История их любви может показаться удивительной. 20 лет назад Ольга увидела Валерия во сне. Это был красочный и прекрасный сон. Она видела себя рядом с незнакомым ей мужчиной, по ночному сценарию – ее мужем. И она была счастлива с ним! Ольга проснулась с обволакивающим чувством блаженства. «Так не бывает» – подумалось ей тогда. Вся ее жизнь на тот момент развивалась совершенно по другому сценарию.
Это не предисловие к душещипательному женскому роману. Это реальная история двух сердец, которых соединила одна беда. Беда под названием СПИД. Дело в том, что семья Ольги и Валерия не совсем обычная. Они познакомились, когда оба уже относились к категории людей, про которых в цивилизованном мире принято говорить «люди, живущие с ВИЧ». В нашей же стране таких брезгливо называют «вичовые», «спидоносные». Помягче можно услышать разве что «инфицированные» или «носители», что, впрочем, не снимает негативного лексического оттенка.
Две жизни – одна судьба
Рассказывает Ольга Медведева: «Когда люди слышат страшный диагноз: ВИЧ, в основном, получают шок. В моем случае этого не случилось. Я была готова к этому. Мой образ жизни на тот момент, круг общения – все вело к страшному концу. Я даже получила какое-то облегчение: дождалась… Знаете, словно жила, стоя на голове, и вдруг встала на ноги».
Ольга не стала скрывать диагноз от родных и близких. Она приняла решение полностью поменять свою жизнь, отказавшись от загнавших ее в болезнь «прелестей жизни».
В случае с Валерием все было иначе. Сам он из Херсона. Первый брак распался, и Валерий на долгое время пустился в бурное плавание. В прямом и переносном смыслах. Работал штурманом-судоводителем, раскатывая по городам и весям. «Я поэтому даже не могу сказать, где, когда и от кого получил инфицирование: столько случайных связей за спиной. Когда мне сообщили диагноз, вначале был шок: «Не может быть! Только не со мной!». Но это было правдой, поэтому пришлось смириться и учиться жить заново».
Стигматизация
Это заграничное слово пока мало используется в обыденной речи. В основном его употребляют психологи и доктора некоторых профилей. Зато мы очень хорошо знаем русский аналог этого термина: клеймо. В последнее время о стигматизации – навешивании ярлыков, говорят, когда подразумевают людей, живущих с ВИЧ. А ярлык этот жесток: изгой.
«Нас в обществе считают изгоями, это не секрет. С этим мириться, пожалуй, труднее всего», – делится Валерий. Из-за такой дискриминации люди, которым уже поставлен диагноз, не хотят принимать его из-за боязни огласки. Соответственно, продолжают вести прежний образ жизни, и более того, заражать других.
По каким-то негласным законам стигматизации люди с ВИЧ вынуждены не работать, не иметь личную жизнь, друзей, лишний раз не мозолить глаза. Так постановило общество. Хочется добавить: неграмотное общество. «А я бы сказала, что это личностные проблемы людей, не желающих принимать нас», – спокойно рассуждает Ольга. Цивилизованный мир уже давно принял таких людей, как себе равных, понимая, что они не заразные. Действительно, ВИЧ – это не ветрянка, не оспа, его нельзя «подхватить» в привычном понимании этого слова от коллеги или соседа.
По словам Валерия, пока на толерантное отношение общества к себе рассчитывать не приходится. Хотя и отмечает, что молодые люди до 25 лет в большинстве своем нормально принимают людей с ВИЧ. «Они адекватно вникают в наши проблемы, более того, стараются помочь в правильном информировании населения, – продолжает Валерий. – Видимо, зависит от того, что молодежь более свободна от стереотипов, навязанных обществом».
От СИЗО до головы Ленина
Негативный стереотип отношения к людям, живущим с ВИЧ, сложился в обществе с того самого злополучного 1990 года, когда в Бурятии заговорили о СПИДе. Тогда первыми заболевшими стали наркоманы. Общество не было готово принять ни наркоманов, ни тем более те болезни, которые они несут за собой.
Сейчас ситуация переменилась. И более страшная правда в том, что теперь ВИЧ-инфицированные не суть есть наркоманы или люди, ведущие беспорядочную половую жизнь. Социальный портрет больного за 21 год значительно поменялся. «Не ошибусь, если скажу, что 30–40% людей, состоящих на учете в СПИД-центре в настоящее время, благополучные люди: чиновники, артисты, бизнесмены», – говорит заместитель главного врача республиканского Центра по профилактике и борьбе со СПИДом Светлана Баглаева. – Недаром среди сотрудников центра ходит поговорка относительно социальной принадлежности пациентов: от СИЗО до головы Ленина. Конечно, это немного утрировано, но такие больные есть везде. Просто где-то их меньше, а где-то больше».
По словам Светланы Баглаевой, сейчас не надо особо ждать угрозы от проституток и гомосексуалистов. Первые используют качественные методы предохранения, а вторых с 1990 года выявлено всего 6 человек. «В настоящее время в группу риска можно включить любого, кто хоть раз имел незащищенный половой контакт, любого, кто хоть раз принимал наркотики через общий шприц. К сожалению, есть прецеденты, которые подтверждают это», – говорит доктор.
«Я дышу, а значит, я живу»
А теперь вернемся к нашим главным героям. Ольга, узнав о страшном диагнозе, всерьез задумалась о том, чтобы посвятить свою жизнь себе подобным людям. Когда в Улан-Удэ при СПИД-центре была создана группа взаимопомощи людям, живущим с ВИЧ, Оля активно стала в ней работать. Там и с будущим мужем познакомилась. Сейчас она является председателем этого общества по Сибирскому федеральному округу, а ее муж и друг Валерий возглавляет группу поддержки по Бурятии. Основное направление, над которым работает чета Тараненко-Медведевых, это приверженность лечению. «Наши пациенты стоят на учете пожизненно, – говорит Светлана Баглаева. – Это значит, что на протяжении оставшихся лет они должны строго соблюдать режим и схему употребления лекарств. Стоит пропустить или забросить – лечение впустую. Это очень трудно, но необходимо. От этого во многом зависит, какое количество лет проживет больной».
Кстати, об отпущенном сроке. Что касается роста смертности среди ВИЧ-инфицированных, то здесь не все однозначно. Общеизвестно, что среди пациентов с этим диагнозом очень велик процент людей, ведущих асоциальный образ жизни. Поэтому многие погибают от передозировки наркотиков или насильственной смертью раньше, чем их одолеют болезни. «Вообще по статистике человек с ВИЧ может прожить без лечения 8–12 лет. При лечении – до 20-ти. У нас до сих пор живы некоторые пациенты, которые поставлены на учет в 1990 году, – говорит Светлана Баглаева. – Тут все зависит от того, какой образ жизни ведет человек».
Ольга и Валерий как раз объясняют, консультируют, а проще говоря, учат жить с ВИЧ. Ежедневно им приходится принимать звонки, вести психологические беседы. Звонят и сами инфицированные, и их родные. Каждого надо выслушать, дать совет, часто приходится решать и серьезные проблемы. «Помогаем с жильем, с пропиской, восстановлением паспортов», – говорят ребята.
15 мая в День памяти умерших от СПИДа Ольга Медведева и Валерий Тараненко вышли на улицы Улан-Удэ. Они открыто общались с людьми, рассказывали правду о своей жизни с ВИЧ. «С ВИЧ жить можно и нужно. Мы, так же, как и все, дышим, ходим, умеем наслаждаться и радоваться, вопреки всем обстоятельствам», – говорит Валерий. В этот день к нему подошел незнакомый мужчина и несколько раз задал вопрос: «Слушай, а зачем тебе это?». Он никак не мог взять в толк, что то, чем занимаются Ольга и Валерий, пожалуй, их единственный путь к самим себе, к таким же, как они, к обществу, в конце концов.
А пока Валерий и Ольга хотят усыновить инфицированного малыша, чтобы дать ему тепло своей семьи, защиту и уверенность в будущем. «Но и здесь, как и везде, для нас двери закрыты, – сетует Ольга. В нашем законодательстве не предусмотрено усыновление детей людьми с диагнозом ВИЧ. С одной стороны, это правильно, ведь срок нашей жизни ограничен в лучшем случае двумя десятками лет. А с другой, кто, как не мы, сможет дать такому ребенку максимум поддержки?».
Для Валерия и Ольги жизнь продолжается. «Бывают, конечно, моменты, когда очень плохо. Но в таких случаях я думаю о людях, которым гораздо хуже. О тех, кому диагноз поставлен совсем недавно. И когда удается хоть как-то их вдохновить, я испытываю полноценное счастье», – говорит Валерий.
Справка
Первые случаи установления диагноза ВИЧ зарегистрированы в Бурятии в 1990 году – 2 человека. Вспышка пришлась на 2000 год – 679 человек.
На 23 мая 2011 года в республике зарегистрировано 4508 ВИЧ-инфицированных, в том числе 12 вновь зарегистрированных.
Основные пути заражения ВИЧ-инфекцией в Бурятии:
парентеральный (внутривенно) – 47%;
половой – 49,7%;
вертикальный (от матери ребенку) – 1,2%.
Распределение по полу:
мужчины – 2706 человек (60%);
женщины – 1802 человека (40%).
Распределение по возрасту (на момент выявления):
до 14 лет – 1,66%;
15–17 лет – 4,1%;
18–19 лет – 8,3%;
20–29 лет – 49,7%;
30–39 лет – 25,6%;
40–49 лет – 8,3%.
Дети, рожденные от ВИЧ-инфицированных матерей, – 42.
По городу Улан-Удэ показатель составляет 2873 человека. Из них: по Железнодорожному району – 1439; Октябрьскому – 999; Советскому – 435 человек.
В учреждениях УФСИН по РБ выявлены 624 человека с ВИЧ-статусом.
Умерло: ВИЧ-инфицированных – 962, в т.ч. от СПИДа – 297; от отравления наркотическими и др. веществами – 107; в результате травмы – 135; от других заболеваний – 423 человека.
В целом по России зарегистрировано, по предварительным данным, 602 541 ВИЧ-инфицированных; в СФО – 107 003, в Иркутской области (на 01.05.2011) – 33 045 человек.
Данные предоставлены республиканским Центром по профилактике и борьбе со СПИДом и инфекционными заболеваниями.
