Рождение сына Эмира, запись нового альбома с новыми музыкантами и размышления о жизни и своей семье – для нее этот приезд на родину стал особенным, как будто она узнает жизнь заново.
– Даша, поздравляю тебя с рождением сына! И в связи с этим хочу спросить, как думаешь, отразится ли твой новый статус на творчестве?
- Трудно сказать. С группой Dasha&Vorse – это мой трип-хоповый проект, мы выпустили три альбома. На третьем альбоме к нам присоединился гитарист небезызвестной французской рок-группы Sleeppers Мамут, благодаря которому наше звучание стало грязноватым, индустриальным. Я забеременела во время нашего турне, когда мы презентовали альбом Karosia, решили сделать перерыв. Вообще-то я продолжала выступать на сцене до восьмого месяца беременности, сидя за пианино, а когда вставала, зрители понимали всю деликатность моего положения. Воспринимали, конечно, на ура. Но с Dasha&Vorse прыгать в готических одеждах на каблуках я прекратила на пятом месяце. А сейчас настало время записать свой акустический альбом, я слишком долго занималась Dasha&Vorse. У меня сегодня такой женственный, розово-цветковый период, я хочу акустики и надеюсь, что с гитаристом Андреем Баглаевым (рок-музыкант, гитарист местной группы «Квадратный запах») все получится.
Если же говорить о материнстве, то, конечно, с рождением детей ты уже не принадлежишь себе. Но при этом становишься более уверенной, спокойной, меньше боишься ошибок. Конечно, происходит переоценка ценностей. Я не знаю, как это отразится на музыке, текстах. Я только в начале своей материнской карьеры.
Вообще, я стала немного жестче, раньше мне все люди казались красивыми, особенно мне нравилось общаться с людьми старше себя, слушать истории из жизни. А сейчас... Сейчас я стала меньше удивляться.
– Сейчас, конечно, все твое время посвящено сыну...
– Для меня больше важно то, что я чувствую себя артистом, музыкантом, а не то, какое место я занимаю в системе шоу-бизнеса. Но пока я нахожу какие-то варианты. Могу писать песни на стихи других авторов. Последнюю песню я сочинила для своего сына перед его рождением. Написала вальс к спектаклю «Три сестры», который ставит мой отец. Сейчас пишу музыку к детскому спектаклю «Приключения Чиполлино». У меня нет продюсера, который бы меня постоянно торопил, загонял в рамки, формат, я вольна делать то, что хочу. Это хорошо и плохо одновременно.
– Чего хочешь для своего сына, как его воспитываешь?
– Я очень демократичная мама. Я всегда беру его на концерты, выставки, в клубы. А как все мамы, я хочу, чтобы он рос здоровым, умным.
– А как прошло твое детство?
– Я выросла за кулисами, помню, что я ложилась поздно спать. Не могу сказать, что у нас дома был какой-то распорядок дня, вроде того, что подъем во столько-то, завтрак тогда-то. Все было весело, как, наверно, у всех творческих людей. Было очень интересно. К нам заходили интересные люди, были шумные и весёлые праздники. Почти никогда мы не оставались одни, семьей, всегда у нас кто-то жил. Жили трудно, особенно в 90-е, но тогда все так жили. Детство было хорошее, артистичное. Помню, папа приходил поздно с работы, из «Молодежки», и мы садились на кухне и говорили о литературе. Особенно он любил оправдывать плохих персонажей. Наверно, поэтому он очень неконфликтный человек, за исключением, когда несправедливость жжёт глаза. И я такая же.
- Анатолий Борисович хороший отец?
– Хороший, только (смеется) не научил меня кататься на велосипеде. Вот это моя единственная претензия к моему отцу. Хотя сам он прекрасно катается на велосипеде, коньках, на чем угодно.
– А кем он хотел, чтобы ты стала?
– Он хотел, чтобы я стала художником-модельером. Чтобы я шила костюмы к спектаклям. Совсем не хотел, чтобы я была актрисой, певицей, но потом, когда я стала сочинять песни, как-то с этим смирился.
– А мама?
– Об этом трудно говорить... У меня было две мамы. Мама, Ольга Баткова, умерла, когда мне было восемь месяцев. Она была диктором на телевидении, все ее знали. Я ее совсем не помню, но зато много о ней слышала. Меня воспитывала Галина Евграфовна, или, как я ее называла, «мама Галя». Она очень классная, хотя в первое время, когда я была подростком, были проблемы, тем более я папина дочка, ну это обычное дело. Но мы сдружились, у меня была мировая мама... И потом... так случилось, что в 2009 году она покинула нас. Ее очень не хватает, тем более сейчас, когда она могла бы быть бабушкой.
- А какое твое самое яркое воспоминание детства?
– Сразу так трудно сказать... Наверно, Байкал, папины студенты, все так здорово было. Веселые, восторженные лица, когда строился Молодежный театр. Эти люди построили свой театр, в России таких театров было мало. Помню «Пролетарскую мельницу счастья», я там играла в массовке. В антракте мы пели частушки, угощали зрителей кипятком и сухарями.
Это были мои первые выходы на сцену. Помню, как бабушка научила меня кланяться. Ты, говорит, Даша, по окончании спектакля обязательно кланяйся. Я играла в двухактном спектакле отца в академии культуры и после первого акта выбежала на сцену и как принялась кланяться, что все со смеху повалились.
Часто я была задействована в маленьких ролях в начале и конце спектакля, а всё оставшееся время приходилось сидеть в темноте за сценой и ждать выхода. Для маленькой девочки не очень приятное занятие.
Я была совсем не спортивная девочка, меня постоянно оберегали, словно я какая-то мимоза на подоконнике. И все уроки детства я применяла на своем брате Артеме. Я сразу купила ему футбольный мяч, ролики и стала учить ездить на велосипеде.
– А сама-то ты умеешь ездить на велосипеде?
– Нет, я панически боюсь всякого транспорта, когда сама его веду. Но мой сын будет на всем ездить, ничего не будет бояться. Вот (улыбается).
– Вернемся к творчеству. Что, кроме нового диска, ты еще планируешь?
– В планах записать несколько песен с группой «Аттракцион Воронова» и подготовить запись своих песен с участием разных музыкантов. А альбом, может быть, будем записывать в студии Русской драмы. Надо сказать, что все записи – концертные. Моих личных альбомов у меня пока нет. И поэтому сейчас концертная деятельность отходит на второй план, мне интересна студийная работа. Поэтому все, что у меня есть, я хочу записать в подобающем виде.
Скорее всего, я дам концерт в ноябре в «Молодёжке». А сейчас я хочу съездить и спеть для людей, которые находятся в заключении. Я всегда восхищалась теми девушками, которые ездили на войну и пели для солдат. Я как-то даже узнавала, как это можно сделать.
- А зачем тебе это нужно?
– Зачем? Как тебе сказать... Как-то с «Аттракционом Воронова» мы уже играли в детской колонии. И я помню радостные лица. Нужно, чтобы у них что-то происходило, они несчастные люди. Я совсем не хочу идти туда в мини-юбке и петь такие развлекательные песенки или какой-нибудь блатняк. Все-таки, мне кажется, в моих песнях есть какие-то мысли, переживания, поэзия. Там, в лагерях, ничего такого нет, и я хочу, чтобы там стало немного светлее. Мне один знакомый сказал: «Я послушал твои песни, и мне захотелось стать лучше».
