Когда депутаты Народного Хурала бесцеремонно продлевали срок своих полномочий, поначалу под смешным предлогом заботы об избирателях (а как же иначе — якобы не сможет новый состав парламента по своей неопытности принять очередной бюджет), а потом на основании того, что в России введен один единый день голосования осенью, возникали серьезные опасения, пишет «МК.Ru». Во-первых, относительно сомнительной легитимности желания депутатов оттянуть свои перевыборы на лишний годик. Во-вторых, относительно того, как бы за этот лишний годик Хурал не кинулся сломя голову в омут законодательной страсти с той отчаянностью, с какой дама бальзаковского возраста бросается в последнюю любовь. Ведь шансы на переизбрание у многих парламентариев стремятся к нулю (хотя бы в силу возраста), а войти в историю республиканского парламентаризма хочется не просто так, а чем-то необычным.
С легитимностью полномочий скандала не вышло из-за того, что республиканские юридические карбонарии не успели оспорить ее в Конституционном суде Бурятии, который стал неработоспособным, лишившись почти год назад своего председателя по причине его выхода на пенсию. А вот опасения, касающиеся всплеска активности Народного Хурала, который по западной политической терминологии уже является «хромой уткой», похоже, начинают сбываться.
На осенних сессиях парламент вплотную занялся «расширением демократии», принявшись учреждать в республике новые институты, призванные вроде бы защищать права человека. Бурятия заимеет собственную Общественную палату, 42 члена которой будут неустанно защищать интересы рядовых избирателей. И уполномоченного по правам человека. Омбудсмен, как принято называть его в Европе, займется собственно тем же.
Возникает вопрос — с чего это на излете своих полномочий законодательная власть вдруг вспомнила о защите прав своих избирателей? «Выборы на носу» — напрашивается самый простой ответ. На этот раз ничего личного, просто так требует федеральный центр, демонстрирующий свою либеральность после Болотной площади. А, кроме того, зачем возражать Москве? Деньги-то на новые институты пойдут не из карманов депутатов, обеспечивших себе шикарные пенсии, а из бюджета. Проще говоря, из карманов налогоплательщиков, которым шикарные пенсии не светят.
Стоимость деятельности Общественной палаты РБ оценивается в размере, превышающем 6 миллионов рублей ежегодно. Половина этой суммы уйдет на зарплату аппарата (читай — бюрократов). Институт омбудсмена обойдется казне в 4 миллиона рублей. При этом обязанность обеспечивать работу палаты и уполномоченного возлагается на исполнительный орган власти. Иными словами, денежки правозащитные структуры будут получать через государственные органы.
Впрочем, и формироваться правозащитные структуры будут тем же макаром. К примеру, даже в Общественной палате из ее 42 членов половину определят власти: глава РБ, Народный Хурал и совет муниципальных образований РБ. А назначение омбудсмена, разумеется, прерогатива исключительно властных структур.
Зададимся простым вопросом: ну а случись так, что права рядовых граждан (наши с вами права) начнут нарушать эти самые структуры, что, увы, происходит не так уж редко, какую позицию займут по этому поводу новые вроде бы демократические институты?
Неужели посягнут на руку, их назначающую и кормящую? Верится с трудом. А если и решатся на такой демарш, то ровным счетом ничего у них не выйдет. По одной простой причине — нет на это полномочий.
На сессии, принимавшей закон об Общественной палате РБ, депутат Народного Хурала от партии «Справедливая Россия» Владимир Гейдебрехт довольно едко назвал создаваемый орган суррогатом. «Самая большая общественная палата — это Народный Хурал. Для чего нужна Общественная палата и что она будет делать? Это очень глубокие вопросы, — подчеркнул он. — Будет подмена одних органов власти суррогатами. И нет необходимости в этих надуманных структурах. А вот повышать роль депутатов, политических партий, общественных организаций, наверное, надо. Вторая часть вопроса, конечно, сужается. Власти это невыгодно».
Лучше не скажешь. Можно только добавить, что созданная с большой помпой федеральная Общественная палата до сих пор не замечена в большой эффективности своей работы. Заседания проводятся, члены ОП время от времени делают некие заявления для прессы. А толку?
Примерно такая же история произойдет с региональным уполномоченным по правам человека. Чтобы убедиться в этом, достаточно заглянуть в закон об омбудсмене. Все полномочия этого уполномоченного сводятся к одному — принимать жалобы и петиции и передавать их либо во все те же властные структуры, либо в правоохранительные органы. Такое вот республиканское «окно жалоб».
К слову, оно будет не единственным. Глава республики Вячеслав Наговицын предупредил депутатов, что скоро придется создавать институт уполномоченного по защите прав заключенных, бизнесменов. Проще говоря, число уполномоченных без особых полномочий будет множиться. Появятся новые должности, аппаратики, появятся новые расходные статьи бюджета.
А вот что будет с самым действенным институтом защиты прав граждан, доказавшим свою эффективность на практике, — Конституционным судом Бурятии, — нам выяснить не удалось. Какова его будущая судьба? В самом суде комментировать что-либо наотрез отказываются. Однако очевидно, что ни глава Бурятии, ни Народный Хурал не торопятся назначать председателя Конституционного суда. И это может означать только одно — уже весной, когда истекут сроки полномочий двух оставшихся судей, Конституционный суд тихо прекратит свое существование.
Между тем главное его отличие от всякого рода палат и уполномоченных заключалось в том, что Конституционный суд имел право признавать не соответствующими основному закону Бурятии законы и нормативные акты (или их отдельные положения) и главы, и парламента, и органов местного самоуправления республики. Причем после вынесения подобного вердикта такого рода законы и акты переставали действовать автоматически, а все вышеперечисленные органы власти обязаны были отменять свои неконституционные решения.
И ведь это происходило на практике! В Конституционном суде добивались реальной защиты своих прав и бизнесмены, и инвалиды, и учителя.
Зачем же взамен реального правового механизма создавать правовые «суррогаты»? Этот вопрос вполне можно адресовать тому же депутату-«справороссу» Владимиру Гейдебрехту, который в свое время и возглавил крестовый поход против КС под предлогом его дороговизны для бюджета. Однако, думается, что он уже не сможет ответить на него однозначно, так как планируемые расходы на «суррогаты» уже выше расходов, уходивших на Конституционный суд Бурятии. А с учетом введения новых отраслевых уполномоченных, судя по всему, окажутся в недалеком будущем выше в разы.
Хотя ответ на правовую загадку в принципе прост. «Суррогатные» органы защиты прав человека и «торжества демократии» власти гораздо милей реальных. Они сродни ужам — тоже змеи, но безопасные: не могут отменять решения власть предержащих. Ну пошумят разве что, да успокоятся. А во втором случае, не ровен час, могут случиться неприятности, и будет нанесен урон как минимум репутации непогрешимости нынешних властей. На ней они в последнее время любят настаивать, мотивируя ее бесконечным доверием, которое избиратели на выборах оказывают «партии власти».
О максимуме же и вообще подумать страшно. Ведь оспорь в Конституционном суде какой-нибудь грамотный юрист правомочность беспрецедентного продления своего срока полномочий Народным Хуралом, как знать, чем бы закончилось дело. Этот срок истекает как раз в эти дни — четвертый созыв Народного Хурала, избранный на пять лет, начал свою работу в декабре 2007 года. Первая сессия парламента прошла аккурат с 11 по 12 декабря. А так еще почти годик парламент себе под шумок «начислил». Ну а чего такого? Даже если у избирателей есть какие-то права на регулярное обновление законодательной власти, защищать их сейчас некому. Печальней то, что и далее будет некому.
Чуть не забыли. Сегодня День Конституции РФ. С праздничком!
