Недавно в ГРДТ имени Николая Бестужева состоялась премьера спектакля «Чудо-колокол» в постановке приглашённого режиссёра Юрия Ардашева. Совместный проект деятелей искусства из Москвы, Томска, Иркутска и, разумеется, самого Улан-Удэ должен был бы претендовать на статус культурного события хотя бы потому, что постановка была заявлена как первый мюзикл на сцене ГРДТ.
Поднялся занавес, и зрителям был явлен мир спектакля. Три белые арки на заднем плане читаются и как дворцовые палаты, и как переходы внутри монастыря, где денно и нощно молится наставник главного героя – старец Лука (артист Владимир Перевалов). Сцена устлана блестящими бирюзовыми плитами для стэпа. А использована была по прямому назначению только одна – секунд десять, когда злодей Кондрат (артист Евгений Аёшин) что-то нашёптывал Царю, отбивая одной ногой стэп. Странно это. Словно купили пять коробок с пирожными, а съели только одно. Была бы это единственная странность, не обратил бы внимания, но вопросы накапливались.
Сначала перейду к благодарностям. В первую очередь хочется сказать спасибо Владимиру Барцайкину и Артуру Шувалову, чьи Царь и Скоморох были аргументом в пользу не напрасно потраченного времени. Их актёрский дуэт добавлял спектаклю эмоций, сказочности и держал на себе внимание зрительного зала. За каждого из этих персонажей дети активно переживали, смеялись, аплодировали. Спасибо за элементы театральности, когда огромный тронный зал обозначался троном, а потом к нему добавлялся стол, указывая на отсутствие манер у Кондрата (трапезничать ведь нужно в столовой). И когда келья старца Луки обозначалась светом и вышеупомянутыми арками. Благодаря этому, активно работает воображение. Ведь детям достаточно взять в руки палку и объявить её своим боевым скакуном, а через миг – своим мечом или шпагой.
А вот теперь пришел черед недоумений – костюмы. Сказочно-костюмная демократия, в которой народ выглядит не хуже царя, не вызывает доверия. В царстве чуть ли не разруха, а народ выглядит вполне себе прилично и откормленно. При этом народ получился страшнее бесов. Сцена бунта против снятия колокола ощутимо страшнее всех сцен с участием сил зла. Да и бесенята под предводительством Колдуньи (артистка Нина Туманова), получились вполне себе обаятельные. Актеры Олег Петелин, Екатерина Белькова и Николай Брагин наделили каждого беса своим характером, голосом, плавной, но одновременно разнузданной пластикой.
К сожалению, положительные персонажи, такие, как Егор и Царевна, в исполнении молодых артистов Станислава Немчинова и Лианы Щетилиной, вышли схематичными. То ли драматург Александр Зайцевский не смог преодолеть шаблоны, то ли для режиссера эти персонажи незначительны, то ли неопытность актеров не позволила им сделать из проходных персонажей запоминающиеся роли…
Теперь вопросы. Зачем нужна была такая неестественная пластика стражников и царевны? Для чего нужна была Смерть на роликах, которая ещё и в хоккей играет? И почему ангелы (тоже на роликах) похожи на бесполезные сувениры? Относительно привлекательно и абсолютно бесполезно. Что они делали, кроме того, что катались по сцене? Зачем нужен был номер с ложками? Да, он срывает аплодисменты зала, но с художественной точки зрения не нужен. И для чего нужно было затевать фруктовое противостояние? Зелёные яблоки вместе с Егором, Скоморохом и Царевной – с одной стороны против бананов и грейпфрута вместе с Кондратом и Колдуньей – с другой.
Сам колокол – поначалу интересное сценографическое решение – оказался под стать постановке. Такое ощущение, что он и отразил в себе всю эту среднюю сказку, когда сначала виден только каркас, который вдруг начал светиться и даже дал повод поаплодировать, но итоговое чудо – расходящаяся световая проекция вместо колокольного языка – оказалось пшиком. Так ждёшь деда Мороза, а приходит поддатый дядя Вася. Вроде бы московские драматург-либреттист, режиссёр, аранжировщик, иркутские художники-постановщики по костюмам, томский художник по свету… И начиналось всё интересно, а получилось нечто невнятное и незавершённое.
Первый детский мюзикл и первая православная сказка, как и первый блин, вышли комом.
Есть подозрение, что Юрий Ардашев сделает всё, чтобы этот спектакль никогда не увидел его Мастер – Юрий Петрович Любимов.
