Почему глава Бурятии должен отказаться от министерств

«Новая Бурятия» продолжает цикл статей о «дырявом» республиканском бюджете, громоздком правительственно-чиновничьем аппарате, ненужных бюджетных тратах, их сокращении и поиске резервов для развития.
Политика |

Как писала ранее «Новая Бурятия», на весь государственный аппарат с ВИП-пенсиями и Народным Хуралом только в 2017 году мы собираемся потратить около 1,6 млрд руб при собственных доходах всего лишь в размере 21 млрд руб. Однако насколько оправданны такие траты, можно сказать только после детального изучения функционала каждого госоргана. При этом, учитывая, что содержание каждого из них осуществляется только за счет налогов и сборов, которые уплачивают жители республики, то каждый из нас вправе знать, для чего существует тот или иной республиканский орган.

Немного истории

Развал Советского Союза, «августовский» путч 1991 года и другие известные события того времени повергли всю страну в глубокий государственный кризис «девяностых».

Чего, например, стоила только одна знаменитая фраза Бориса Ельцина «Берите суверенитета столько, сколько можете проглотить!», которая была обращена к национальным автономиям в составе РСФСР, в числе которых была и Бурятия. По сути же этот лозунг стал официальным обоснованием для увеличения собственного суверенитета национальных республик. Для нашей республики это вылилось в принятие Декларации о государственном суверенитете Бурятской Советской Социалистической Республики. Согласно этому документу, Бурятия отказалась от статуса автономии и провозгласила государственный суверенитет Бурятской ССР на своей территории.

Так мы стали отдельным государством. И как любому государству, нам необходимы были свои самостоятельные системы налогов и сборов, свое самостоятельное правительство, гражданство, законодательство.

В течение последующих трех лет, до принятия российской Конституции в декабре 1993 года, мы создавали собственное государство со своими многочисленными государственными органами.

Принятие Конституции России 12 декабря 1993 года вроде бы юридически покончило с существованием независимой Бурятской Республики, однако остановить дальнейшее движение по оформлению собственных государственных аппаратов и законодательства внутри самой республики федеральная конституция не могла еще продолжительное время. К 1998 году в Бурятии мы имели 21 собственное министерство и госкомитеты и комитеты при правительстве, при этом, не считая администрацию главы и правительства и еще примерно такое же количество территориальных управлений федеральных госорганов.

С «нулевыми» годами последовала административная реформа Владимира Путина, призвавшая унифицировать все федеральные госорганы в министерства, агентства и службы. Не отстала и Республика Бурятия, но под видом административной реформы почему-то собственных госорганов у нас уже стало 26, и это число постоянно увеличивалось, и в итоге к августу 2007 года достигло значения 33, опять-таки не считая "федералов".

Инерция по взращиванию республиканского госаппарата, взятая с начала 90-х годов, не останавливалась еще долгое время. При этом практически невозможно обнаружить в этой небольшой истории какую-то прямую связь с размножением госорганов по отдельным отраслям с развитием этих самых отраслей. Скорее, наоборот, связь обратная. В пример можно привести пресловутое Министерство промышленности и торговли, воссозданное в 2013 году.

Но все же затеянная на федеральном уровне в 2003 году административная реформа, в свое время не в полной мере приведшая к запланированному результату, именно сейчас может быть полезна для нашей республики в оценке нужности и эффективности отдельных министерств и ведомств. Одной из основных задач, которые обозначил глава государства Владимир Путин, было сведение всего госаппарата к трем видам госорганов – к министерствам, агентствам и службам. Министерства создаются для того, чтобы осуществлять стратегическое управление отдельной сферой (в здравоохранении, образовании, промышленности и т.д.), агентства – для того, чтобы осуществлять оперативное (текущее) управление по отраслям (обслуживание автодорог, управление госимуществом, туризм, осуществление госзакупок и т.д.), а службы – для контроля и надзора.

Президент Бурятии Леонид Потапов в продолжение федеральной реформы также реорганизовал республиканское правительство, сведя в 2005 году министерства и госкомитеты в унифицированные министерства, агентства и службы наподобие федеральных. При этом их содержательной частью (в особенности, содержательной частью министерств как органов-стратегов), по всей видимости, не озадачивались.

Усугубляется эта ситуация и федеральной идеологией. На прошедшем недавно в Сочи Российском инвестиционном форуме вице-премьер Дмитрий Козак, можно сказать, официально констатировал наличие серьезных проблем с реализацией регионами собственной финансовой политики. А учитывая, что вся политика регионального управления основывается прежде всего на расходовании регионального бюджета, слова Дмитрия Козака читаются как полное отсутствие какой-либо политики на уровне регионов вообще. И дело – не в губернаторах.

Тупик, в который завела регионы федеральная идеология межбюджетных отношений (о ней «Новая Бурятия» писала ранее), превратила региональные правительства в простые бухгалтерии, в которых, как известно, какие-либо маневры сводятся к обыкновенному дебету-кредиту, к приходу-расходу и не более.

Несколько парадоксов такой «идеологии-бухгалтерии» на том же сочинском форуме раскрыл губернатор Калужской области, считающейся одной из передовых в России, Анатолий Артамонов. По его словам, во-первых, если регион подходит к точке самостоятельной обеспеченности, то он может существенно лишиться федерального финансирования, следовательно, бороться за повышение региональных налогов через повышение зарплат (НДФЛ) и рост бизнеса (налог на прибыль, УСН) местным властям оказывается совсем невыгодным делом. А во-вторых, множество видов бюджетных субсидий являются прямыми инструментами регулирования практически всех отраслей региональной экономики, в связи с чем местные власти лишены возможности управлять ими внутри своего региона.

Вот и получается, что для строительства, например, новой школы, регион должен войти в федеральную госпрограмму, так как собственных средств у региона хватает только-только на собственный госаппарат и публичные нормативные обязательства. И даже определить место под строительство новой школы регион, оказывается, сам не может. Школа появится только в том муниципалитете, который за собственный счет сможет заказать дорогостоящую проектно-сметную документацию и ее экспертизу.

И так не только в образовании.

Спрашивается, где же здесь место политике и стратегическому управлению отдельной сферой? Где же здесь быть целому министерству? И нужно ли ему быть вообще, учитывая, что при его создании в Бурятии не особо задумывались о его необходимости как органе-стратеге? Может быть, достаточно небольших по численности чиновников и бюджетному содержанию агентств, которые будут оперативно готовить заявки в Москву на получение федеральных субсидий из сэкономленных за счет сокращения госаппарата бюджетных средств?

Но даже при таком положении, когда за регионы всё решает Москва, что-то делать самостоятельно вполне возможно. Например, в туризме, сельском хозяйстве, здравоохранении, малом и среднем бизнесе, культуре. Причем, развитие таких направлений вовсе не означает необходимость сохранения или создания одноименных министерств.

Туризм в Бурятии = Минздрав + Минкультуры

Наша республика знаменита курортами и лечебно-оздоровительными местностями. Такое направление как лечебный туризм вполне может быть использовано в качестве самостоятельного направления работы нашего республиканского правительства, ведь здоровье сейчас важно каждому, и в погоне за ним многие готовы потратить немалые деньги, приезжая даже из других стран (Монголия, Китай).

В авангарде этого направления могло бы стать Министерство здравоохранения, так как именно этот орган отвечает за официальное признание той или иной местности курортом или лечебно-оздоровительной местностью в Бурятии. И хотя на сайте Минздрава обнаружить хоть какие-либо сведения о наличии таковых в Бурятии невозможно, но всё же общеизвестно, что они есть в Баргузинском, Курумканском, Баунтовском, Иволгинском, Тункинском районах. Бальнеологическое исследование этих местностей на наличие лечебных источников и их свойств, создание минимальной курортной инфраструктуры (ванных корпусов и пансионатов) на базе существующих республиканских медучреждений (больниц, поликлиник) совместно с муниципалитетами – затраты на все это при качественном управлении и маркетинге могут окупиться довольно быстро и впоследствии приносить неплохие доходы в республиканский и муниципальные бюджеты, попутно развивая на местах сельское хозяйство, придорожный сервис и малый турбизнес.

Стоит отметить, что средства для развития лечебного туризма могут быть задействованы из фонда обязательного медицинского страхования. Опять же немногие из нас знают, что получить восстановительное лечение и медицинскую реабилитацию на курортах каждый может по медицинским полисам бесплатно при наличии соответствующего направления. Здесь все зависит от программы госгарантий медпомощи, которой ведает опять же наш Минздрав. Отметим, что в 2016 году бюджет республиканского фонда ОМС составил почти 12 млрд руб (для сравнения – весь республиканский бюджет на 2017 год составил 46 млрд руб), в котором 600 млн руб составляет страховой запас для приобретения, в том числе медицинского оборудования. Примером эффективной работы и взаимодействия регионального минздрава с фондом ОМС может быть известный курорт «Дарасун» в Забайкальском крае. Многие забайкальцы получают направление от своих врачей на лечение и восстановление в Дарасун, где бесплатно получают медпомощь. Оплачивать им необходимо только проезд, лишь в некоторых случаях, не требующих стационарного лечения - дополнительно еще и проживание с питанием.

В настоящее же время республиканский Минздрав, затраты на который составляют около 30 млн руб ежегодно, с точки зрения административной реформы Президента России, пока не оправдывает свой министерский статус. Из необходимых государственных функций он, по сути, выполняет только лицензирование медицинской деятельности, разработку территориальной программы госгарантий медпомощи и назначение главных врачей. Остальное - имитация. Финансирование медицинских организаций за оказанную медпомощь осуществляет Бурятский территориальный фонд ОМС, подотчетный только федеральному фонду ОМС, но не республиканскому Минздраву, контроль за медицинскими организациями - Росздравнадзор и Роспотребнадзор.

Сокращение Минздрава с бюджетом в 30 млн руб до агентства с бюджетом в 5-7 млн руб, в отсутствие прорывных идей в последние годы в бурятском здравоохранении, пусть и нивелированное отсутствием каких-либо громких скандалов (не считая последнего задержания Баира Балханова), не повлечет особых проблем для этой системы.

Помимо лечебного туризма наша республика уже начинает проявлять зачатки будущего международного туристического этно-центра: этнокомплекс "Степной кочевник" в Заиграевском районе, староверы Забайкалья - в Тарбагатайском. Все это - инициативы, реализованные без прямого вмешательства Минкультуры, но тем не менее приобретшие известность далеко за пределами республики. Но если в основу государственного развития и официальной политики республиканских властей в области туризма будет также заложен этнокультурный контекст, то Минкультуры, также как и Минздрав, обретет совершенно новый смысл с четкой экономической подоплекой. Не зря же на федеральном уровне Агентство по туризму подчиняется Министерству культуры России.

Безусловно, что сфера культуры Бурятии в последние годы достигла серьезных результатов: проекты Филармонии и ее худрука Натальи Улановой известны практически всем в республике, о театре песни и танца "Байкал" Дандара Бадлуева слагаются легенды, музеи Бурятии выставляют интересные экспозиции, развивается киноиндустрия. Однако должно ли это ставиться в заслугу Министерству культуры Бурятии и его главе? Или же это все-таки заслуга руководителей учреждений культуры? Прежде всего, заслуга руководителей. Министерство культуры же, к сожалению, пока не осознало свою высокую роль в экономике Республики Бурятия.

Министерства, достойные агентств!

А вот к Министерству образования и науки Бурятии могут быть особые пристрастия.

Начнем с того, что высшая школа (вузы) и наука (БНЦ) сегодня всецело подведомственны федеральным органам, и никакой роли наш республиканский минобраз в их управлении и, тем более, в их развитии не играет. Равно и средние школы с детсадами отнесены к ведению муниципалитетов, а их директора и заведующие подчиняются напрямую главе района (или города), а не министру образования. В сухом остатке получается, что республиканский Минобр руководит только техникумами и колледжами (всего их около 20 по республике), некоторыми учреждениями дополнительного образования детей и коррекционными школами.

В свободное от руководства этими подчиненными учреждениями министерство распределяет между районами субсидии и субвенции на организацию горячего питания, на доплату за классное руководство, на организацию дошкольного и общего образования и т. д.

"А как же государственные образовательные стандарты и образовательные программы?" - могут возразить некоторые эксперты. - "Это ли не образовательная политика, которую должно проводить Министерство образования?!".

Государственные образовательные стандарты по абсолютному большинству школьных дисциплин разработаны Москвой, нашему Минобрнауки досталось утвердить только госстандарты по предметам из регионального компонента (бурятский язык, например). Нормативы финансирования образовательных учреждений также давно известны и основываются на подушевом принципе. Системы оплаты труда учителей и преподавателей разрабатываются и утверждаются самими образовательными учреждениями.

Статья 8 закона Республики Бурятия "Об образовании...", в которой перечислены задачи республиканского Минобрнауки, в целом подтверждает вывод о ненужности органа как министерства (32,2 млн руб). Для решения этих задач вполне достаточно агентства (5-7 млн руб). Тем хуже для Минобрнауки, что к сожалению, каких-либо интересных направлений (как, например, Минздрав с лечебным туризмом) прописать в республике ему не удастся.

Аналогично не тянет на полноценный министерский портфель и Минсоцзащиты. При утвержденных законодательно нормативах пособий на "коммуналку", социальных пособий, материнских капиталов и прочих социальных выплат, этому органу только остается вести списки нуждающихся в господдержке граждан, подсчитывать размер причитающихся им сумм и вовремя выплачивать их гражданам через подведомственные центры социальной поддержки населения.

Наличие у Минсоцзащиты немалого количества подведомственных учреждений (домов престарелых, учреждений для детей-сирот, бездомных и пр.) также вряд ли может быть достаточной причиной для содержания целого министерства с годовым бюджетом в 47 млн руб. Вопросами оперативного управления этих учреждений (утверждение государственного задания, плана финансово-хозяйственной деятельности, финансирование и текущий контроль) вполне может заниматься агентство с бюджетом в 5-7 млн руб. Тем более, что в основной своей части эти учреждения независимы и самостоятельны в хозяйственной деятельности от своего учредителя, т.е. министра социальной защиты.

Образованное в 2015 году Министерство спорта и молодежной политики (17,5 млн руб) заменило Агенство по физической культуре и спорту и Комитет по молодежной политике.

При этом с точки зрения государственного администрирования и эффективности до сих пор остается не ясным, какую государственную политику должно проводить данное министерство в спорте или среди молодежи в отдельно взятой республике, когда на федеральном уровне уже прописаны все направления этой самой государственной политики как в спорте, так и среди молодежи?

И до сих пор это так называемое Министерство занимается тем, что лишь проводит конкурс грантов среди молодежных общественных организаций по неизменным уже несколько лет направлениям и критериям, обеспечивает летнее оздоровление детей, доводя федеральные субвенции до муниципальных летних лагерей (этакая бюджетная "прокладка" и не более того), финансирует спортивные федерации. Бухгалтерия в чистом виде, которой вполне может заниматься небольшое агентство по спорту и делам молодежи (5-7 млн руб).

В этом же контексте сомнению подвергается существование таких органов как Министерство имущественных и земельных отношений (28,7 млн руб), Министерство строительства и модернизации жилищно-коммунального комплекса (32,9 млн), Министерство по развитию транспорта, энергетики и дорожного хозяйства (30,2 млн). Эти "служанки" напрасно возведены до роли целых министерств. Их роль - возводить и обслуживать инфраструктуру по отдельным сферам, вовремя готовить по поручениям правительства проектно-сметные документации на строительство объектов, вовремя включаться в заявки по госпрограммам, вовремя объявлять и проводить гостендеры.

Продолжение следует.


Кол-во просмотров: 1071

Поделиться новостью:


Поделиться: