Насколько тесно связаны судьбы России и Тибета? Есть ли историческая связь между политической практикой российской дипломатии начала XX века в отношениях с вассальными территориями Китая (Внешней и Внутренней Монголией, Восточным Туркестаном, Внешним и Внутренним Тибетом) и нынешней политикой России в защите своих стратегических интересов на востоке?
Таков только самый общий перечень вопросов, которые возникают при знакомстве с деятельностью Агвана Доржиева, человека, чье имя с начала XX века и до сегодняшнего дня привлекает внимание политиков, историков, религиозных и общественных деятелей.
Загадки сугубо частной биографии Агвана Доржиева, причины того большого влияния на Далай-ламу XIII этого человека, относящегося к иностранцам (к ним тибетцы традиционно испытывали крайнее недоверие), скрытые пружины и обстоятельства его столь стремительного продвижения по иерархической лестнице в системе внутреннего управления в Тибете, а также то, с какого времени Доржиев являлся (и являлся ли вообще) агентом русского МИДа - все это является предметом отдельной статьи.
Пока же рассмотрим те события политической истории Тибета и России, которые связаны с деятельностью Агвана Доржиева в период с 1898 года по 1914 год. То есть с того момента, когда Далай-лама XIII, достигнув своего совершеннолетия, сумел получить в свои руки реальную власть в Тибете, и до заключения в 1914 году в индийском городе Симла англо-китайской конвенции, в которой признавалась автономия Внешнего Тибета. Этими двумя датами ограничивается во времени деятельность Агвана Доржиева как дипломатического представителя Тибета в России.
Операция "Преемник"
Итак, 1898 год. В этому времени Агван Доржиев был в возрасте 35 лет. Уже десять лет он находится в ближайшем окружении Далай-ламы, входя в число семи учителей первосвященника, обучавших его по программе цаннита. В то же время он формально занимает должность цаннит-хамбо, распорядителя совместных богословских диспутов семи цаннитских (философских) дацанов крупнейших монастырей Лхасы – Брайбун, Галдан и Сэра.
За десять лет до этого, в 1888 году, Доржиев, имея уже высшую степень монашеского посвящения - гелюна, получил и высшую ученную ученую степень – лхарамбы. Эти его личные продвижения в иерархии тибетских монастырей (по некоторым версиям, благодаря деньгам русского МИДа) совпадают по времени с возвышением Доржиева во дворце Потала, резиденции Далай-лам.
Напомним, что с 1805-го по 1875-ый год в Тибете сменилось четверо Далай-лам. Все они не доживали до своего совершеннолетия и умерщвлялись правящими регентами – ставленниками китайских амбаней. Амбани были представителями Цинской монархии в Тибете. Формально они занимались лишь делами китайских переселенцев, фактически же играли определяющую роль в избрании Далай- и Панчен-лам, а также в назначении регентов при малолетних Далай-ламах.
В 1898 году Далай-лама XIII достиг своего совершеннолетия. В возрасте 21-го года Нгаванг Лобсанг Тхуптэн Гьяцо (имя главы Тибета) сумел при помощи своего старшего учителя Пурбу Чжог Джампа Римпоче (выдвиженцем которого был и Агван Доржиев) нейтрализовать регента и заключить его в монастырь. Таким образом, Далай-лама XIIIполучил всю полноту духовной и светской власти в Тибете, избежав участи своих предшественников.
К моменту резкого укрепления положения Далай-ламы его учитель Пурбу Чжог Джампа Римпоче был в преклонном возрасте (он умер три года спустя – в 1901 году) и не имел широкого представления о других странах. Агван Доржиев же хорошо знал положение в России и Монголии и пользовался полным доверием самого Пурбу Чжог Джампа Римпоче. Таким образом, Доржиев являлся первым после него претендентом на роль политического советника при Далай-ламе.
Между трех огней
В этот чрезвычайно важный момент в истории страны политическая воля верховного правителя Тибета и тибетского народа заключалась в стремлении к эмансипации от Китая и к преодолению искусственной изоляции страны. Напомним, тогда в Тибете действовали навязанные китайцами законы, согласно которым тибетским властям запрещалось иметь всякие отношения с иностранцами.
Тибет никогда не был центром притяжения стратегических интересов крупных держав. Но его естественная воля к суверенитету в пику стремления Китая удержать его в своей зависимости совпадала со стремлением империалистических держав расширить сферу своего влияния. В первую очередь это касалось Великобритании, желавшей путем увеличения территорий на границе с Индией, находящихся под ее протекторатом, закрепить за собой эту "жемчужину" своих владений в Азии.
Россия имела аналогичные интересы по периметру своей границы с Китаем. Общим для политики этих государств было то, что и в России, и в Великобритании, избегавших пока прямого столкновения между собой и непосредственного соприкосновения своих границ, огромным влиянием пользовались круги, проводящие политику территориального раздела Китая и поощрявшие сепаратистские настроения в Монголии, Восточном Туркестане и Тибете.
В Тибете сторонники сближения с Англией практически не имели поддержки среди тибетского духовенства и чиновничества. Там хорошо знали о судьбе ближайших соседей (Непала, Бутана и Сиккима) окончательно подчиненных Англией во второй половине XIX века. Хотя в отношении Тибета у Англии были естественные приоритеты ввиду общей границы Тибета с британской Индией.
«Трудно понять и объяснить, как живущие на расстоянии менее, чем 200 миль от Индии общество невооруженных монахов постоянно игнорирует нас».
(вице-король Индии лорд Керзон – министру по делам Индии Гамильтону. 11 июня 1901 г.)
«При возникновении конфликта нам даже трудно будет доказать свою правоту, ибо у англичан всегда имеется два серьезных аргумента, а именно, что Тибет расположен в ближайшем соседстве с Индией, и что у Англии буддийских подданных больше, чем у нас»
(русский посол в Англии Бенкендорф – министру внутренних дел Извольскому. 21 марта 1906 г.)
Сергей Витте: мягкий вариант аннексии Китая
В самом Тибете глубокий интерес к России был связан с радикальными настроениями политической среды и самого Далай-ламы, надеявшегося добиться максимальной степени самостоятельности Тибета. Такая самостоятельность казалась невозможной при усилении давления одной из крупных держав, с которыми Тибет имел опыт непосредственных отношений – Китая и Великобритании. Россия же могла рассматриваться как могущественный покровитель Тибета, имеющий там свои интересы. При этом ближайший пункт русской территории был расположен в более 1000 милях от Лхасы.
Агвану Доржиеву удалось убедить Далай-ламу в том, что русское правительство уделяет большое внимание и с уважением относится к интересам своих подданных буддистского вероисповедания и способствует процветанию буддизма в Российской империи. Усиление прорусских настроений в Тибете и сама деятельность Агвана Доржиева, направленная на установление русско-тибетских связей, стали возможными лишь благодаря интересу к Тибету, проявленному правящими кругами России.
В чем же заключались подлинные причины возникновения этого интереса и как связано установление дипломатических связей России с Тибетом с общими направлениями русской политики на Дальнем Востоке? И кто являлся ключевыми фигурами этой политики?
Витте С.Ю. (1849 – 1915 гг.) – граф, русский государственный деятель, финансист, с 1892 года – министр путей сообщения, затем министр финансов, в 1903 году – председатель Кабинета министров, в 1905-1906 гг. – председатель Совета министров. Инициатор ряда крупных государственных проектов – денежной реформы 1897 года, строительства Транссибирской железной дороги и Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД).
К началу 90-х годов XIX века относится начало строительства Транссибирской железнодорожной магистрали, которая должна была связать Европу с Тихим океаном. Сергей Витте, став министром финансов, проводил политику экономического освоения Дальнего Востока. В целях проведения этой политики по его инициативе был создан Русско-Китайкий банк, председатель которого стал Эспер Ухтомский.
Ухтомский Э.Э. (1861 – 1921 гг.) – князь, политический деятель. Приближенный к Витте, председатель Русско-Китайского банка, владелец русской правительственной газеты “JournaledeSaint-Peterbourge”, сторонник привлечения иностранного (французского и английского) капитала к осуществлению финансово-экономической экспансии России в Китае.
Витте, сосредоточивший в своих руках пружины и нити всей дальневосточной политики России, стремился к захвату дальневосточных рынков финансово-экономическими банковскими методами и выступал против прямых территориальных захватов.
Тибет наш?
В этот период в недрах русского МИДа в связи со строительством Транссиба возник план, конечной целью которого было присоединение к России значительной части Китая, включая Монголию, Восточный Туркестан и Тибет. Автор этого проекта Петр Бадмаев поставил вопрос о постройке железнодорожной ветки, соединяющий Транссиб с китайским городом Ланьчжоу, находящимся вблизи границ Тибета.
Бадмаев П.А. (1851 – 1920 гг.) – доктор тибетской медицины, с 1894 года – действительный статский советник Азиатского департамента МИДа, политический деятель, связанный с крупными концессионными предприятиями на Востоке. Примыкал к Витте С.Ю., затем к Безобразову А.М.
По мнению Петра Бадмаева, строительство этой железной дороги явилось бы ключом к Китаю, Монголии, Тибету. «План Бадмаева» строился, как оказалось, на верном предположении о скором падении Циньской монархии в Китае. Дипломат считал, что в этот момент Россия должна опередить западные державы и захватить значительную часть Китая. Свои соображения Бадмаев изложил в своей запискеАлександру III «О задачахрусской политики на азиатском Востоке». В осуществлении этого плана Бадмаев был поддержан Витте, несмотря на то, что министр финансов был сторонником более осторожной политики.
Для осуществления этого масштабного проекта правительство выделило 2 миллиона рублей золотом для организации в Забайкалье предприятия под видом торгового дома, который и должен был вести подготовительную работу для присоединения Китая к России. 11 ноября 1893 года в Петербурге был основан торговый дом «П.А. Бадмаев и К», главная контора которого находилась в Чите. Витте в тот период поддерживал Бадмаева. По мнению Витте, установление сношений с Лхасой через торговый дом «Бадмаев и К» имело огромное политическое значение.
«По своему географическому положению Тибет представляет с точки зрения России весьма важное политическое значение. Значение это особенно усилилось в последнее время, - ввиду настойчивых стремлений англичан проникнуть в эту страну и подчинить ее своему политическому и экономическому влиянию. Россия, по моему убеждению, должна сделать все, от нее зависящее, чтобы противодействовать установлению в Тибете английского влияния».
(Доклад С. Витте Николаю II. 3 мая 1896 г.)
"Безобразовцы" и группировка Витте: кто кого?
Однако позже планы российского министра финансов изменились. После подписания в 1896 году по инициативе Сергея Витте международного контракта на строительство Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД) в Маньчжурии предприятие Бадмаева стало мешать планам министра и могло создать конкуренцию проекту КВЖД.
Петр Бадмаев был отстранен от участия в дальневосточных предприятиях Витте и в начале 1898 года примкнул к группировке Александра Безобразова (статс-секретаря Николая II), которая стремилась к самой широкой экспансии России на Дальнем Востоке. Вокруг Безобразова объединились тогда великий князь Александр Михайлович, министр внутренних дел Вячеслав Плеве, наместник на Кавказе граф Илларион Воронцов-Дашков, министр императорского двора и уделов, контр-адмирал Алексей Абаза, князья Юсупов и Щербатов.
«Безобразовцы» с самого начала выступали ярыми противниками Витте, его политики и постепенно складывающейся группировки Витте – Куропаткин – Ламсдорф (последние - ставленники Витте на постах военного министра и министра иностранных дел).
Обе группировки (Витте и Безобразова) в своей дальневосточной политике стремились к разделу Китая. Группировка Витте – к разделу сфер влияния банковского капитала и распространению русского влияния в Маньчжурии, группировка Безобразова – к прямому разделу территории Китая.
Все это оказывало непосредственное влияние на установление русско-тибетских отношений, которое проходило в русле активизации дальневосточной политики России. Последствия же установления этих отношений вышли далеко за пределы Дальнего Востока и находились в прямой зависимости от соперничества между Россией и Великобританией в Азии.
Англичане узнали об Агване Доржиеве
Британии Тибет был нужен для проникновения во внутренние районы Китая, и со стороны Тибета у англичан было меньше соперников, чем со стороны восточного побережья Поднебесной империи. Проникновению в Тибет же способствовала продолжительная граница с британской Индией и то, что у британской короны было большое количество подданных-буддистов в Непале, Сиккиме и Бутане (кстати, два последних королевства ранее в истории находились в вассальной зависимости от Тибета).
Поводом для активизации распространения английского влияния в Тибете стали сведения о русских интригах там. К этому времени относятся и первые официальные сообщения о встречах дипломатического представителя Далай-ламы с русским царем.
В 1898 году Агван Доржиев, отправившийся с дипломатической миссией из Тибета в Санккт-Петербург, при содействии князя Эспера Ухтомского добивается первой аудиенции у Николая II. Встреча произошла в Летнем дворце в Петергофе. Вопросы, обсуждавшиеся на ней, касались перспектив установления дипломатических отношений, возможностей склонить Тибет в пользу России, посылки русского консула в Тибет и прямого письменного сообщения с Далай-ламой. Эта встреча была важна тем, что начались прямые контакты между Петербургом и Лхасой. В тот же приезд Агван Доржиев передал в русский МИД просьбу Далай-ламы о строительстве буддийского храма в Петербурге, который мог бы выполнять функции тибетского представительства.
Вторая встреча Агвана Доржиева с Николаем II произошла спустя два года. За это время цаннит-хамбо успел побывать с миссией в Париже, вернуться в Тибет, добиться окончательного укрепления там прорусской группировки, возведения себя в ранг старшего хамбо, а затем совершить повторную миссию в Европу.
30 сентября 1900 года Агван Доржиев второй раз встречается с Николаем II. Встреча состоялась близ Ялты во дворце Ливадии. В ней принимали участие министр финансов Сергей Витте, военный министр Алексей Куропаткин, министр внутренних дел Владимир Ламсдорф. Тогда же Доржиеву была обещана русская протекция в отношении Тибета при условии учреждения русского консульства в Лхасе. Об этой встрече впервые с начала контактов тибетцев с русскими представителями было сообщено в официальной печати, газете Эспера Ухтомского "Журнал Санкт-Петербурга".
"Его Величество Государь Император принял в субботу 30-го сентября во дворце Ливадии Лхарамба Агвана Дорджиева, первого тсанитъ-хамба при особе тибетского далай-ламы"
("Journal de Saint-Petersbourg", 2 октября 1900 года)
Агван Доржиев в Ливадии пытался доказать невозможность никакого иностранного представительства в Тибете. В результате был найден компромисс. Решено было открыть секретное русское консульство в китайском городе Да-цзян-лу в провинции Сычуань и тибетское представительство в Петербурге.
Создание таких шпионских «диппредставительств» происходило на фоне англо-бурской войны, сосредоточения внимания Англии на своих африканских делах и боксерского восстания в Китае, которым воспользовалось русское правительство для активизации своей политики в Маньчжурии и усиления группировки Витте в России.
Через год после второй встречи, 23 июня 1901 года, в Летнем дворце в Петергофе Николай II принял уже официальную делегацию из Тибета. После этого Агван Доржиев остается в Петербурге в качестве официального представителя Далай-ламы, началось строительство первого буддистского храма в столице Российском империи. вот что писали в июне того года русские газеты.
"Сегодня Одесса будет приветствовать чрезвычайную миссию от далай-ламы Тибета, которая направляется в С.-Петербург с важными дипломатическими инструкциями. Персонал миссии состоит из восьми важных государственных лиц с ламой Дорджиевым во главе. Главная цель чрезвычайного посольства - сближение с Россией и усиление хороших отношений с нею. В настоящее время Тибет, как всем хорошо известно, находится под покровительством Китая, однако условия этого протектората никогда не были ясно определены. Настоящее посольство снаряжено и отправлено е Его Императорскому Величеству далай-ламой; посланные везут от него собственноручные письма и подарки. Эта чрезвычайная миссия в числе других дел поднимет вопрос об утверждении постоянной тибетской миссии для сохранения добрых отношений Тибета с Россией"
(газета "Одесские новости", 12 июня 1901 года)
"Его Величество Государь Император в субботу 23-го июня принял в большом петергофском дворце чрезвычайных посланников далай-ламы Тибета, Хамбо-Аквана Дорджиева и Лубзана-Кайнтчека Хамбо-Донира. После их приема Его Величеству Государю Императору имели счастие представляться секретарь миссии Джантсан Цомбон Тзитонг Пунтсок, начальник тибетского округа".
(газета "Правительственный Вестник", 25 июня 1901 года)
В свою очередь британская пресса отмечала, что наряду с этими "подозрительными миссиями" имела место "мрачная враждебность лам, их умышленная невежливость относительно нас (вице-короля Индии - С.Б.)".
