Что думают по этому поводу деятели культуры и искусства Бурятии. По их мнению, республика застыла на стыке. Как говорит бурятско-русская пословица – «загаhан бэшэ, мяхан бэшэ», то бишь, «ни рыба, ни мясо».
Недавно на улан-удэнском арбате, официально именующемся «пешеходной частью улицы Ленина», вандалы сломали очки на памятнике Антону Павловичу Чехову. Чем многие ценители истории и культуры города были шокированы. Не потому, что Чехов – любимый классик многих россиян в целом, и улан-удэнцев в частности. А потому что он одной лишь строкой отождествил Бурятию и русский купеческий «премиленький» город Верхнеудинск, как называлась столица республики до 1934 года, с чем-то восточным, с ее ментальностью. Многие, кстати, не знают, что классик также всего лишь одним штрихом точно и емко передал характер народа, передав образ гордой бурятки, промчавшейся мимо него на коне.
«Помнится, когда я ехал по берегу Байкала, мне встретилась девушка бурятка, в рубахе и в штанах из синей дабы, верхом на лошади; я спросил у нее, не продаст ли она мне свою трубку, и, пока мы говорили, она с презрением смотрела на мое европейское лицо и на мою шляпу, и в одну минуту ей надоело говорить со мной, она гикнула и поскакала прочь», – писал Антон Павлович в своем произведении «Дом с мезонином».
Ощутил бы сегодня Чехов ту исконную ментальность и гордость современных бурят? С каждым годом Улан-Удэ становится все более «примиленькее», но насколько в этом городе переплетены Восток и Запад? Культурные люди, во всяком случае, за редким исключением, ни в визуальном, ни в духовном плане не видят гармоничного сосуществования.
Баста Цыденов, актер: «Сердцем я пока еще с Востоком, а головой давно уже на Западе. Мы не ценим, чем владеем, а хочется быстрее. А Запад, своей динамикой, успевает дать этот»тортик». Мы уже привыкли к русскому пирогу, а там и французские булки. Рядом так и тянется история, таща нас, маленьких…"
Сергей Тарасенко, художник: «Теперь ведь везде всё перемешано. Глобальная эклектика.
В дацанах, например, уже вполне обычно видеть евро-окна и разное другое «евро-»…
Анна Огородник, фотограф: «Национального, бурятского не хватает. Остановки в национальном стиле, магазинчики… А западное…. Вот в дацане на Лысой гор все такое в стиле, но при этом вай-фаи и можно свободно фотографировать».
Андрей Мухраев, писатель: «В Бурятии идет взаимное обогащение двух культур. Бурятия в этом смысле уникальна. если человек не закрывается в отрицании чужой культуры, то это его обогащает. Все мы – буряты, поколения 50-х и далее выросли на русской культуре, Пушкине, Достоевском, Толстом, Чайковском. Я – бурят, но пишу на русском…"
Лариса Санжиева, композитор: «В плане музыки у нас, конечно, проводятся фестивали «Звуки Евразии», «Кубок Байкала», «Найдал». Но, к сожалению, фестиваль «Голос кочевников», который в эти дни проходит, не направлен на поддержку наших бурятских композиторов и бурятских музыкантов. Гостей приглашают, а нужно развивать и показывать нашу бурятскую музыку, как это делают в Монголии или в Китае».
Алагуй Егоров, рэп-исполнитель: «Бурятская молодежь стыдится говорить на родном языке. В свете иностранных прожекторов и моды щебетания на разных языках, молодым бурятам вовсе не хочется вспоминать о своих «стайках»…"
Туяна Николаева, искусствовед: «У нас и Восток и Запад – не совсем Восток, и не совсем Запад. А поскольку Восток и Запад, это не просто разные мировоззрения, ментальности, модели миропорядка, это еще и понимание времени разные, то мы, получается, болтаемся в этом межумочном пространстве, в безвременье… Поэтому у нас все так неполноценно, неглубоко, не до конца, понарошку, поверхностно. В искусстве, в культуре, поэтому, и запад, и восток, декоративны, сувенирны. Вот у нас два театра национальных – бурятский и русский, но они же не выражают суть Духа своих народов, своих культур… Но при этом с завидным упорством ищут пути развития. Но о главном со своими народами они говорить не собираются! О том, что и русский народ, и бурятский сами уже собственную культуру, собственный Дух воспринимают так… декоративненько, как сувенирную продукцию… А театр же тогда поднимается, когда начинает ставить перед зрителем, то бишь народом, проблему самоидентификации!»
