Гвардии капитан Андрей Косаченко вместе с сослуживцами отправился эвакуировать погибших товарищей с территории противника в зоне СВО. Когда военные приступили к эвакуации тел, по ним внезапно открыли огонь. О рискованном действии офицер Российской армии рассказал нашему изданию.
Андрей Косаченко родился в городе Омске в 1991 году. С детства интересовался военной службой, поступил в Омский кадетский военный корпус, так как его отец – военнослужащий, прошел первую чеченскую кампанию. Затем Андрей поступил в Московское высшее общевойсковое командное училище, по окончании которого по распределению оказался в войсковой части Улан-Удэ. С тех пор уже десять лет здесь живет и служит, женился, в семье родились трое детей, и теперь Андрей без колебаний считает Бурятию своей второй родиной.
– Андрей Андреевич, расскажите о своем подвиге.
– В июле 2022 года после боевых действий возникла необходимость вынести с поля боя тела двух погибших боевых товарищей: один был из Тункинского района, другой из Улан-Удэ – чтобы их могли с почестями похоронить на родине. Проблема была в том, что это произошло на территории противника, так называемая серая зона, противник располагался буквально в 200–300 метрах и не давал подойти к телам. Но мы решили забрать погибших сослуживцев, и было неважно, будут в нас стрелять или нет.
За сутки до этого я сам проползал там, проходил, искал точные координаты, чтобы знать, где они находятся. Рассчитал полностью путь движения от того места, где мы находимся, продумал, как это будет происходить, чтобы успешно выполнить мероприятие.
Набрал группу людей, вместе обсудили, где какая группа сядет, кто прикрывает, кто эвакуирует. Первыми пошли я и два моих сослуживца. В укрытии осталась другая группа, чтобы нас прикрыть.
Фото: архив А. Косаченко
Впереди было зеленое поле. Метров 500. Это территория противника. Земля была вся заминирована. Мы взяли с собой носилки, которые как раз нам отправили из Бурятии. Два человека принялись готовить тела к транспортировке. Пришлось укладывать их в спальники. В этот момент нас начали обстреливать. Мы сразу в укрытие – просто за кусты, там окопов не было. Я положил оружие и подал знаки, что я не к ним, а своих погибших эвакуировать. Те не отвечают. Мои двое встали, я сказал им убрать оружие. Они начали подходить ко мне, и, как только мы появились на линии прицеливания, те снова открыли по нам огонь.
Так как людей доставать надо, пришлось принять командирское решение. Многие считают его безумным. Но в тех условиях оно для меня показалось единственно верным. Я поднял руки и пошел в их сторону. Подходя примерно к середине, стал призывать их выйти на нейтральную территорию. Кричал, жестикулировал. Они услышали, и оттуда, из их опорного пункта, донеслось: «Сам иди сюда!».
В тот момент, с середины, когда я пошел дальше к ним, у меня вся жизнь пролетела перед глазами. Одно дело – когда пули рядом летают, а другое – когда ты понимаешь, что не просто на расстоянии перестреливаешься, а уже идешь туда и без оружия. Прощаешься с жизнью, сопоставляешь все за и против. А в обратку уже не вариант. Вспомнил лица жены, матери, детей, товарищей, с которыми только что попрощался. И пошел дальше. Перед противником нельзя показывать какие-то сомнительные действия, потому что, если ты покажешь свою слабость, они покажут свою силу. Поэтому пришлось собрать себя…
Бурятия не просто так стала моей второй родиной. Много интересных моментов было в республике у меня как у офицера. Здесь произошло становление личности, состоялась профессиональная служба. Я всегда замечаю, здесь большинство людей доброжелательны и гостеприимны. Может, все это в какой-то момент сложилось и помогло мне в тот момент. Не дал спуску. Показал холодный расчет. Подошел. И находился у них полтора часа.
– О чем вы разговаривали?
– Первые разговоры были о том, что они возьмут меня в плен: «Зови своих, иначе мы их застрелим, тебя застрелим!». Первые полчаса меня склоняли к тому, чтобы я забоялся, что меня сейчас застрелят, если своих не позову. Следующий час общения я действовал психологически, пытался заговорить им зубы, чтобы они не начали думать о плохом – случайно меня застрелить или взять в плен.
Полтора часа мы разговаривали. Я у них спрашивал, почему они памятники сносят? Почему они наших пленных калечат? Почему убивают пленных? Много-много вопросов им задавал. Они отвечают общими фразами. То есть видно, что людям сверху вбили в головы какие-то патриотические моменты, что «мы защищаем Родину, мы на своей земле». Да, это, конечно, им в плюс. Но с учетом некоторых политических моментов и действительности человеку можно запудрить голову очень быстро. Особенно массе. Один сам по себе – умный человек. А когда, например, идет концерт, человек пришел расслабляться, и в этот момент при грамотном распределении слов, при планировании мероприятия людям вполне в головы могут что-то вбить. И, наверное, пользуясь этими моментами, с течением времени им забили в головы, что «они нас оккупируют». Однако во время разговора они попросили меня, если у меня будет такая возможность, попробовать найти их погибших. То есть на самом деле вопрос и у них о своих погибших, и у нас о наших стоит остро.
В итоге мы договорились еще на полтора часа «тишины» – то есть они не стреляют и мы не стреляем. Я вышел по связи на своих, сказал, чтобы не стреляли. Все было по договоренности. Обменяли тела – мы привезли им их двоих погибших, а сами забрали своих. Все. Руки пожали, поговорили и разошлись.
За это мероприятие я был поощрен, на меня составили и подали документы на Героя России.
– За что были представлены к ордену Мужества?
– В апреле 2022 года мы стояли рядом с Луганской Народной Республикой с их подразделениями. Я организовывал взаимодействие между их и нашим подразделениями, мы обменивались опытом, как лучше подойти, как лучше сделать – вечерами собирались, общались. Так мы хорошо прижились друг с другом.
Мы начали обучать их человека работе на нашей станции разведки. И через три часа он уже стал сам находить и поражать цели. Так в результате точного определения координат поразил довольно-таки приличную цель – размещение складов вооружения, скопления техники и погрузки боеприпасов в районе лесного массива. Там было уничтожено много топливозаправщиков, склады ракетно-артиллерийского вооружения, что взрывалось еще на протяжении почти суток. За все мероприятия по взаимодействию подразделений, содействию в обучении, обмену опытом был награжден орденом Мужества в октябре 2022 года.
– Как вы попали на СВО?
– Я кадровый военнослужащий. Когда все началось, часть моего подразделения поехала, часть по расчету была назначена. Прошло два месяца, начались потери. Я поехал. Тем более что мои родные подчиненные, с которыми я служу, находятся там. Четыре месяца исполнял обязанности, пока меня не ранило в августе. Здоровье подорвалось. Просто жить, ходить можно относительно без ограничений, но в дальнейшей службе уже категория «Д» (негоден. – Прим. ред.).
Но вместе с тем, как сказал президент Путин, люди, которые имеют какой-то определенный опыт, нужны в обучении людей, передаче информации, боевого опыта. Именно в этом плане остаюсь служить в Вооруженных Силах РФ, считаю нужным остаться, не менять свою деятельность: направлять людей, обучать.
– Как реагирует население там, видя российских военных?
– Находясь в населенных пунктах, я общался с местным населением. Во-первых, это надо было, потому что мы стояли рядом, надо знать именно население, что могут совершить, как относятся, чтобы они не сдали, не отправили координаты. Надо подстраховываться. И для своего интереса я людей спрашивал на Изюмском направлении, а там много деревень, как сами они относятся ко всему происходящему. В основной массе – 95% – положительно настроены. Они даже сравнивали свое государство с нашим. Элементарно, когда ВСУ были на их территории, то они заходили в дома, брали, что захотят, ничего не спрашивая. То есть военные настроены как-то варварски. Люди из одной деревни сами говорят, что они, ВСУ, зачем-то сами иногда стреляют по деревне, по своим.
В общем люди к нам хорошо настроены, у нас происходил натуральный обмен. Например, нам нужна картошка, овощи, мы им могли дать макароны, крупы, сахар, муку. Им сложно, доставки нет, не всегда была гуманитарка. Вот они на всю деревню пекли выпечку. Даже сгущенка российская лучше, говорят они.
Фото: архив А. Косаченко
Считаю, специальная военная операция – это испытание себя, коллектива, командиров. Был ряд моментов, где даже мои подчиненные меня испытывали, где-то я их... Так с течением времени формируется боевое братство. Притираешься, начинаются свои моменты – кто-то во что-то верить начинает. И именно боевое братство скрепляет людей настолько, что они на всю жизнь теперь друг друга знают и не могут подвести никогда.
Вот история с танком «Алеша», когда люди вместе долго работают плечом к плечу, они друг другу так доверяют, что никому другому потом больше так не доверяют. Коллектив, который служит вместе, до конца жизни идет вместе.
– Как проявляют себя наши земляки на спецоперации?
– Мой хороший товарищ рассказал мне про один момент, когда однажды шел массированный обстрел со стороны ВСУ, настолько сильный, что нельзя было голову высунуть из окопа. Такие моменты в бою обычно используют для того, чтобы приблизиться к противнику. И, зная это, один из наших бурят из расчета АГС (автоматический станковый гранатомет. – Прим. ред.) выбегает из окопа, ставит гранатомет, заряжает «улитку» и начинает отстреливаться. У него уже закончились снаряды, их на 29 выстрелов, мы ему кричим: «Беги в окоп!». Но тут уже второй бежит, несет ему еще четыре «улитки». Вот так они бесстрашно отстреливались.
Боязнь есть у всех. Она бывает разная – боясь, ты думаешь, как сделать так, чтобы все было хорошо. Но бывает и другая боязнь, проще говоря, трусость, когда люди все бросают и убегают в другую сторону.
– Как, по-вашему, СВО служит объединению общества?
– СВО дала толчок для объединения общества, что хорошо видно в том, как в стране люди объединили усилия по гуманитарной помощи военнослужащим, гражданам ДНР, ЛНР. Из Бурятии организации и население передают средства первой необходимости, оборудование, снаряжение, автомобили, необходимые для проведения операции. В тех же палатках в Джанкое, где военнослужащие могли поесть, помыться, теперь можно ремонтировать машины. Видно направление деятельности правительства Республики Бурятия в организации помощи тем, кто там находится, в открытии Центра помощи военнослужащим в Улан-Удэ «Защитники Отечества» и многое другое.
Фото: архив А. Косаченко
Записал Вячеслав Бадмаев