Мы начинаем серию публикаций, посвященных Дню Великой Победы – этой святой дате в истории нашей страны. Сегодня своими воспоминаниями о послевоенном детстве, о родителях поделилась улан-удэнка Надежда Курипанова. Свою статью она начала с таких слов: «Памяти женщинам из поселка Кумора Северобайкальского района, выжившим и сохранившим детей во время Великой Отечественной войны 1941 – 1945 и в послевоенные годы».
Приглашаем присоединиться к этой работе всех читателей, кому дорога память о фронтовиках, кто трудился в тылу, добросовестным трудом возрождал из руин нашу Родину.
Кумора как край земли
Они не были на войне, не были в оккупации и эвакуации, они все долгие пять лет оставались в поселке Кумора и ждали мужей с фронта. Не все вернулись. Погибли за Родину или канули в жерле войны без вести. Так и первый муж моей мамы, Петров Николай Федосеевич, пропал без вести в жерле войны.
Моя мама, Петрова Александра Никифоровна, в девичестве Карагаева, родилась в большой семье Карагаева Александра. И было их у родителей 8 душ: 5 девочек и 3 мальчика. Жили дружно, но внезапная смерть отца, едва достигшего 28 лет, заставила Карагаеву Марию Иннокентьевну одной растить детей. Она содержала амбары для приезжих. Амбары были построены на деньги купцов, и, когда приходили обозы, мать помогала разгружать и укладывать товары. Их было не так много, но это помогало содержать семью.
Фото: личный архив Н.Курипановой
А скоро стали подрастать дети, которые старались помочь матери. Старший сын Иннокентий приловчился в кузне, Иван – в торговле, а Николай помогал по хозяйству. Да знаете ли вы, каким было в то время село Кумора! Я тоже не знаю. Но мать говорила, что Кумора, а именно Верне-Ангарск построен на месте острога, который был поставлен первыми переселенцами. Со всех сторон село окружала тайга, она и давала возможность прокормить семьи.
Рядом с русскими проживали эвенки-тунгусы, которые вели кочевой образ жизни, ездили на оленях верхом, детей возили завернутыми в шкуры и, чтобы те не запрели, клали труху под детские ягодицы.
Смешанные браки были здесь не в диковинку. Вот и сердце моей мамы было занято Петровым Николаем Федосеевичем, отец которого был эвенком, а мать русская.
Революция
Революцию в глухом таежном селе встречали без особого энтузиазма, и фактически первоначально она ничего не изменила. В селе появились большевики, которых расстреляли внезапно нагрянувшие белогвардейцы. Они пришли через тайгу, хотя их не ждали. Полагали, что пока Байкал не замерзнет, их не будет. Однако они пришли.
Была зима, и почти все мужчины были на охоте в тайге, а вот революционный комитет не смог скрыться. Их, собрав ночью, полураздетых и босых, угнали в местность Иркана, где и расстреляли. Мирное население белогвардейцы тоже погромили.
Моя мама вышла замуж в 16 лет и вошла в семью Петровых, где ее любили за покладистый характер как родители Николая, так и его братья. У них не было в семье девочек, поэтому они все любили ее. Вскоре Николай Федосеевич отстроил новый дом, они въехали в него и начали жить самостоятельно.
Охота, рыбалка и огород стали основной поддержкой семьи. Все взрослое женское население вечерами обучалось в ликбезе и моя мать тоже.
Война в Куморе
Потихоньку налаживалась жизнь. Жили скученно, но дружно. У матери было 7 детей, старшему из них было 11 лет, а младшему один год, когда прогремела весть о войне. Никаких отсрочек по семейным обстоятельствам мужчины не получали. Деревня опустела. Ушли все взрослые мужчины. Ушел воевать и Николай Федосеевич. Проводили на фронт своих мужей и соседки Кондакова, Дроздова, Карагаевы, Мисюркеевы. Ушли на фронт два брата Николая Федосеевича и два брата моей матери.
Один Иннокентий вернулся, а Николай Федосеевич пропал без вести. Петров Яков Федосеевич встретил его перед боем. Он был в разведроте и уходил на задание. Предложил брату идти с ним. Но Николай Федосеевич остался со своими, и больше его никто не видел.
Война подкосила все семьи. Кормильцами в семье стали матери. Все, что можно было продать, обменять, мать вынесла из дома. Для фронта, для Победы сдавали масло, мясо, вязаные рукавицы отправляли на фронт. Что оставалось в семье для детей после обязательных поставок, можно только догадываться, так как в семье была одна корова.
Моя мама уезжала зимой возить сено на ферму, весной пахали землю, сеяли хлеб и огороды. Осенью жали хлеб, и почти все уходило на фронт. Дети целыми днями оставались одни. Они обихаживали корову, топили печь и ждали маму с работы. А мама зимой приезжала заледеневшая, так как одежонки не было. Из мешков шили юбки, а когда в суровые зимы ездили за сеном, им же обкладывали ноги для тепла.
В селе был голод. Рыба, как и зверь, ушла от села, и было в радость, если ловили на еду ондатру. Эта несъедобная водяная крыса спасала семьи от голода.
Фото: личный архив Н.Курипановой
Рыболовецкие бригады, созданные из стариков и подростков, ловили в местности Иркана рыбу, которую отправляли на фронт. Мой старший брат, 12-летний подросток Николай, тоже попал в бригаду. Ребята вымерзали в холода на стылом озере до такой степени, что не могли расстегнуть ширинку у брюк, что за них делала старшая в бригаде тетка Марина. Однажды Николаю повезло. Ему дал бригадир полмешка рыбы. Ночью он вернулся домой с рыбой. Мама сварила рыбу и будила детей поесть, да они и сами уже поднимали сонные головы, почуяв запах рыбы. Оставаясь одни, мои сестры и братья, страдая от холода и голода, затаскивали в дом все, что может гореть, рубили прямо на пороге в доме. И даже я застала этот изрубленный порог, который некому было заменить.
Война и семеро детей
Напрасно ждала мама и ее дети мужа и отца с фронта. Он не пришел. Пропал без вести. Но мама ждала. Во время войны, желая облегчить долю мамы, приехали из Нижне-Ангарска родственники Николая Федосеевича и уговорили отдать им дочь Марию.
Хохотушка и хозяйка в доме в отсутствие старших Мария была покладистой по характеру. Ее увезли утром, а вечером мама, выпросив коня в колхозе, уехала вслед за дочерью (170 километров) и привезла обратно.
Находясь в тылу, моя мать получала хлеб не пайкой, а зерном по осени, из которого надо было намолоть муку вручную и растянуть до следующей осени. А хлеб давали на трудодни. Сколько их могла заработать моя мать, имея на иждивении 7 детей.
Фото: личный архив Н.Курипановой
Все военные годы моя мама трудилась в колхозе им. Сталина. За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941 – 1945 гг. она награждена медалью. В каждом доме во время войны было радио. Оно сохранилось и в моем детстве. «Черная тарелка» ежедневно передавала сведения о военных действиях, а как люди ждали этих вестей…
И разве можно пересказать о трудностях войны в деревнях и селах Бурятии. Чтобы сохранить скот, уезжали за сеном за 20 километров в 40-градусные морозы. Нужно было не только привезти сено, но и загрузить его на повозку так, чтобы довести в целости и сохранности. Не каждому мужчине это по силам. А моя хрупкая мать ездила в любой мороз, оставив детей на попечение Бога. Иначе и быть не могло. Ездила за сеном со своей невесткой, женой старшего брата Катей. Николай воевал, а Катя Карагаева сохраняла семью из 7 человек и работала. В работе были и соседи: Кондакова Нина, Дроздова Антонида, Карагаева Александра, чьи мужья также воевали.
Василий Черноусов
Новость о кончине войны моя мама встретила в поле и, хотя известие о судьбе мужа получила раньше, надеялась, что он придет. До самой своей смерти ждала, что постучится однажды ее Николай Федосеевич. Пусть он будет в плену, пусть имеет другую семью, но она молилась, чтобы он был жив, и говорила об этом нам, хотя имела уже другого мужа.
У мамы был небольшой дом из двух половин. На первой половине была прихожая и кухня, во второй половине жили дети. В семье была одна кровать, на которой спала мама, а остальные – на полу. Да разве можно рассказать словами, что пережили женщины и дети в войну, которая была так далеко от их дворов и так близко от их сердца. Семеро детей, как семеро галчат, каждый день требовали хлеба, одежды и маминого участия.
Зимой, встречая обледеневшую маму с работы, они, как могли, старались протопить печь и обогреть ее. Усталую маму теребили малые, а те, кто постарше, понимали, как безмерно уставала она. Шла война, однако дети должны были учиться и работать дома и в поле. Самые маленькие собирали колоски, а постарше выполняли работу в колхозе как взрослые. Помощницей маме была зингеровская швейная машинка, на которой она шила и одежду, и одеяла. В 1946 году забрали в армию старшего Николая. Никаких отсрочек. Он был взят в Морфлот и служил в Порт-Артуре, который был еще российским.
Подросли Шура и Лида, которые были доярками на ферме. Однако легче маме не было. За время войны дети разобрали все заборы на дрова. А поднять заборы не было сил и средств.
Но маме повезло. Какой-то золотодобытчик, зная, что мать вдова и бьется с детьми, решил жениться на ней и с этой целью попросил моего отца Черноусова Василия Александровича ее сосватать. Мой папа, Василий Александрович, младший лейтенант, пришел с войны израненным. Выписавшись из госпиталя, он, уроженец Баргузинского района, попал в Северо-Байкальский район, где и встретил свою судьбу – мою маму. Он и сосватал ее для себя. Судьба свела их, но долго мой отец не мог восстановить документы, которые были направлены из госпиталя и пропали. И каждый день Победы он фактически был изгоем, так как не было подтверждающих документов ни его участия в войне, ни ранения. А документы были найдены где-то в 80-х годах в Баргузинском райвоенкомате.
Отца нашла медаль «За Отвагу». Ему была установлена инвалидность II группы. Незадолго до смерти ему выдали автомашину, но долгая дорога к признанию его заслуг подорвала его здоровье. Воспалилось старое ранение, и в декабре 1983 года он умер в больнице от застарелой раны в легком. Мать пережила его ненамного. Она умерла 3 апреля 1985 года.
Автор: Надежда Курипанова
