Каким образом клан Магомедовых получил в Бурятии большинство высокопоставленных должностей
Новейшая политическая история полна загадок. На наших глазах за какие-то несколько лет в число самых влиятельных чиновников площади Советов выбилась семья Магомедовых. Сегодня Магомедовы являются в Бурятии абсолютными лидерами по количеству высокопоставленных должностей, что не просто напрягает, удивляет и возмущает, а может превратиться для общества в большую проблему.
От первого зампреда Верховного суда до главного судебного пристава
Если бы дело ограничилось основополагающими звеньями большой семьи – нынешним министром имущественных и земельных отношений Бурятии Маргаритой Магомедовой и зампрокурора Бурятии Талехом Магомедовым, состоящими в брачных отношениях и носящими одну фамилию, возможно, никто на проблему не обратил бы особого внимания. На площади Советов была и есть масса таких семей, и к этому у нас все более-менее привыкли. Проблема в том, что супруги Магомедовы благодаря женитьбе сына породнились с первым зампредседателя Верховного суда Бурятии Геннадием Осокиным, а лучше сказать, получили доступ к важнейшей в нашей жизни судебной ветви власти, что сразу же превратило их из просто высокопоставленной семьи в очень высокопоставленную.
По слухам, не так давно дочь последнего, она же невестка Магомедовых Жанна Геннадьевна, сдала квалификационный экзамен на федерального судью (факт родства не помешал и здесь) и готовится не просто влиться в ряды местного судейского сообщества, а вбить тем самым еще один кирпич в строящуюся башню клана Магомедовых. Наконец, скоро год как сын Магомедовых, Теймур Талехович Магомедов, занял пост и.о. главного судебного пристава по Бурятии, что порождает прямой конфликт интересов между исполнительной и судебной властью, между работой судов и тем, как исполняются эти судебные решения.
Можно понять, почему в войну командирами полков назначали 16-летних Гайдаров. Но почему в мирной Бурятии, где никогда не велись боевые действия и нет кадрового голода, не было никакого видимого кризиса в службе судебных приставов, который бы потребовал введения чрезвычайных мер, не нашлось другого кандидата на это кресло, чем 30-летний сын Магомедовых. По сравнению с тем же Петром Ертановым, который профессионально вырос в этой системе, имеет 10-летний опыт работы, многие годы трудится на посту заместителя главного судебного пристава, получается, Теймур Магомедов просто благодаря чьей-то воле перескочил через несколько ступенек.
Если исходить из весьма популярной версии, что должности такого ранга стоят денег, то можно предположить, сколько лет семья могла копить. Согласно поданной за 2012 год декларации министр имущественных и земельных отношений Маргарита Магомедова указала доход в 2,45 млн рублей. По некоторым данным, у Талеха Магомедова годовой доход – около 1,5 млн рублей. В сумме имеем около 4 млн рублей.
Остается добавить, что дети Леонида Потапова делали карьеру за пределами Бурятии, и, по всей видимости, это было вполне осознанное решение первого лица республики, не желающего идти в противоречие с интересами общества.
Слишком разросшиеся кланы подрывают основы государственности
Примерно тогда же, как в Бурятии Теймур Магомедов был назначен и.о. главного судебного пристава, в другой национальной республике состоялось несколько иное событие, имеющее прямое отношение к обсуждаемой теме. Самый влиятельный политик Дагестана и бессменный мэр Махачкалы Саид Амиров был арестован, обвинен в организации убийства, вывезен в Москву и заключен под стражу. При этом Саид Махачкалинский был не просто выдающимся политическим деятелем, имевшим огромные заслуги перед федеральным центром, а этническим лидером. Саид Махачкалинский – уроженец даргинского Левашинского района республики, того самого, где родился и предыдущий бессменный руководитель Дагестана со знакомой нам фамилией Магомедали Магомедов. Стоит ли удивляться, что позднее главой республики стал его сын Магомедсалам Магомедов.
Саид Махачкалинский стоял у истоков формирования в республике партии «Единая Россия», и если в 90-ые Дагестан голосовал исключительно за коммунистов, то затем – только за «Единую Россию». Когда к границам республики подступила угроза боевиков, это он созвал вооруженное ополчение из земляков-даргинцев и помог федеральным силам минимальными усилиями справиться с ситуацией.
До определенного момента все это работало на государство и поддерживалось центром, но со временем начало самому же государству, обществу, экономике сильно вредить. Вечный мэр Махачкалы, занимавший эту должность четыре срока подряд, усадил своих кровных и некровных родственников на все ключевые посты в республике. Земля, ЖКХ, энергетика города – все понемногу оказалось под властью даргинцев. Один из сыновей Саида Махачкалинского Далгат Амиров, к примеру, приходится коллегой Теймуру Магомедову, поскольку тоже занимает пост руководителя республиканского управления Федеральной службы судебных приставов (ФССП) в Дагестане. Второй сын Магомед – председатель комитета по законодательству и госстроительству дагестанского парламента.
Власть одной-единственной семьи как-то незаметно превратилась в номинальное чиновничество, где чиновники понимают под государством исключительно свои семейные интересы и личные амбиции, понятия не имея о законах, нормах и рамках. Когда рамок нет, когда не работают законы и суды, а люди не верят в государство, случиться может все, что угодно. Вот почему арест Саида Махачкалинского больше походил на спецоперацию с использованием бронетехники и вертолетов, на одном из которых его срочно вывезли в Москву, поместив в особую тюрьму и в особые условия. Все понимали, что промедли спецназовцы хоть на минуту, опальный мэр- даргинец одним звонком мог вновь собрать ополчение, да такое, что мало бы не показалось никому. Клан Амировых стал слишком опасен, общественно нетерпим, угрожающ и потому в назидание другим прилюдно лишен своего главаря.
Почему Тимур Бурятский потенциально опасен для общества
Разрастающиеся, как опухоль, этнические кланы опасны для общества, тормозят его развитие, порождают для государства массу проблем. Не случайно в Древней Греции была принята практика изгнания из города тех, кто, по мнению народного собрания, ведет себя, говорит и действует вопреки интересам общества. Это называют остракизмом. Вопрос о применении остракизма ежегодно ставился перед городским собранием греческого народа. Обладающий правом голоса должен был написать на черепке имя того, кто, по его мнению, представляет опасность для общества. Тот, против кого набиралось не менее 6 тыс. голосов, должен был в течение 10 дней покинуть Афины или другой город. Изгнанные не лишались гражданства и прав собственности, и могли примерно через 10 лет спокойно вернуться на родину.
Почему бы в Бурятии не провести своеобразный референдум по поиску потенциального кандидата на выселение? Совершенно объективно, что на сегодня чиновников Магомедовых в республике стало как-то слишком много, и в свете происходящих в Дагестане событий это не может не волновать общественность. Дай этническим кланам волю, и, возможно, уже завтра для ареста рядового министра Манзанова в Бурятию придется вызывать особую группу захвата, танковую бригаду и военный вертолет. Кому это надо?
Почему бы не остановить этот бурный рост семейственности и не выслать, к примеру, Тимура Бурятского как самого молодого из клана Магомедовых на вольные хлеба в иные дали. Пусть покажет себя на стороне, будет самостоятелен и добьется всего сам. Пусть приезжает в Бурятию через 10 лет, когда папа и мама благополучно уйдут на заслуженный отдых, тесть – в почетную отставку, и славная фамилия Магомедовых на площади Советов не будет никого раздражать. Этого хочет государство, этого хочет общество, этого хотим мы.
