По мнению автора, культура винопития (молочных алкогольных напитков) существовала у бурят Предбайкалья с древних времен. Она занимала особое место в обрядовой практике, играла важную роль в социализации индивида и представляла собой целостную систему ритуалов, церемоний, этикета, запретов – сээр, застольных песен – архиин дуун со специальными персонажами, наделенными контролирующими функциями.
На протяжении столетий этот обычай трансформировался и сегодня у бурят интерпретируется по-разному. Об этом свидетельствуют отзывы в социальных сетях и СМИ, из которых можно сделать вывод, что в современном бурятском обществе сложились ложные представления о ритуале.
Широко известна история с отравлением Есугей багатура — отца Чингисхана, когда на стоянке в степи его отравили татары, а через три дня он умер. Именно боязнь быть отравленным стала катализатором установления правил обмена чашами с алкоголем на пирах у центральноазиатских кочевников.
Известны пять стадий перегонки молочной водки — архи, арза, хорзо, шарза, дунза, шкала крепости возрастает от 9 до 50 градусов. В прошлом буряты знали девять стадий. Но обычно останавливались после первой перегонки — на архи, которое можно классифицировать как молочное вино, дальше перегонку могли себе позволить только очень зажиточные люди. «Изготовление тарасуна, видимо, было вызвано объективными условиями кочевой жизни монголо-бурят. Продукты скотоводства в летнее время подвергались скорой порче, а с наступлением зимы возникали трудности с питанием. Забота о сохранении молочных продуктов и привела к необходимости приготовления особого рода молочного продукта «аарса», получаемого путем перегонки молока. Аарса в сушеном виде долго сохранялась и легко перевозилась в кожаных «уутах» (вьючниках) во время кочевок». В Предбайкалье семья среднего достатка на зиму заготавливала около 30 – 40 ведер аарсы. Это было возможным потому, что для региона «характерны более благоприятные условия для разведения КРС». Благоприятный климат способствовал тому, что «переход кочевых хозяйств к полуоседлым и оседлым формам завершился у бурят Иркутской губернии в основном к середине 19 века».
Думается, этот фактор сыграл решающую роль в формировании образа жизни, так как именно оседлость предрасполагала к общению и совместному досугу. В суровых сибирских условиях при отсутствии в то время общественных мест такое общение происходило в жилищах, часто — за столом. Только так можно объяснить факт сохранения ритуала обмена чашей с вином и его дальнейшей эволюции у западных бурят. Необходимо отметить, что и трудоемкая, а также материалозатратная технология производства, и сама культура употребления молочной водки, формировавшаяся веками, не способствовали спаиванию народа. Издревле это был, прежде всего, ритуальный напиток.
К тому же у древних монголов существовали разного рода антиалкогольные ограничения: до сорока лет нельзя было даже подносить водку ко рту, а садиться с молодыми людьми за один стол и предлагать им водку было невозможно. Сложившиеся стереотипы и низкая крепость тогооной архи, долгие ритуалы-духаряаны с благопожеланиями (юроолами) и неизменными застольными песнями (архиин дуун) сформировали у бурят Предбайкалья особую культуру пития.
Вот как об этом рассказывает уроженец с. Аларь Аларского района Р. Д. Дамбинов: «Застолье у аларцев было, прежде всего, песенным, с определенным строгим протоколом духаряана, за соблюдением которого следил специальный человек — hабаша (распорядитель вечера). Это должен был быть знаток традиций, томоотой хун (рассудительный, серьезный человек), ехэлэг (уважаемый в селении). С его мнением считались, ему подчинялись, вошедшие в первую очередь здоровались с ним, даже если присутствовали люди постарше. Распоряжаясь одной рюмкой, hабаша руководил застольем. В начале вечера хозяин дома преподносил ему бутылку тарасуна с чаркой, таким образом передавая право распоряжаться застольем. Правой рукой hабаша принимал бутылку. Далее hабаша перекладывал бутылку в левую руку, освободившейся правой принимал чарку. Затем открывал бутылку, наливал hабын дээжэ (согласно словарю: hаба 1. жбан; посуда; 2. hабын дээжэ (зап.) первая почетная чара молочной водки) и передавал хозяину дома. По древнему обычаю хозяин дома сначала угощает огонь (галда мэдуулхэ). Снова рюмку наполняют и подают хозяину, тот предварительно должен капнуть (дуhааха) на стол, тем самым воздав духам, может выпить или пригубить и возвращает рюмку. Дальше, если есть гости, духаряа должны преподнести им, т.е. таким образом проявить к ним внимание и уважение. Только после гостей наступал черед местных. Независимо от числа каждому преподносилась именная (нэрлээтэ) чарка, никто не должен был почувствовать себя обделенным».
Незыблемое правило застолья: обмен чарками сопровождался песнями. Песни всегда слушали очень внимательно, так как это были сплошные импровизации. В песнях шутили, незлобно поддевали друг друга, на ходу сочиняя новые слова или переделывая старые. По словам жительницы с. Кукунур Аларского района Е. И. Хинхаевой, «раньше буряты пели все. На вечеринках больше пели, чем разговаривали. Про тех, кто не пел, говорили, что у них рот только для того, чтобы пить аарсу. Если начинались песенные состязания (мунгаалдаха), то могли состязаться до утра. Поют всегда стоя».
Ассимиляция родного языка ведет к постепенному исчезновению ритуала, например, этому немало способствует незнание архиин дуун, так как у этого важного компонента духаряана есть одна особенность: если духаряа (чарка) подается с песней, ответный духаряа тоже должен быть с песней. Но надо признать, что остальные составляющие ритуала все еще соблюдаются, так как способствуют развитию общения между людьми, налаживанию контактов и установлению более доверительных отношений. По нашим наблюдениям, и по сей день духаряан у западных бурят, несмотря на некоторую трансформацию, это культовый обряд.
