Сегодня мы публикуем статью из книги «С любовью к народам моей Бурятии», написанную когда-то членом команды Потапова, а ныне директором Центра сохранения и развития бурятского языка БГУ им. Д. Банзарова, доктором исторических наук Александром Елаевым.
У истоков федерализма
С Леонидом Васильевичем Потаповым я познакомился в августе 1994 года. Меня вызвали на собеседование как кандидата на должность начальника отдела комитета по национальной политике и работе с территориями аппарата президента и правительства Республики Бурятия.
С того времени часто общался с Л. В. Потаповым по работе.
В то время аппарат президента и правительства был небольшой – около 100 работников. Новая структура администрации лишь формировалась, шел поиск форм и методов работы, упорядочения структур комитетов, подразделений будущей администрации, новых министерств и ведомств.
В этой работе проявился взвешенный и вдумчивый подход Леонида Васильевича к созданию органов исполнительной власти республики. При формировании управленческих структур он старался вникать во все детали и подходил к этому вопросу с высоты собственного видения внутренней политики и актуальных общереспубликанских задач.
Из всех наименований управленческих структур ему почему-то очень нравилось название «комитет», оно для него имело какое-то очень важное значение. Когда ему предлагали другие наименования, например, «департамент» или «управление», он отдавал предпочтение наименованию «комитет».
Очень серьезно он подходил к подбору руководителей органов власти, учитывал многие параметры: политические, профессиональные и национальные.
Л. В. Потапов, как политик и как руководитель, стоял в том числе у истоков становления нового федерализма в России, зарождения и оформления в новом качестве бурятской государственности, строительства новой системы государственной власти и государственного управления в республике.
Нужно отметить, что он, будучи председателем Верховного Совета республики, инициировал принятие новых базовых законодательных актов, заложивших правовую основу развития государственности Бурятии в новых политических и экономических условиях.
Благодаря обладанию такими личностными качествами, как широкий политический кругозор, высокий интеллект, прозорливость, государственный подход к делу, способность предвидения развития общественных процессов и личная порядочность, он достойно оправдал доверие избирателей — жителей республики.
Записка президенту
В 1994 году социально-экономическое положение республики характеризовалось гиперинфляцией, общим спадом производства, катастрофическим снижением уровня жизни населения, высокой политической и социальной напряженностью. Под руководством президента Л. В. Потапова органы государственной власти и местного самоуправления республики сумели минимизировать разрушительное воздействие кризиса 90-х годов на экономику и социальное положение населения.
Помню, в 1990-е годы заработные платы не выплачивались месяцами, задержки доходили до полугода. Иногда зарплату работникам предприятий выдавали их же продукцией: электрочайниками, кипятильниками и другими изделиями. Потом люди вынуждены были продавать всё это на стихийных рынках.
Задержки заработной платы коснулись и нас, работников администрации президента и правительства Бурятии. Л. В. Потапов считал, что госслужащие должны равным образом разделять тяготы времени со всеми жителями республики. Мнения у работников по поводу такого решения Потапова были разные. Безусловно, никто не испытывал радости, были и недовольные. Приходилось занимать деньги у друзей и знакомых.
Но по происшествии времени, когда обстановка нормализовалась, многие оценили правильность, с моральной точки зрения, этого решения Л. В. Потапова.
Обычно раз год он специально встречался с работниками аппарата администрации, обходил рабочие места служащих, знакомился с их условиями труда, лично беседовал с работниками аппарата.
В начале 1990-х годов уровень бюрократизации органов власти еще был не столь велик, как сегодня, и это позволяло мне, тогда работавшему на младшей должности ведущего специалиста администрации, обращаться к нему, президенту республики, напрямую. Сегодня такое невозможно и будет рассматриваться как дерзость и нарушение субординации.
Помню, в одной из поездок в Москву Леонид Васильевич встретился с калмыцким писателем, Героем Социалистического Труда Давидом Кугультиновым, и у них состоялся разговор. После этой поездки президент нашей республики решил образовать, как в Калмыкии, совет старейшин при президенте Республики Бурятия. Мне довелось принимать непосредственное участие в подготовке указа, разработке положения и в формировании первого состава совета. Был конкурс, так как желающих среди ветеранов было много, выбирали самых достойных. Я тоже был включен в состав совета старейшин в качестве секретаря, что вызвало вопросы у некоторых его членов в связи с моим возрастом, на что Леонид Васильевич дал разъяснения и вопрос был снят.
Отличительной чертой Леонида Васильевича было умение внимательно слушать собеседника и схватывать суть дела.
Как-то раз (это были, наверное, издержки молодости) я подготовил записку под названием «Модернизация Бурятии», где в части констатации кризисного положения немного покритиковал по поводу отсутствия решительных действий постсоветскую власть республики, а значит его – президента. Эта записка через Н. И. Атанова попала к нему. И на одном из еженедельных планерных совещаний он высказал свое недовольство ее содержанием и, видимо, расценил ее «как желание молодого выскочки» поучать его.
Однако после этого, зная мое авторство, никаких действий в отношении меня предпринято не было. В этом тоже проявилась его мудрость как человека и как руководителя.
Секреты руководителя
Все, кто знал Леонида Васильевича, отмечали его феноменальную память – он запоминал на всю жизнь имя и отчество всех тех, с кем ему хоть раз приходилось знакомиться, независимо от их возраста и положения.
Как-то в личной беседе с ним, когда мы обсуждали вопросы моей будущей работы, я в шутку сказал о том, что мне «скоро на пенсию», на это он, несколько насторожившись, поинтересовался моим возрастом. А когда узнал, то «разошелся»: «ты еще молодой, тебе работать и работать еще…». После этого поделился одной историей, которая произошла с ним в Москве на одном из совещаний на союзном уровне. В кулуарах совещания один из министров СССР, которому было почти восемьдесят лет, спросил о возрасте коллегу, которому было уже за семьдесят лет и, развеселившись, заключил: «Да ты еще молодой! И у тебя все еще впереди…».
«Вот до какого возраста люди работают, а ты на пенсию собрался», – сказал, улыбнувшись, Леонид Васильевич.
Л. В. Потапов как президент — председатель правительства Республики Бурятия был очень организованным человеком и даже педантом в плане отношения ко времени. Он всегда тщательно готовился ко всем совещаниям, вникал в содержание информации, проекты решений и сам всегда готовил свои заключения по итогам совещаний.
Очень строго он относился ко времени при проведении совещаний, которые всегда начинались вовремя, минута в минуту. После начала совещания двери закрывались и опоздавшие оставались в коридоре. После этого они вынуждены были объясняться перед ним самим. Один раз я тоже оказался в такой ситуации, опоздав на минуту. Было очень неудобно оправдываться, почему опоздал, он пожурил по-отечески и попросил больше не опаздывать.
Все, кто трудился с Леонидом Васильевичем, знают, что он работал все дни недели, включая воскресенье. Его рабочий день начинался с семи часов утра и заканчивался в 10–11 часов вечера. По этому поводу В. Б. Саганов на одном из совещаний пошутил: «Иду рано утром на работу – у Потапова свет горит в кабинете, поздно вечером возвращаюсь домой – у него все еще горит свет в окне…».
Л. В. Потапов много читал и постоянно проявлял интерес к знаниям, поэтому он с уважением относился к науке и к ученым. Так, при изучении какого-нибудь серьезного вопроса он всегда обращался к ученым. С уважением относился к тем, у кого была ученая степень.
В 2001 году меня пригласили в БГУ возглавить кафедру государственно-муниципального управления. Я посоветовался с Леонидом Васильевичем, как быть. Он поддержал, поставив на моем заявлении свою резолюцию. Это заявление я хранил в своем сейфе. Некоторое время спустя по инициативе председателя Контрольного комитета началась кампания по ограничению преподавания госслужащих в учебных заведениях. Занятия вели в основном остепененные работники, их было немного, но, по мнению главного контролера, это было недопустимо.
В результате почти все прекратили вести занятия в вузах, продолжал я и еще один-два человека. Смог я это делать только потому, что у меня была подписанное президентом республики заявление, которое служило своего рода индульгенцией.
Александр Елаев