В конце апреля возобновится судебный процесс по делу министра сельского хозяйства Бурятии Александра Манзанова. Судья Сайдулла Хаджаев на минувшей неделе отказал адвокатам министра, которые хотели признать главные доказательства, представленные гособвинителями, «недопустимыми».
Письменные доказательства защиты
Перед этим судья по ходатайству адвокатов Олега Дремова и Елены Карпухиной приобщил к делу несколько документальных доказательств стороны защиты. В частности, речь идет об одном из приложений к постановлению правительства Бурятии № 107 (от 24 марта 2010), в котором говорится о том, что на время инкриминируемых Манзанову преступных деяний действовала норма, определяющая следующее правило. На тот период при выплате субсидий из республиканского бюджета на возмещение части затрат на строительно-монтажные и пуско-наладочные работы по реконструкции и восстановлению мелиоративных систем министерство сельского хозяйства Бурятии должно проверять только представленную претендентом на получение субсидии справку-расчет. А проверять само выполнение работ чиновники не обязаны.
Адвокаты считают, что Манзанов поступил вполне законно, предоставив бюджетную субсидию почти в 15 млн рублей на основании лишь формально составленной справки, не проверяя то, сделаны на самом деле затраты или выполнены ли работы.
Кроме того, адвокат Олег Дремов представил в суд добытые им доказательства. Это два официальных ответа на адвокатские запросы от министерства сельского хозяйства Бурятии, подписанные, кстати, одним из фигурантов «дела Манзанова», его первым заместителем Михаилом Костриковым.
Чиновник пишет, что другой свидетель по этому делу, начальник отдела развития сельских территорий Артем Зайцев, с 1 октября по 1 ноября 2011 года выезжал в служебные командировки только в Тарбагатайский район и два раза в Москву. А два других свидетеля, сотрудники Минсельхоза Валерий Нимацыренов и Юрий Пахомов, в октябре-декабре того же года вообще в командировки не выезжали.
В другом официальном ответе Михаила Кострикова говорится о том, что в ноябре-декабре 2011 года в документообороте Минсельхоза Бурятии было зарегистрировано 5 служебных записок Артема Зайцева. Однако ни в одной из них Зайцев не приводит сведения о результатах проводимых его отделом проверок работ на внутрихозяйственной части Унэгэтэйской оросительной системы (УОС), якобы выполненных фирмой «Сибирский огород».
Кроме того, адвокатами Манзанова представлены в суд копии трудовых контрактов с министерством главных свидетелей обвинения - Артема Зайцева, Валерия Нимацыренова, Елены Тугмитовой, Натальи Высоцкой, а также их должностные регламенты. В этих документах отсутствуют их обязанности проверять реальное выполнение работ, отраженных в заявках претендентов на получение бюджетных субсидий по программам, курируемых министерством сельского хозяйства Бурятии.
Замминистра защищает шефа
С точки зрения адвокатов Манзанова эти служебные документы Минсельхоза и ответы Михаила Кострикова должны доказывать следующее. Во-первых, никаких проверок выполненных работ на УОС не проводилось (так как сотрудники Минсельхоза в командировки в Унэгэтэй официально не выезжали), во-вторых, Артем Зайцев официально не предупреждал Александра Манзанова о том, что работы не выполнены (служебные записки от него на эту тему не регистрировались), и, в-третьих, никто из свидетелей и других сотрудников Минсельхоза вообще не должен был проверять документы потенциальных мошенников, выполнены ли заявленные ими работы или нет!
Напомним, что в ходе допросов и Артем Зайцев, и Юрий Пахомов, и Валерий Нимацыренов, который по заданию Зайцева выезжал на Унэгэтэйскую оросительную систему с целью проверки выполненных работ, говорили о том, что не один раз сообщали Манзанову о невыполнении работ, отказывались подписывать документы, представленные «Сибирским огородом». А Зайцев даже написал в адрес Манзанова служебную записку об этом. То есть, по их показаниям, министр был предупрежден о мошеннической афере «Сибирского огорода».
Также в одном представленных в суд официальных ответов Михаила Кострикова говорится о том, что представитель «Сибирского огорода» Виктор Павлов с 1 сентября 2011 года в кадровом резерве министерства «не состоял и не состоит». Напомним, что согласно показаниям Виктора Павлова, министр Манзанов ему обещал пост своего заместителя, если тот найдет «инвестора» на реконструкцию Унэгэтэйской оросительной системы. По мнению стороны защиты, ответ Кострикова «доказывает» то, что Манзанов обещать такого Павлову не мог.
Допрос подсудимого
Сам Александр Манзанов в ходе его допроса твердо стоит на том, что о мошеннических действиях Павлова, чья фирма незаконно получила субсидию на возмещение «затрат», он даже не подозревал.
- Об этом я узнал в феврале-марте 2012 года от следователя Силина, который мне сказал, что есть подозрения. Ранее мне никто не докладывал о том, что работы не выполнены, - не моргнув глазом, сказал на допросе Александр Манзанов.
По словам Манзанова, его бывший подчиненный Павлов, который в период его работы в министерстве «отвечал за все инвестиции в агропромышленный комплекс республики», не посвящал Манзанова в планы своей аферы. А сам министр не обещал тому пост своего заместителя за успешный поиск нужного министерству инвестора. Хотя Манзанов сказал, что, речь о вероятности включения Павлова кадровый резерв на пост замминистра, возможно, и шла.
Из трех эпизодов подписания им документов на выплату субсидий «Сибирскому огороду» министр Манзанов помнит только один эпизод. Поскольку, по его словам, подписывает в год порядка 40-50 тыс. подобных документов. Речь идет о соглашениях с потенциальными инвесторами, финансовых документах о выплате им бюджетных субсидий.
- Все документы (от «Сибирского огорода» - С.Б.) поступали в рабочем порядке. О том, что они сфальсифицированы, я не знал. Документы были проверены ответственными лицами, на них стояли их подписи, - сказал министр.
Общий смысл позиции Александра Манзанова и его адвокатов состоит в следующем. Процедура оформления документов на выплату субсидий мошенникам формально была выполнена законным образом, никаких серьезных спорных вопросов не возникало, свою санкцию на выплату денег «Сибирскому огороду» дал только после того, как документы были проверены его подчиненными. О демарше «взбунтовавшегося» Зайцева, который целый месяц отказывался подписывать документы «Сибирского огорода», подсудимый говорит так.
- Зайцев отказывался подписывать документы, так как они (сотрудники отдела Зайцева – С.Б.) не являются специалистами, чтобы определить объемы выполненных работ. Я вызвал Высоцкую (Н. Высоцкая, начальник правового отдела Минсельхоза Бурятии – С.Б.), которая сказала, что ответственность за достоверность представленных документов несет заявитель, а мы отвечаем за комплектность документов, правильность их оформления, правильность расчетов, представленных в справке-расчете. После чего документы были возвращены Зайцеву. Ему было сказано, что если есть основания для отказа, нужно подготовить мотивированный отказ в соответствии с порядками. После этого, когда мне на подпись пришел реестр на перечисление субсидии в адрес «Сибирского огорода», я, посчитав, что вопрос исчерпан, утвердил данный реестр, - рассказал суду Александр Манзанов.
Кто угрожал Виктору Павлову?
Рассматривался в суде и вопрос об угрозах в адрес «много болтающего о Манзанове» свидетеля Павлова, которые, по его показаниям, были высказаны ему с неизвестного телефонного номера в сентябре-октябре 2013 года. Адвокат Елена Карпухина приобщила к делу приговор суда по делу о мошенничестве представителей фирм «Сибирский огород» и «Регион-03», в котором говорится о том, что Виктор Павлов заключил соглашение о сотрудничестве с прокурором.
- Павлов на всем протяжении следствия давал подробные правдивые признательные показания о совершении всех инкриминируемых ему преступлений с изобличением других участников преступления, сообщив об известных ему обстоятельствах распределения денежных средств, добытых преступным путем, сообщив об известных ему фактах злоупотреблений и нарушений, совершенных должностными лицами министерства сельского хозяйства при предоставлении субсидий. Содействие обвиняемого Павлова следствию имело существенное значение в расследовании настоящего уголовного дела. При этом обвиняемый Павлов, его близкие родственники, родственники и близкие люди угрозам личной безопасности в результате сотрудничества не подвергались, - говорится в приговоре суда по делу Павлова-Дворникова-Маслова.
Поскольку приговор по этому делу был вынесен 26 сентября 2013 года, адвокат Елена Карпухина утверждает, что угроз по телефону Павлову в сентябре-октябре того года тоже не было. Поскольку факт отсутствия угроз, якобы, зафиксирован решением Советского суда Улан-Удэ по другому уголовному делу, а показания Павлова об угрозах документально не подтверждены. Хотя, по смыслу приобщенного адвокатом судебного приговора речь там, скорее всего, шла об угрозах и давлении, которые могли идти со стороны силовиков, участвовавших в «раскрутке» дела Манзанова.
В целом же, остроту вопросу об «угрозах» придает тот факт, что выбор меры пресечения в виде ареста (СИЗО, домашний арест) был связан как раз этими свидетельствами Павлова и его опасениями за свою безопасность.
Судья взял тайм-аут
Интересным событием в ходе исследования доказательств защиты подсудимого стало давно ожидаемое представление им независимого лингвистического исследования протоколов допросов почти всех главных свидетелей обвинения – Артема Зайцева, Валерия Нимацыренова, Михаила Кострикова, Юрия Пахомова, Елены Тугмитовой. В этой экспертизе отмечено, что некоторые предложения в протоколах допросов одних свидетелей, записанных следователями Силиным и Ерахаевым и подписанные самими фигурантами дела, слово в слово совпадают с предложениями, зафиксированными в протоколах допросов других свидетелей. Все эти совпадения аккуратнейшим образом собраны экспертом в таблицы. Главный же вывод исследования: протоколы всех названных свидетелей являются «заранее подготовленными».
Опираясь на это исследование, адвокат Олег Дремов подал ходатайство о том, чтобы признать предъявленные гособвинителями в качестве доказательств протоколы допросов свидетелей «недопустимыми доказательствами». Причем, не только в той части, где протоколы кажутся заранее подготовленными, а полностью. В том числе и в части показаний, где свидетели говорят о том, что Манзанов их «заставлял подписывать» фиктивные документы мошенников из «Сибирского огорода». Если бы судья удовлетворил ходатайство адвоката, то это серьезно поколебало бы позиции обвинения.
Однако судья Сайдулла Хаджаев, приобщив к делу исследование эксперта-лингвиста, в то же время в удовлетворении ходатайства Олега Дремова по вопросу о «сфабрикованных» протоколах допросов отказал. По словам судьи, окончательное решение о рассмотрении этих протоколов в качестве доказательств будет принято им «в совещательной комнате» при вынесении завершающего процесс судебного решения.
Уже на следующем после эффектного хода адвокатов заседании суда прокуроры сделали попытку расширить круг своих доказательств, приобщив к делу специальную строительно-техническую экспертизу работ на «внутрихозяйственной части» Унэгэтэйской оросительной системы (УОС). В экспертизе, выполненной компанией «Бурятская ассоциация потребителей», говорится о том, что объемы выполненных работ на УОС «не соответствуют указанным в проекте».
По обстоятельствам составления этой строительно-технической экспертизы была допрошена эксперт Аюна Омоктуева, которая занималась оформлением экспертизы и вместе со следователем Александром Силиным выезжала на УОС для проверки выполненных работ. Выявленные адвокатами несовпадения в датах (экспертиза была начата раньше, чем было вынесено решение о ее проведении) эксперт Омоктуева объяснила «человеческим фактором», то есть, своей оплошностью.
Найдя в экспертизе и другие «оплошности» адвокаты потребовали вызвать в суд других экспертов «Бурятской ассоциации потребителей», которые, собственно, и проводили эту это исследование, и проверить формальную сторону оформления запроса на проведение экспертизы со стороны следователей Управления ФСБ России по Бурятии.
На рассмотрении строительно-технической экспертизы, которое так пока и не завершено, в судебном заседании был объявлен перерыв на 20 дней. Столь длительный перерыв судья объяснил неотложной необходимостью заняться другими делами, которые находятся у него в производстве. Таким образом, судебные прения на процессе по делу Манзанова, скорее всего, начнутся не ранее мая.
