После своего переизбрания президент РФ Владимир Путин подписал указ «О мерах по реализации государственной политики в области образования и науки». Указ охватывает большой список вопросов – от повышения эффективности ЕГЭ до реорганизации вузов. А самым первым пунктом указа значится разработка концепции развития математического образования в России. Срок выполнения большинства поручений Минобразованию и правительству РФ истекает в конце года. Их отчеты мы еще услышим, а о мерах по разработке новой концепции математического образования «Новая Бурятия» побеседовала с ведущим математиком БГУ, профессором, руководителем управления довузовской подготовки БГУ Ларисой Антоновой.
– Лариса Васильевна, расскажите, пожалуйста, кому поручено разработать новую концепцию?
– Свои предложения по новой концепции разрабатывают на местах региональные вузы, после чего они направляются в Москву, где и будет приниматься итоговое решение. У нас разработку концепции курирует проректор по научной работе БГУ Иван Константинович Шаранхаев.
– Что именно представляет собой новая концепция математического образования в России?
– Пока новая концепция еще не принята. Я могу рассказать о наших предложениях. Очень важно обеспечить развитие математических способностей в средней школе. В вузе начинать уже поздно. Поэтому необходимо создать специальные привузовские школы для одаренных детей 10-11 классов. По примеру таких известных школ, как Колмогоровская школа при МГУ, физико-математическая школа при НГУ и пр. Обучение в этих школах должно быть совершенно бесплатное, а зачисление должно проводиться не только на основе тестов, но и по собеседованию. Проблема нынешних школ в том, что их основная задача – «натаскать» на ЕГЭ. При таком подходе очень мало внимания уделяется развитию творческих, аналитических способностей ребенка. Ему дают теорему, и он должен ее выучить. А каков механизм доказательства теоремы, почему она доказывается так, а не по-другому, как происходит анализ, синтез – все это упускается.
– А «меры по повышению эффективности ЕГЭ», как это прописано в указе, не смогут стимулировать школы развивать аналитические способности учащихся?
– Я очень надеюсь, что смогут. Но тут дело в другом: вузы кровно заинтересованы в получении качественных абитуриентов, которые смогут демонстрировать хорошие результаты с 1-го по 6-й курс (с учетом магистратуры). Наша задача намного долгосрочнее, чем просто подготовить выпускника к ЕГЭ, пусть даже критерии оценки экзамена будут улучшены. Преподаватели классического университета хорошо владеют и школьной, и вузовской программой и могут создать необходимую «перемычку», я бы даже сказала, более качественную базу для обучения в университете.
– И все-таки чем привузовские школы лучше, чем, например, специальные математические классы?
– Именно тем, что они привузовские. Структура нынешнего школьного образования устроена таким образом, что финансирование напрямую зависит от среднего балла по ЕГЭ, отсюда и ориентация учителя. Политика тотального усреднения ЕГЭ уже не раз критиковалась, но четкого понимания всей проблемы все равно нет. Когда учитель нацелен любыми способами поднять средний балл по ЕГЭ, страдают все: талантливые дети, так как их способности остаются неразвитыми, гуманитарии, так как они чувствуют себя недостаточно подготовленными.
В конце концов, страдают вузы, я не понимаю, как мы должны готовить хорошие кадры, когда к нам приходят будущие программисты, которые набрали проходной балл, решив много однотипных задач уровня «Чему равно два в третьей степени?». Практика показывает, что когда при вузе есть школа, свои основные ресурсы вуз черпает именно из нее. Поэтому вузовские преподаватели имеют совсем другой уровень мотивации, они уже в 10-11 классах начинают готовить будущих специалистов. В рамках школьной программы можно прекрасно развить математическую логику, аналитику, умение нестандартно подходить к решению задачи. А это совершенно необходимые качества для любого специалиста в области точных наук.
– Как именно будет проводиться набор в привузовские школы?
– Одной из форм общей оценки знаний можно оставить тесты. Но только одной из форм. Главным критерием должно быть собеседование. Нужно видеть, как ребенок мыслит, есть ли у него потребность разобраться в механизме решения. Пусть даже он решил задачу неправильно, важно, как он подходит к решению. Двух лет более чем достаточно, чтобы ликвидировать все «прорехи» в знаниях, а вот математический талант либо есть, либо его нет. И, как я уже говорила, обучение должно быть бесплатным, в идеале коммерческих учеников вообще не должно быть, иначе удержать качество на высоком уровне будет трудно.
– Хорошо, а что еще нужно сделать для развития математического образования?
– Здесь на самом деле очень большой пласт проблем. Самое главное – это финансирование: когда в школах за 40 часов в неделю платят 2 тыс. рублей, привлечь квалифицированные кадры невозможно. Также нужно убрать обязательное требование педагогического диплома. Выдающиеся специалисты, окончившие математический факультет, при работе с одаренными детьми могут дать даже больше, чем дипломированные педагоги. Помимо профильных школ при вузах, нужно создавать специальные предпрофильные классы на базе средних школ, то есть 8-9 классы – предпрофильное обучение в средней школе, 10-11 – профильное при классическом вузе. Отбор в предпрофильные классы должен проходить в два этапа. Тесты определяют базовый уровень. Также обязательно должно проверяться умение решать нестандартные задачи, для решения которых требуются даже не знания, а логика. А потом проводить собеседование, где можно увидеть, как ребенок мыслит. Если у него есть математические наклонности, за него надо браться и всячески развивать.
