Автор - Будажап Арсаланов
В феврале 1982 года в поселке Усть-Муя, на севере современного Муйского, а в то время Баунтовского района, в ночное время сгорел винно-водочный магазин, где торговали, как обычно в те времена, водкой трех сортов, пролетарским портвейном «777» и дешевым вином «Агдам». Но все же магазин принадлежал элитной торговой организации – УРСу минлесхоза, а потому привозили сюда кое-когда и крайне дефицитные в то время сухие вина, в том числе замечательное грузинское вино «Ркацители». Возникало подозрение, что могло быть совершено из магазина хищение, для сокрытия которого и был устроен поджог. Для расследования данного дела я в начале марта полетел на рейсовом самолете Ан-2 в этот далекий поселок.
Кто мог сжечь магазин
Усть-Муя был поселком небольшим, где жили работники имеющегося здесь леспромхоза, который заготавливал лес для отправки в Якутию. Здесь река Муя впадает в Витим. Председатель поселкового Совета, деловитая и энергичная женщина, ввиду отсутствия гостиницы поселила меня у одного старика по фамилии Добрецов, который жил на краю поселка вместе со своим внуком. Плата за проживание была небольшой. Обедал я в столовой леспромхоза, а завтракал и ужинал у старика. На завтрак хозяин подавал ароматный грузинский чай с молоком, хлеб домашней выпечки с маринованным салом, а на ужин уху из свежего хариуса с вкусным рассыпчатым картофелем. В Усть-Муе, который, в сравнении с Багдарином, расположен гораздо севернее, зато к уровню моря ниже, картофель растет, а в Багдарине он не растёт. С внуком хозяина квартиры, восьмиклассником Пашей, мы быстро подружились. Мальчик оказался умницей, серьезным и вдумчивым, он много читал и хорошо учился.
С местным участковым инспектором милиции Степаном Степановым стали выяснять, кто же мог сжечь магазин. Версию о том, что продавщица могла похитить выручку, а потом сжечь магазин, при изучении дела я отклонил сразу. Если продавцом магазина была бы присвоена выручка, то оказалось бы, что выручки сдано мало, а стоимость сгоревшего товара должна была быть отражена в документах на большую сумму. А здесь было наоборот. Выручка сдана большая, а остаток водки в магазине, согласно документам, был незначительный.
Мы вместе с участковым Степановым целую неделю проверяли всех местных алкоголиков, лиц, ранее судимых, и лиц, ведущих так называемый паразитический образ жизни, насчет того, где находились они в ночь, когда случился пожар. У всех было какое-нибудь да алиби. Оставалась версия, что магазин могли сжечь подростки. Участковый Степанов возможность участия в поджоге мальчишек из девятого и десятого классов отрицал. Его сын учился в девятом классе. А его жена была классной руководительницей в десятом классе. Степанов объяснил, что этих подростков знает хорошо и уверен, что никто из них совершить поджог магазина не мог.
Тогда я решил начать проверку учеников восьмого класса. И уж потом, если никто из этих учеников не окажется в этом деле виновным, то подростков девятого и десятого классов все же тоже проверить, несмотря на то, что за них ручается участковый.
Главный подозреваемый
Внук старика Паша, у которого я остановился, учился в восьмом классе. Решил поговорить с ним об одноклассниках. Разузнать об образе жизни, характере и поведении его одноклассников. И, таким образом, определить, есть ли в его классе подросток, который мог совершить поджог магазина.
Следующий день был воскресный, и я предложил Паше прогуляться вместе на природе. Мы пошли на берег реки. Природа здесь изумительная. На той стороне устья реки Муи на обширной пойме росла густая, очень редко встречающаяся роща голубых елей. Мохнатые, благородного, зелено-голубого цвета ветви этих елей были украшены сверху пушистым слоем чистого белого снега. Тишина. Мы ходили вдоль берега и беседовали. Паша поделился со мной своей мечтой, что, когда вырастет, непременно уедет из этой таежной глухомани. Я ему говорил, что скоро сюда придет БАМ и скучно не будет. И, чтобы он, проучившись в институте, обязательно потом вернулся сюда, в Бурятию.
Поговорили о его одноклассниках. Я поинтересовался, кто из них, по его мнению, любит приключения, бродит ночью по поселку, родителей не слушается. Паша ответил, что здесь по вечерам бродить особо негде. Только летом иногда они со своим другом Сережей Григоришиным, если у него дома отец пьяный и буянит, вдвоем допоздна ходят, при этом других мальчишек, бесцельно гуляющих по улицам поселка, не замечали. Прикинув время, к которому отец Сережи должен уже заснуть, они расходились по домам. А зимой, если отец у него пьяный, Сережа приходит и сидит у них, иногда даже и ночует. Сережа, по словам Паши, мальчик душевный, но в то же время смелый. Мечтает стать, когда вырастет, военным. Мать его, Нина Ивановна, работает в больнице медсестрой, а отец его, дядя Семен, работал сначала в леспромхозе главным энергетиком, а сейчас просто электриком.
После обсуждения с Пашей всех его одноклассников более всех заинтересовал меня Сережа Григоришин. Отец пьет, буянит, Сережа вынужден, боясь пьяного отца, уходить из дома и искать у друзей ночлег. Под влиянием тяжелых психических переживаний не исключено, что он мог совершить отчаянный и необдуманный проступок. Заподозрив Сережу, я решил выяснить, не уходил ли он в ту ночь пожара из дома. Вызвал в помещение поселкового Совета мать Сережи. Худощавая, серьезная на вид женщина производила благоприятное впечатление. Я попросил ее рассказать, как они живут, каковы у нее с мужем взаимоотношения, не злоупотребляет ли муж спиртными напитками. Она откликнулась на мою просьбу с готовностью, как будто бы давно ждала такого разговора.
По ее словам, муж в последние годы стал пить все чаще и чаще, совсем спивается. Жалко его. Когда трезвый, он человек добрый, разумный и спокойный, а когда пьянеет, то теряет разум, становится очень агрессивным. Вся измучилась, не знает, как быть, желательно бы вылечить его. Может быть, если перестанет хоть какое-то время пить, то, возможно, и избавится от алкоголизма. Когда муж пьет и буянит, она из дома уходит к подругам и ночует, а сын тоже убегает из дома и ночует у друзей, в основном у своего друга Паши Добрецова. Хотела обратиться к участковому, чтобы он мужа оформил на принудительное лечение, но колебалась.
На мой вопрос, не был ли в тот день, когда горел магазин, муж пьяным, Нина Ивановна ответила, что муж был пьяным и буянил. Она убежала к подруге Галине Свиридовой, ночевала там. Утром, когда пришла домой, сын говорил, что отец выгнал и его, чтобы он меня разыскал и уговорил прийти домой. Он меня не искал, ночевать к друзьям не пошел - было поздно, ночевал в коровнике у соседей, в хлеву, где соседи держат коров и телят. Сказал, что он всю ночь просидел в углу за коровами. То обстоятельство, что в ночь пожара Сережа дома не ночевал, становилось определенной уликой, но пока еще не доказательством его вины. Следовало искать и другие уличающие или исключающие его вину обстоятельства. Поджигатель магазина, чтобы огонь быстро разгорелся, вероятнее всего, пользовался керосином, которым облил стену магазина. А в Усть-Муе из-за частых перебоев с электричеством многие держали дома керосиновые лампы и запасались керосином.
У Нины Ивановны спросил, запасаются ли они керосином. Она ответила, что керосин у них есть и держат они его в своем амбаре в канистре. В данное время должно быть керосина чуть более половины канистры. Записав это в протокол допроса, попросил ее показать мне их канистру. Мы вместе с ней пошли к ним домой. Зашли в амбар, который был у них во дворе, и она показала на десятилитровую канистру, стоявшую на полу возле двери. Взяв канистру, мы вышли во двор, и на солнечном свету я открыл крышку. Она была пуста. Нина Ивановна удивилась, и тут же осенила ее очень для нее неприятная догадка. Она растерянно молчала. Я тоже не стал ей ничего говорить. То, что канистра, в которой более половины объема был керосин, оказалась пустой, уже говорило о том, что магазин мог сжечь именно Сережа. Я попросил у Нины Ивановны разрешения посидеть у них дома до прихода из школы сына.
Зачем государству алкоголь
Когда пришел Сережа, я не стал с ним ни о чем говорить, он спокойно и тихо обедал. Мать Сережи была в заметных волнениях и переживаниях. Когда подросток пообедал и убрали со стола посуду, подсел к Сереже поближе и объяснил, что я следователь МВД, приехал из Улан-Удэ и мне нужно с ним поговорить. Сережа насторожился, но молчал. Я спросил его, как идет у него учеба, занимается ли спортом. Он отвечал коротко, что учится хорошо, из спорта интересуется лишь шахматами. Чтобы снять психологический барьер и заодно понять, имелся ли у него мотив для поджога магазина, решил начать разговор с Сережей издалека.
На мой вопрос, как он относится к алкоголикам, молчал. Тут вмешалась Нина Ивановна и объяснила ему, что нужно отвечать следователю на его вопросы. Сережа вдруг оживился и с каким-то яростным возмущением ответил, что не понимает, почему люди пьют и зачем государство выпускает и продает водку и вино. И тут же спросил, что я могу сказать по этому поводу как следователь. Мне понравилось, что он вступил со мной в откровенный разговор, и я понял, что он очень недоволен тем, что населению продается водка. Я ответил, что сам тоже не совсем понимаю, зачем люди пьянствуют. Вероятно, это зависит от уровня сознания и духовного мироощущения людей. Говорил, что если в СССР люди перестанут пить водку и относиться друг к другу уважительно, то наша страна превратилась бы в самое прекрасное место на земле. Но правительство СССР выпускает и продает водку по той причине, что часть бюджета страны формируется за счет продажи спиртных напитков. Деньги должны быть в обороте, для этого люди должны постоянно что-то покупать, а товаров для нужд населения выпускается в СССР недостаточно. Все в дефиците. Для экономики СССР нужна торговля алкоголем. Из-за этого в Советской России потребление алкоголя на душу населения стало три раза выше, чем в дореволюционной России. Путь тупиковый.
Было заметно, что, услышав правдивый разговор, критикующий советскую власть, Сережа немного удивился, но проникся ко мне доверием. Продолжая разговор, сказал ему, что в данное время нужно, чтобы человек сам воздержался от алкоголизма. Если все перестанут пить, то страна, вместо того, чтобы выпускать водку, будет выпускать нужные людям товары или завозить их из-за границы. Сережа задумался. Нина Ивановна сидела рядом и внимательно слушала весь наш разговор. После этих своих слов, сделав некоторую паузу, я неожиданно и прямо спросил у Сережи, чем занимался он в ночь, когда горел магазин. Ночью дома не был, канистра, в которой хранился керосин, пуста. Спросил, не он ли сжег магазин. Я не знал, что Сережа ответит, так как кроме вышеперечисленных косвенных улик прямого доказательства его вины не было. Но, тем не менее, Сережа растерялся, но, проявив предусмотрительность, воздержался от немедленного отказа от признания в содеянном правонарушении.
Он молчал. Я стал объяснять ему очень дружелюбно, что не имею никакого желания отправлять его в места лишения свободы. Мне нужно лишь помочь ему выпутаться из крайне сложной для него ситуации. А он должен рассказать мне всю правду. Сережа продолжал молчать. Говорил ему быть честным, умным и смелым. Что тогда я должен учесть, что вину признал, раскаялся, что он несовершеннолетний, ранее правонарушений не совершал, а данное правонарушение совершил под влиянием тяжких жизненных обстоятельств. На этих основаниях дело буду прекращать. А за нанесенный пожаром ущерб родителям придется все же заплатить. Если он не расскажет правду, то дело не смогу прекратить и должен направить в суд.
У Сережи из глаз потекли слезы. Он заревел и стал говорить, что отца сильно жалел, потому что он спивается. Не знал, как ему помочь. Возненавидел этот магазин, где торгуют водкой. Часто думал, а не сжечь ли этот проклятый магазин. Но боялся. В тот вечер, когда отец выгнал из дома сначала мать, а потом и его, он пришел в ярость, взял среди ночи канистру с керосином, облил дверь магазина и поджег. Потом, когда магазин горел, сильно испугался и дал себе зарок, что больше никогда не будет совершать таких глупостей. Сережа продолжал плакать. Мне пришлось его успокаивать и сказать, что самое главное, что он понял свою глупость. Что он очень молод и еще много представится ему возможностей сгладить в будущем свою вину перед собой, перед родителями и перед страной.
Дело я прекратил, прокурор района А. А. Баргеев постановление о прекращении дела утвердил. Оформил на родителей Сережи в суд иск на погашение материального ущерба от сгоревшей водки, так как расходы на строительство нового магазина взял на себя леспромхоз. А отца Сережи участковый Степанов оформил на принудительное лечение от алкоголизма. Через полтора года я встретился в МВД с участковым Степановым и поговорил. Он меня обрадовал. Отец Сережи вылечился, не пьет, зарплату в леспромхозе получает по северному коэффициенту большую, ущерб от пожара почти уже погасил. А сам Сережа Григоришин учится хорошо, участвовал в районной олимпиаде по математике. И я был доволен тем, что не зря тогда работал в Усть-Муе, в краю суровой таежной красоты, в самом дальнем уголке нашей республики, где живут очень добрые и душевные люди.
