«Мудрой женщиной родилась Огэлэн-Уджин:
Сыновей-сирот чтобы вскормить…
Собирает яблочки и черёмуху…
С гением хранителем рождённая Уджин-Йэхэ…
Возьмёт пихтовую острую палочку,
Копает клубни сараны и лапчатки…
Возьмёт ильмовую острую палочку…
Копает дикий лук черемши…
Отдавая им всё, кормила их досыта…
Сыновей своих, родившихся святыми…»
(Страница 72. «Алтан Тобчи».)
Так жили четверо мальчиков со своей матерью, в том числе и тогда ещё девятилетний создатель самого первого государства монголов по имени Тэмучин. После трагической смерти отца хана Йисугэя, коварно отравленного соседями из племени татар, они остались сиротами, и их покинули родственники и подданные. Наградой за беззаветные труды явилось для матушки будущего императора её поистине царское погребение в подземном горном дворце на северном склоне Алтан Хана, в районе двуглавой горы с нынешним картографическим названием Белуха, которую тувинцы и алтайцы называли и продолжают называть гора Божин. Уджин хатун – госпожа мать, а горная река, берущая начало с её отрогов, имеет в своём названии те же корни – Катунь!
Китайские ювелиры и лекари тысячи лет добывали на Алтае драгоценные камни, но особенно их интересовали нефрит и яшма. Поэтому внутри гор остались крупные выработки и шахты, одна из которых, самая красивая, и стала последним пристанищем матери вождя.
Отец Чингисхана сразу после своей смерти был погребён достаточно скромно на южном склоне горы Бурхан Халдун, но впоследствии он удостоился богатейшего перезахоронения со стороны жены, сына и внуков.
Погребальную камеру хана Йисугэя совсем недавно «высветили» приборы научной экспедиции, организованной американским учёным Джоном Лином, но искатели не смогли понять, кому именно она принадлежит, и уверены, что это и есть та самая могила Чингисхана, которую человечество безумно ищет уже несколько сотен лет!
Современные раскопки
Трогать землю священной горы американцам не разрешили, так как последнее время всё больше и больше растёт возмущение со стороны простых монголов и священнослужителей, недовольных бесконечными варварскими раскопками и актами вандализма по отношению к памятникам исторического наследия предков! Много лет поисками безуспешно занимались и занимаются учёные археологи и просто авантюристы всех стран мира.
В девяностых годах 20 века мультимиллионер Джон Вудс привлёк к этой работе археолога Моури Кравица, всю свою жизнь посвятившего поискам погребения Чингисхана, и вложил в это дело 5 млн долларов, но, кроме нескольких захоронений тюркского периода Великой cтепи и погребений мелких монгольских князьков, ничего так и не было найдено!
Сын неба
Огэлэн умерла 1220 году, в то время когда Тэмучин, уже 15 лет носивший титул Сын неба Чингис, заканчивал покорение богатейшего государства Средней Азии – Хорезма. Своё имя Жаворонка он получил в честь озера Фролиха, имеющего на карте форму маленькой птички, пронзительно вопящей в жаркий летний полдень: «Чингис, Чингис, Чингис!».
Своим отцом вождь монголов называет само озеро Байкал, которое имеет форму гигантского парящего ястреба. В честь матери вождя на искусственном острове в Туве, называемом ныне Пор Божин, был воздвигнут самый первый в истории монголов храм-дацан. Сейчас от него остался хорошо сохранившийся фундамент, по следам которого можно сначала реконструировать, а затем и восстановить эту интереснейшую историческую реликвию, запасные части которой законсервированы и затоплены в воде где-то неподалёку. Современные учёные ошибочно определили принадлежность этого сооружения к средневековой уйгурской культуре.
Бай Гол – Стоящая река
Еще в детстве мать Тэмучина возила его и младших братьев в холодную северную страну Дзад. Древний обычай требовал регулярного посещения земли предков, поклонения их духам и духу моря Тенгиз, так азиатские народы именовали в древности священное озеро. Там-то он впервые увидел и суровую долину своих прапрадедов, и само неохватное взглядом озеро – стоящую реку, перевернутое зеркало неба – моря, зимнюю степь – ледяную дорогу из твёрдой стали «тэмур».
Название Бай Гол – Стоящая река озеро получило благодаря тому, что кочевники многие сотни километров двигались вдоль одного его берега либо чаще по зимнему льду, видели другой берег, как у настоящей реки, но никакого течения они не наблюдали. Во время очередного посещения Долины предков, ныне это Баргузинская котловина и Курумканское плоскогорье, Чингису рассказали о древней тропе между гор протяжённостью не более трёх переходов, по которой можно быстро попасть в пойму большой реки, впадающей в озеро Тенгиз. Расстояние кочевники измеряли не километрами, а переходами. При обычной кочёвке – от 30 до 40, а во время боевого похода – от 70 до 100 км в сутки.
Предполагаю, что река Верхняя Ангара в то время назвалась Муна (Мона) и именно о ней шла речь в повествовании, поведанном императору. Эта гипотеза основана на том, что имена таких рек, как Селенга, Онон, Керулен, а также многих других сохранились с древнейших времён, а Верхняя Ангара нигде и никак не упоминается.
Дух Байкала – Бурхан Халдун
Большой интерес у хана вызвал рассказ с описанием огромных вершин восточного берега моря-неба, издали напоминающих собой фигуры гигантских покойников, лежащих друг к другу ногами, мужчину и женщину. Горбоносый мужской профиль, устремленный в небо на фоне восходящего солнца, словно вычерчен тончайшей кистью художника.
Это естественное изображение человеческого профиля, оформленного самой природой и венчающего северную границу империи, олицетворяло собой символ главного духа Байкала – Бурхан Халдун.
На самой вершине горы высотой более двух с половиной километров из цельного куска гранита рабы выдолбили и отшлифовали огромный каменный трон, а рядом распластанную черепаху – символ мудрости и вечности.
Профиль женского лица уже на другой горе не столь выразителен, но венчающим горизонт графическим линиям шеи и высокой груди мог бы позавидовать любой художник эпохи Возрождения.
После смерти первой главной жены Великого хана по имени Бортэ этот горный хребет, окаймлённый с двух сторон Баргузинской долиной и Верхне- Ангарской котловиной, жрецы так и назовут Бортэ уджин хатун – мать госпожа-прародительница великих ханов золотого рода Чингизидов, правителей половины мира на долгие века.
А в честь матери Чингисхана был самый назван большой остров на озере Байкал, ныне именуемый Ольхон – Огэлэн уджин хатун. Символическое «белоснежное облако» особенно отчётливо проявляется зимой, когда остров покрывается чистейшим снежным покрывалом, а с небесной голубизны прозрачного льда ветер Сарма сдувает каждую снежинку, но для этого зрителю как минимум необходимо будет подняться на одну из ближайших горных вершин.
На карте мы видим, что остров Огэлэн имеет идеальную форму человеческой ноги, а точнее лодыжки и стопы, направленных в сторону северной оконечности зеркального в штиль и устрашающего в шторм «неба-моря». Данное направление и послужило Тэмучину определённым знаком и подсказкой при выборе самого святого для монголоязычных народов нашей планеты места: долины смерти великих ханов Монголии. Соответственно, ближайших членов их семей, независимо от того, в каком бы регионе Европы, Азии и даже Африки они не проживали и не правили.
Есть там и остров Барагчин (Ольтрек), названный так в честь жены хана Батыя.
У самого основания символической «головы» лежащей исполинской женщины будут погребены все законные жёны, подарившие Чингису детей:
1.Бортэ Галджин Сычен Хатун (Бортэ) из рода кунгират – четыре сына: Джочи, Чагатай,Угэдей,Тулуй и две дочери: Алаха и Чигалтун Беги.
2.Йисугэн Хатун (Есугэн) из рода монголоязычных татар – три сына: Харачар, Хархаду, Чахар, в честь которого будет назван целый район Монголии, название которого в первозданном виде сохранилось и по сей день, и где несколько сотен лет тайши хранили один из девяти экземпляров книги «АЛТАН ТОБЧИ».
3.Гур Бэлджин Хатун (Хулан) из рода ухар меркит – один сын Йисулун.
4. Хатун (Есуй), родная сестра второй супруги Йисугэн – один сын Дзочибей.
5.Гунн Джу Хатун – дочь императора Северного Китая, из племени джурчженей – она умерла по пути в Монголию, детей у неё не было и её тело увезли обратно на родину.
На севере Байкала с западного берега на расстоянии сорока километров хорошо просматриваются четыре гигантских кургана, стоящих цепочкой. Они постепенно уменьшаются в своих размерах в зависимости от иерархии их владелиц. Там нет сундуков с сокровищами и несметных богатств. Их не клали, чтобы не привлекать жадных грабителей царских курганов. Женщины одеты в богатые одежды, их пальцы, уши и волосы унизаны драгоценными перстнями, серьгами и заколками, но не более того. Мегалиты надёжно и грамотно защищены огромными объёмами «строительно-монтажных» работ, выполненных тысячами маленьких монгольских лошадок и сотнями тысяч рабов со всего Евро-Азиатского континента.
