Президент Бурятии известил общественность о начале полномасштабной подготовки к празднованию 350 –летия Улан-Удэ. Известно, что республике обещано на эти цели куда меньше средств, чем было потрачено на прошлогодние торжества добровольного вхождения Бурятии в состав России. Денег может быть больше. Набирающая обороты идея о древнем происхождении нашего города, насчитывающем более 2 тысяч лет, даже учеными уже воспринимается не как шутка, а версия, имеющая под собой вполне объяснимую основу.
Улан-Удэ и Верхнеудинск – два разных города
Сначала эту версию поднял на свои знамена председатель Улан-Удэнского горсовета Александр Голков, выпустив к юбилею Верхнеудинской городской Думы книгу «Улан-Удэ – древний город России». Два года спустя администрация города опубликовала «первое издание по истории Улан-Удэ, охватывающее период с каменного века до современности». Понятно, что Улан-Удэ как самый древний город России, чей возраст как минимум в два раза превышает подтвержденный ныне всеми документами возраст Казани, может претендовать и на соответствующие меры поддержки. И это отнюдь не желание любыми способами обратить на себя внимание, как может показаться на первый взгляд. Верхнеудинск был основан в 1666 году, такой город был, но вести свой отчет от Верхнеудинска современная столица Бурятии не может.
В рассуждениях на подобные темы историки любят опираться на фактор непрерывности процесса. Грубо говоря, сколько стояли стены города и жили там люди, столько городу и лет. Если город смело до основания землетрясением, наводнением или его сожгли набежавшие враги, а через пару лет в километре от развалин возвели другие стены, значит, считать надо от других стен.
С Верхнеудинском случилась другая история. Первая мировая война, строительство, индустриализация не просто изменили внешний облик города, но и его сущность. Некогда сугубо русская крепость, оборонявшаяся от набегов кочевников, превратилась в место, где создавалась бурятская нация, где жили уже совсем иные люди. Если в начале 20-го века в Верхнеудинске проживало около 10 тыс. человек, то уже в 1923 году население увеличилось ровно вдвое, а к 1931 году – еще почти в два раза (41 770 человек). В 1939 году в нашем городе проживало уже почти 126 тыс. человек (рост по сравнению с 1923 годом в 6 раз!). За весьма короткий исторический период из захолустного провинциального городка, где не было тротуаров, водопровода и канализации, Верхнеудинск превратился в большой индустриальный центр. Такой резкий слом ментальности потребовал от города нового названия, и в 1934 году ВЦИК принял решение о переименовании города в Улан-Удэ - столицу Бурят – Монгольской республики.
Улан-Удэ – столица национальной республики
Изданная администрацией города «История Улан-Удэ» указывает, что в национальном отношении в 1923 году в Верхнеудинске проживало всего 28 бурят (0,12%), однако к Всероссийской переписи населения 1926 года их было уже 850 человек (2,9 %), а к 1939 году – 21,3 %. Старожилы подтвердят: еще сорок лет назад в Железнодорожном районе практически не было бурятского населения, а в машзаводских школах в классах училось в лучшем случае по 1-2 ученика бурятской национальности. Ныне, когда Улан-Удэ стремительно приросло народонаселением, еще вчера составляющим значительную часть сельских районов, не учитывать этот этнический фактор невозможно. Очевидно, что при существующей миграции русских, процент бурятского населения здесь будет только возрастать, и не считаться с этим невозможно. Ментальный код города задан, и любой, кто попытается его нарушить, будет наказан. Не долгие конкурсы на тему, какой лучше сделать памятник казакам на Батарейной горе, стали причиной того, что памятника до сих пор нет, а сама несовместимость этого памятника с современным обликом Улан-Удэ и уж тем более невозможность нынешнего его соседства со стоящим рядом Гэсэром.
Новый ментальный код отличает Улан-Удэ от Верхнеудинска также, как город Кенигсберг от Калининграда или город Верный от бывшей столицы Казахстана Алма-Ата. Еще каких-нибудь сто лет назад город Грозный был сугубо русским городом, который чеченцы предпочитали обходить стороной. Сегодня Грозный - самый красивый город Чеченской республики, где русских практически нет, и это надо принять как должное. Жизнь все меняет, и жители «миленького провинциального городка», как назвал верхнеудинцев Антон Чехов, однажды канули в Лету, оставив после себя с десяток каменных домов и призрачные воспоминания. Где потомки знаменитых здесь сто лет назад Танских и Бурлаковых, Овсянкиных и Кобылкиных? Если даже они и живут в Улан-Удэ, то на правах обычных горожан и, увы, под другими фамилиями.
Почему в Улан-Удэ нет памятника казакам - первопроходцам
Не может быть случайностью, что в городе, ведущем свою историю с Удинского острога, до сих пор не построен памятник казакам – первопроходцам, но полно памятников другим людям, отражающим богатую этническую историю. Сложно не заметить, что многочисленные всадники с копьями, босоногие юноши, ученые и государственные деятели, дедушки в шляпах, даже Пушкин возле «Юбилейного» или Голова на площади Советов имеют единый национальный колорит, в который казаки- завоеватели ни при каких обстоятельствах не вписываются.
Столица Бурятии как центр бурятского мира не могла быть основана казаками. Также же, как столица Татарстана сегодня может вести историческое начало только от своих прямых предков – волжских булгар, создавших тысячу лет назад в этом регионе государство Волжская Булгария. Вот почему Казань отметила в этом году 1007 год своего рождения, а русский город Астрахань только 454-й, хотя в любом учебнике истории мы прочитаем, что столица Хазарского каганата Итиль (8-10 века) располагалась примерно на таком же расстоянии от современной Астрахани, на каком сегодня находится от Улан-Удэ Гуннское городище. В отличие от Астрахани Улан-Удэ имеет все шансы претендовать на двух тысячелетнюю историю, первое празднование которой может случиться уже через четыре года. Эта новая история удобна сегодня всем горожанам, потому что определить, кто из нас, здесь живущих, имеет большее отношение к древним гуннам уже невозможно, а значит, нет повода и для споров. Если кому и пришла пора ставить в Улан-Удэ памятник, то это гуннам (если бы еще знать, как они на самом деле выглядели). Мэр Геннадий Айдаев так высказался на сей счет: «у нашего города есть славные предки: отец – верхнеудинский купец, дед – острожный казак и прадед – гуннский воин. Они дали жизнь современному Улан-Удэ, и мы должны помнить и чтить их, как помним и чтим своих предков».
