Здравствуй, Улан-Удэ! Из-за египетской революции я прилетела из Хургады, где прожила последние восемь месяцев. И с удовольствием жила бы и дальше, если бы не звонки встревоженных родных, обеспокоенных новостями о полнейшем ужасе и беспределе в этой арабской стране.
Непотопляемый Мубарак
Хургада – небольшой курортный город на берегу Красного моря. Это туристический рай, где я жила и писала репортажи для российских СМИ. Здесь было спокойно, хотя демонстрации в Каире начались еще 25 января. Мы узнали о событиях на площади Тахрир из теленовостей. В Хургаде по оживленным улицам бродили толпы туристов, в магазинах было изобилие продуктов, до поздней ночи работали кафе и рестораны. Наша интернациональная компания друзей утром играла в большой теннис, словом, жили как обычно. Конечно, обсуждали каирские волнения: «Повыступают денек и разойдутся – не такой египтяне народ, чтобы долго бунтовать. Им бы посидеть, кальян покурить, в нарды поиграть…».
Евгений из Одессы утверждал: «Это бесполезно: за Мубараком армия, а она в Египте ого-го какая огромная! У оппозиции просто нет шансов». «А я верить, что Египет скоро демократическая страна! Тут много коррупция, президент стал как русский царь, он богатый, а народ бедный. Египтяне хотеть свобода и права!» – радостно восклицал афробританец Салли. Всерьез митинги в Каире мы не воспринимали, не думая, что совсем скоро революция коренным образом изменит нашу жизнь.
26 января утром я не смогла зайти в Интернет. Не работали скайп, аська, хотя номинально подключение было, правда, на черепашьей скорости – чуть ли не 1 байт в секунду. Только к вечеру я узнала, что вся страна была отсоединена от Интернета. Было невозможно отправить SMS, а в Каире мобильную связь отрубили полностью, чтобы мятежники не могли информировать друг друга о планах. В любом случае меры эти были запоздалыми. Основное место встречи – площадь Каира Аль-Тахрир – было всем известно. Резонанс уже был мировой. Российские новости по накалу страстей напоминали голливудский триллер, канал CNN вел круглосуточную трансляцию из Каира, и даже в китайских газетах египетская революция была на первой полосе… Мы, жители Хургады, оказались отрезанными от мира и принялись названивать в Россию. За последнюю неделю пребывания в Египте я потратила больше денег на телефонные карточки, чем за весь предыдущий месяц. Тогда я не знала, что скоро буду испытывать недостаток и в карточках, и в наличных…
Контрольная закупка
27 января я, как обычно, съездила на море, пообщалась с туристами. «Это же все в Каире, далеко отсюда! Когда во время путча в Москве танки стояли, мы тоже смотрели это по телевизору, зная, что у нас в Новосибирске ничего подобного не будет. Так и здесь. И вообще, мы, туристы, священные животные – мы же им бюджет делаем! Это они между собой выясняют!». Так рассуждали веселые отдыхающие. И только пенсионерка Галина Петровна, коротающая свой век в Египте, причитала, что это все не к добру. Она хорошо помнила путч в России и пустые полки в магазинах. На обратном пути друзья заправили полный бак бензина – на всякий пожарный. И каждый из нас купил по двойной порции основных продуктов – молока, риса, картошки, растительного масла и курицы. Сами смеялись над тем, что запасаемся провиантом. Но смех этот уже был не веселый, а какой-то нервный.
28 января, в пятницу (в Египте выходные пятница и суббота), утро началось как обычно с общегородской молитвы. Молитва, на которой должны присутствовать все правоверные мусульмане, длится с 11.00 до 13.00. В это время всегда сложно уехать куда-либо – маршрутки ездят редко. К моему удивлению, после обеда позвонил мой знакомый Влад, сообщивший, что уже полчаса не может выехать из центра: «Стою на машине, на Шератоне (центральная улица) митинг. Толпа с плакатами – ни развернуться, ни объехать». Волна демонстраций, захлестнув Александрию, Суэц и другие города Египта, докатилась до нас. В сытой и благополучной с виду Хургаде у Мубарака нашлись противники. Мы решили, что вечером в арабских кварталах и даже в центре города гулять не будем.
29 января мои друзья из подмосковной Каширы ездили в единственный гипермаркет Хургады за продуктами. Обратно добирались на такси. Таксисты обычно торгуются как на базаре и пытаются содрать с иностранцев втридорога. В этот раз водитель, не торгуясь, повез за минимальную таксу. Получая законные 10 фунтов (60 рублей), он попросил продать ему доллары. Через пару часов в сувенирной лавке они купили деревянные маски, магниты и папирусы. И тут вспомнили, что так и не поменяли свои доллары. «Не волнуйтесь, я вас и так рассчитаю!- просиял торговец. – По 6 фунтов за доллар, о'кей?». Это хороший курс, долгие годы он был 5,7 фунта за доллар. Все обменники и банки оказались закрыты. А сам фунт стремительно падал.
Боевая тревога
В Каире ситуация накалялась. На площади Аль-Тахрир был разбит палаточный городок. Демонстранты по-настоящему там жили: спали, ели, исправно молились и снова требовали отставки Мубарака. На улицах столицы уже бесчинствовали мародеры. Люди подпирали машинами двери в свои дома, периодически стреляли из ружей, чтобы отпугнуть воров, и формировали дружины для охраны своего района. Отсутствие Интернета, закрытые школы и банки, заметно уменьшившееся число туристов на улицах угнетали. Однако красивый европейский район, где проживали я и мои друзья из России, казался таким же безмятежным, как и прежде. Бассейны, ограды и охрана, мамочки с колясками. К вечеру по телефонам разнеслась весть: в город прибыло несколько автобусов с мародерами из нищего города Кена (200 км от Хургады). В пригороде разграбили несколько магазинов и ювелирных лавок. И вот тут я поняла, что такое один за всех и все за одного.
Из каждого здания вышли мужчины. Три супермаркета, больница, аптеки, окрестные стройки, мелкие лавочки – мужской персонал от 16 до 70 лет вооружился всем, чем можно бить и колоть. Продавцы вынесли огромные ножи, строители – палки и молотки, лавочники раздобыли где-то дубинки, бейсбольные биты и даже самурайские мечи. Сгруппировавшись кучками у входа в свое помещение, они готовились дать отпор надвигающимся мародерам. Мой жилой комплекс и другие дома по соседству вышли защищать охранники и привратники в тюрбанах. Никто не струсил и не убежал. Как рассказала мне соседка Светлана Васильевна, их «баобаб» (так в шутку называют привратников), крепкий старик в национальной галабее до пят и тюрбане, вооружился так: взял здоровенную дубину и вбил в нее несколько гвоздей острием наружу. Он решительно встал у крыльца в дом: «Ноу проблем, мадам. Ана хена, ана протект кулю, ана килл кулю!» («Не волнуйтесь, мадам, я буду здесь, я буду защищать всех, я буду убивать!» – смешанный арабский и английский языки). В домах, где не было охраны, люди как по команде выключили свет.
Хирург Юрий, живущий в Хургаде семь лет, рассказал, что ему позвонила знакомая из центра города. Она с мужем экстренно вывозит все ценное из офиса на Шератоне. «Мой дом стоит с краю нашего микрорайона, и если что, он стал бы одним из первых на их пути, – говорил Юрий. – Мы выключили свет и сидели, как мыши, сжимая тесаки. В спальне у меня лежал большой молоток, в спальне сестры – топорик для колки льда. К ночи сестра от напряжения была просто без сил». Спали не раздеваясь.
Мародеры в наш район не пришли, хотя дома русских и европейцев самые богатые, но этот лакомый кусок оказался бы им не по зубам. Кучка бандитов напала на несколько продуктовых лавок на окраинах и побила стекла в ювелирных магазинах. Но с металлическими решетками они не справились и уехали назад в пустыню. По слухам (хургадского телевидения не существует и официальной информацией никто не владеет), большинство мародеров поймали и отправили в калабуш – египетскую тюрьму.
Полицейское государство
Тюрем в Египте огромное количество, они страшные, об этом знает каждый житель этой страны. В калабуш человека везут с завязанными глазами, чтобы не запомнил дорогу. Узнать, где осужденный находится, – дело крайне сложное. Условия содержания в калабуше таковы, что российские места заключения показались бы курортом. В камере – маленькой темной комнатке – сидят до 20 человек. Спят на полу по очереди. Еды дают крайне мало. Особо строгие тюрьмы расположены в пустыне. Днем в камере душно и жарко, ночью же заключенные трясутся от холода. В таких условиях выживают далеко не все. Попасть в тюрьму в Египте по-настоящему боятся. В мирное время здесь не воруют вообще – товар может стоять на улице в свободном доступе, но даже ребенок, взяв пачку чипсов, обязательно расплатится. Воровство здесь тяжкий грех. Мародеры, которые в Каире нападали на дома обычных горожан, по сути подписывали себе смертный приговор. Если их не забьют насмерть дружинники, то сгноят в тюрьме.
Египет – полицейское государство со строгими, безжалостными законами. Здесь, словно в сталинском СССР, сажают даже за донос. К примеру, кто-то оскорбил мою религию или посмел домогаться моей жены. И человека сначала задержат, а потом будут разбираться. До недавнего времени строго каралось и публичное оскорбление президента. Отчаянными выглядят поступки митингующих, которые срывали портреты Мубарака, прилюдно плевали и мочились на изображение. Как же должно накипеть у человека, чтобы он осмелился на такое?! Протестующие в Каире кричали в видеокамеры: «Мубарак, твое время кончилось, ты, чертов сукин сын, разворовал наши деньги!». Они показывали свои лица – студенты, доктора, простые рабочие…
29 января в Хургаде появились броневики. Их расположили в самых людных местах, чтобы простой люд чувствовал мощь техники. Армия, многочисленная и до зубов вооруженная, – основная сила Египта. Знакомый египтянин Карим родом из Каира держит в Хургаде несколько ресторанов. Он обеими руками за нынешнего президента. «Меня броневики успокаивают, это значит, что армия на стороне Мубарака, – сказал он. – Понимаешь, солдаты у нас знают две команды – ждать и стрелять. Сейчас они ждут, но в любой момент могут открыть огонь на поражение. Они всегда будут слушать своих генералов, а генералы – друзья Мубарака. Он ведь и сам военный летчик, и при нем военные всегда были в большой чести и довольстве. Им с ним комфортно, поэтому Мубарак победит восстание».
В Каире люди громили здание правящей партии, вырывали с мясом банкоматы и кидали бутылки с зажигательной смесью в солдат. В Хургаде же революцию смотрели как реалити-шоу и повторяли: «когда же это закончится»…. И противники президента, и сторонники понимали, что в Хургаде беспорядки приведут только к одному – повальному разорению.
Всё хуже
Марш миллионов в Хургаде прошел тенью. Митингующие прошли несколько километров с гневными лозунгами. Но через несколько часов от них не осталось и следа. Надо четко разграничивать эпицентры революции – Каир, Александрию, Суэц и курортные зоны – Хургаду и Шарм-Эль-Шейх. Хургада – молодой город, ему нет еще и 20 лет, поэтому все взрослые здесь приезжие. Они хорошо зарабатывают в сфере туризма – в отелях, кафе или сувенирных лавках – и могут кормить многочисленных родных в нищих городах. Хургада по сравнению с той же Кеной просто купается в деньгах. В Хургаде последний садовник держится за свою работу, ведь он знает: желающих на его место миллион. Я уже не говорю о мелких бизнесменах, торгующих кальянами и эфирными маслами: опытные продавцы зарабатывают не хуже москвичей. Поэтому египтянам, работающим в Хургаде, просто не было резона жаловаться на жизнь! Может быть, они и осуждали Мубарака за коррупцию (египетская элита, так же как и многие российские олигархи, не платила налогов со своих мегаприбылей) и мирный договор с Израилем. Странно, но почти 100% египтян относятся к израильтянам враждебно.
Дела в Хургаде с каждым днем становились все хуже. С 1 февраля, когда в Каире начались кровавые столкновения противников и сторонников Мубарака и в ход пошли булыжники, туристы на улицах стали явлением не обыкновенным, а скорее исключительным. Никакой угрозы не было, но они, насмотревшись каирских новостей, боялись. Наши смелые и оптимистично настроенные соотечественники наслаждались летним солнышком и затаривались сувенирами, в то время как туристы из Европы поспешно отбывали на родину. Один отец семейства решительно заявил: «У меня отпуск раз в году! Путевки за три месяца куплены… Из отеля поляки и немцы уехали, ну и слава богу, нам же места больше. И в магазинах нам рады, не наглеют, по нормальной цене все отдают! Смотрите, на 10 баксов целый мешок сувениров взяли!».
Бензин доставляли с перебоями, у заправки выстраивались длинные очереди из автомобилей, чтобы залить полный бак. Цены не выросли. В магазинах обеднели только витрины с молочными продуктами – основные заводы расположены в Каире или непосредственно под ним. Доставить их было проблематично, поскольку трасса Каир – Хургада была под круглосуточной охраной. Каждую машину досматривали на предмет наличия оружия, у водителей проверяли документы. В ночное время трассу периодически перекрывали вовсе. Но в целом магазины не пустовали. Самое главное, была питьевая вода. Воду из-под крана в Египте пить категорически не рекомендуется: минимум заработаешь зубной налет, максимум – проблемы с кишечником. Основные продукты и фрукты-овощи также наличествовали. Стало меньше колбас и полуфабрикатов из пригородов Каира. Я легко обходилась без салями и кефира, главное, что на улицах не стреляли и не грабили, как в Каире.
Однажды вечером у продуктового магазина я увидела, как человек пять продавцов выводят рослого египтянина средних лет. Видимо, вора, он громко ругался, и под всеобщий шум, абсолютно не скрываясь, они завели его за угол магазина и стали бить. Я зашла в магазин, стараясь не думать о том, что сейчас происходит за углом. Тут из мясного отдела навстречу мне выскочил помощник продавца с длинным кривым ножом в руке. Я испуганно отпрянула, а он, пробормотав «сорри, мадам!», помчался догонять своих собратьев.
Бегство из Египта
Украинка Анжелика, много лет проработавшая в египетской киноиндустрии агентом по кастингу, сообщила, рыдая, что пакует чемоданы и в ближайшие дни улетает домой в Украину. «Не знаю, что я буду делать в Киеве, но я так больше просто не могу! Неделю не выхожу из дома, мы с Мохаммедом сидим, вздрагивая от каждого крика на улице. Я даже не выставляю за дверь мусор – боюсь показаться! Еды много, но в квартире пахнет слезоточивым газом, дым ест глаза, мы прикладываем к лицу мокрые тряпки! К окну подойти боимся, там постоянно кричат, стреляют и бьют стекла! Мародеры кругом – молимся, чтобы нас не убили. И так каждый день!».
МИД Украины эвакуировал своих граждан из революционного Каира и Хургады. Только если из Каира люди бежали, обезумев от ужаса, из Хургады практически никто уезжать не собирался. Уроженец Донецка Сергей сказал: «Жена сперва хотела полететь, но я сказал, что останусь, и она тоже решила не паниковать. Как я могу уехать? А квартира, машина, техника, мебель? Моя жизнь здесь, и мы не в Каире живем, здесь спокойно, спокойно и еще раз спокойно! Скоро все это кончится». Это касается и тысяч россиян, живущих в Хургаде постоянно.
Из России в Египет самолеты летели пустыми, зато назад полными. На одном из таких самолетов улетела и я. Не потому что струсила: угрозы жизни и имуществу в Хургаде действительно не было. Просто я очень люблю своих родных и не могла больше трепать им нервы, оставаясь в мятежном Египте. А уж когда 1 февраля по всем каналам стали кричать об избитом в Каире европейце и нападениях на журналистов, я купила билет в Россию.
Продавцы авиабилетов, уловив всеобщее нервозное настроение, взвинтили цены на билет до Москвы от $250 до $390, а потом и вовсе до $500. Семья из подмосковной Каширы, о которой я уже упоминала, улетела вместе со мной, несмотря на то что арендованная ими вилла была проплачена еще на полмесяца. «Черт с ней, с виллой! Лишь бы спокойно было. Моя жена Тоня родилась в Узбекистане и помнит, какой ужас творился в Душанбе. Она видела, как на улице играли в футбол человеческой головой. И я меньше всего хочу, чтобы она и наша маленькая дочка пережили нечто подобное в Египте».
Хочется закончить на хорошей ноте. Мы верим в хэппи-энды. Но бывают случаи, когда пионерский оптимизм граничит с глупостью. Так и здесь: говорить, что все будет хорошо, наивно. Реальность такова, что россиянам, оставшимся в Египте, предстоит пережить еще много трудностей. В свое время они переехали в одну из самых безопасных стран в мире, где курс фунта к доллару не менялся уже несколько лет и можно было «шоколадно» жить на 10 тыс. рублей всей семьей. Сейчас они оказались заложниками своих квартир в стране, где полицию не найти днем с огнем, местный фунт скоро упадет до плинтуса, а заработать те же 10 тысяч практически невозможно. Если у них нет финансовой поддержки из России, то сидеть им, как и египтянам, на хлебе и воде еще довольно долго. Остается надеяться, что к власти не придет экстремистская партия «братьев мусульман», в основной доктрине которой звучат такие фразы: «Египет для египтян» и «Туризм – это разврат». В таком случае наших сограждан просто выдворят из Хургады ни с чем. И всё будет хорошо. Только не у них.
