбит самолёт-шпион U-2 Фрэнсиса Пауэрса. Жили в палатках в степи, позже были построены здания. Ракетчики обслуживали зенитные комплексы С-75, однако наблюдать испытания им доводилось постоянно.
– Ослепительная вспышка, затем ударная волна, как ураган, – описал атомный взрыв Виктор Алексеевич. – До полигона было несколько километров, но в зданиях военного городка выбивало стёкла, едва не опрокидывало автомобили. Однажды человека перебросило через большую армейскую палатку. Затем – дымный «гриб», облако от которого расползалось по всему небу. Однажды я вёл командирский ГАЗ-69 под таким радиоактивным облаком.
Режим секретности был строжайшим. Подписка о неразглашении давалась на 30 лет. Офицеры даже в семьях не говорили о службе. Игорь Давыдов вспоминал, что его сослуживца за слова «мы – антиллеристы» в письме затаскали контрразведчики.
Войска, задействованные при полигоне, формально в списках не значились. Это и породило трудности при оформлении компенсаций в постперестроечные годы. Собственного объединения у ветеранов Семипалатинска в Бурятии нет, они состоят в ассоциации ликвидаторов чернобыльской аварии. Для них атомная служба не прошла бесследно: из около 60 служивших там жителей республики живы считанные единицы. Мер радиационной безопасности в те годы фактически не было – ни защитного снаряжения, ни дозиметров, ни инструктажей. «У «научников» были сменные комплекты одежды, средства защиты, – вспоминал Георгий Самойлов. – Военные же обходились разве что противогазом в особых случаях. Причиной этого была недооценка угрозы радиации и некоторое легкомыслие».
Позже личный состав всё же начали снабжать дозиметрами и измерителями накопления радиации. Тем не менее никто из ветеранов не может сказать, сколько радиации получил за время службы. «Я заметил парадокс, – подчеркнул Георгий Самойлов, – тем, кто, как я, беспечно везде лез, везло. Те же, кто боялись «получить дозу», – непременно заболевали».
В отличие от реакторного топлива, выброшенного в атмосферу в Чернобыле, у изотопов атомных боеприпасов более короткий период распада. Тем не менее, радиоактивный осадок от взрывов сильно влиял на организм.
– Воздействие радиации изучалось на животных, которых привязывали в районе проведения взрыва, обычно на овцах и собаках, – вспоминал Георгий Александрович. – После взрывов некоторые собаки сбегали, их потомство страдало уродствами. Солдаты со скуки прикармливали эту жуть, но вскоре спецгруппа ликвидаторов перебила всех мутантов. В близлежащих лесах достигали ненормально огромных размеров грибы.
Радиационный след
Хотя от Бурятии до Семипалатинска более 2 тыс. км, выброшенные ядерными взрывами радиоактивные изотопы, протянувшиеся на восток по розе ветров, загрязнили и территорию Бурятии. Причем, возможно, даже сильнее, нежели сопредельные с полигоном районы. При взрыве радионуклеидное облако поднималось в безветренные верхние слои атмосферы, и когда оно начинало оседать, внизу, благодаря вращению планеты, оказывались территории, находящиеся восточнее эпицентра взрыва.
В 2005 году были опубликованы исследования ФГУП «Бурятгеоцентр», согласно которым в ряде районов республики почва и воды загрязнены радиоактивными стронцием-90 и цезием-137 с Семипалатинского полигона. По данным ученого Всеволода Медведева, доза радиационного заражения составила около 5 кюри на 1 кв. км. Цифры превышают величину глобального фона в 2, а то и в 5 раз. Ученые обеспокоены возможным негативным влиянием последствий испытаний на экологию Байкальского региона.
Вопрос с компенсациями
Надбавка к пенсии, полагающаяся, согласно ФЗ «О социальных гарантиях граждан, подвергшихся радиационному воздействию вследствие ядерных испытаний на Семипалатинском полигоне», не превышает 1,5 тыс. рублей. Удостоверение ветерана подразделений особого риска получить очень нелегко – необходимые доказательства погребены в военных архивах, иные из них с распадом Союза оказались за границей. В этой связи некоторым ветеранам приходилось обращаться в Минобороны Казахстана. На оформление всех бумаг уходило нередко по 12 лет. А ныне большинству оставшихся местных ветеранов Семипалатинска выплату даже этой скромной суммы и вовсе прекратили.
– Уже года два ничего не платят – посетовал Игорь Давыдов. – Сказали, мол, нет доказательств, что ты там служил, хотя у меня все справки и удостоверения есть, из Казахстана присылали подтверждение.
– Мы прошли уже 13 судов, но пока без толку, – рассказал Виктор Полонных.
К слову, власти Казахстана записали в пострадавшие всех жителей, проживавших в окрестностях полигона, и добились от России выплаты компенсаций. С ветеранами же Семипалатинска жизнь обошлась несправедливо, лишив сначала здоровья, затем льгот и пособий. Тем не менее никто из них не жалеет об этом периоде жизни, наоборот, они гордятся этим и вполне заслуженно. «Полигон имел очень большое значение, – отметил Георгий Александрович. – Там запускали первый атомный реактор, результаты научных исследований позволили стране совершить мощный технологический рывок».
– Я о службе не жалею, мы делали то, что были должны делать, – сообщил Виктор Полонных. – Недавно по телевизору показывали наш полигон. Там всё полностью заброшено, разорено. Больно видеть полуразрушенный городок Курчатов, некогда великолепно обустроенный.
Болезненно воспринимая разруху былой советской военной и экономической мощи, ветераны стремятся помочь родной Бурятии. Так, Георгий Самойлов неоднократно предлагал вместо затратного строительства нового агрокомплекса переоборудовать под него брошенный военный городок в Джиде. «Там готовое жильё, 500 квартир, ангары и капониры можно переоборудовать для содержания скота, сэкономили бы огромные деньги, – отметил пожилой полковник. – Заодно организовали бы там учебный центр, например, БГСХА. Я не раз обращался к руководству республики, но от меня просто отмахивались».
