Мосты и музеи, белые ночи и вежливые горожане – к этим символам Петербурга, похоже, добавился еще один, гораздо менее приятный – националистически настроенная молодежь. Нападения на граждан «неславянской внешности» в городе на Неве и раньше были нередки, но после убийства Егора Свиридова в Москве у питерских нацистов словно открылось второе дыхание.
25 декабря 2010 года в Санкт-Петербурге был госпитализирован в крайне тяжелом состоянии гражданин Ганы Соломон Аттенго Гваджо. На темнокожем парне буквально не осталось живого места – он был весь исколот ножами и избит шипованными ботинками. От полученных ран молодой человек скончался. Но нацистам пролитой крови было мало – хотелось сделать из зверства шоу, а из самих себя – героев, очищающих «славянский» город от «биологического мусора». 31 декабря они преподнесли Питеру «новогодний подарок» – выложили видеозапись с нападением на африканца в Интернет для всеобщего обозрения.
И это далеко не единственный случай нападения на людей неславянского типа внешности в северной столице. Достаточно просмотреть криминальную хронику последних лет: в 2009-2010 годах чуть ли не каждый месяц совершались нападения на граждан Узбекистана, Таджикистана, Молдовы, Азербайджана, а также (внимание!) граждан Российской Федерации, имеющих еврейское, армянское, якутское, калмыцкое, тувинское и иное происхождение. Мир, похоже, действительно, сошел с ума – ведь Ленинград – это колыбель революции, город-герой, переживший фашистскую блокаду. Дедушки и бабушки нынешнего поколения петербуржцев воевали не для того, чтобы их внуки добровольно салютовали друг другу и скандировали: «Россия для русских»! Да разве бы разобщенная, сугубо славянская Россия победила в Великой Отечественной?
Но такие мысли скинхедов, похоже, не занимают. Им неважно, кто перед ними – гастарбайтер, иностранный студент, приехавший изучать великий и могучий, слабая женщина или вовсе ребенок (в 2009 году было совершено нападение на девочку-мулатку 9 лет). Единственное, на что реагируют нацисты, – «неправильное» лицо жертвы, не тот разрез глаз, не тот цвет кожи... А то, что голубоглазый светлокожий индивид, который поднял руку на ребенка, человеком вообще не считается, им в голову не приходит.
Верхом цинизма можно считать все тот же «обычай» петербургских скинхедов снимать нападения на камеру. Еще четыре года назад они сняли видео избиения журналистки и пресс-секретаря правительства Республики Тыва Саяны Монгуш. На Саяну напали средь бела дня в вагоне метро, когда она возвращалась из буддийского храма. Около десяти подростков в тяжелых ботинках принялись пинать ее ногами. Сидящий рядом мужчина заступился за девушку, и фашистские молодчики набросились на него. Это спасло Саяну – на ближайшей станции ей удалось выскочить из вагона. В синяках и ссадинах тувинская журналистка подошла к дежурному милиционеру и сообщила о случившемся. Но в ответ услышала: «У нас фашизма нет». В районном отделении милиции у Саяны также отказались принять заявление. А дома, в Тыве, настойчиво советовали молчать о происшедшем, «чтобы не разжигать национальной розни». Интересно, если бы девушке повезло меньше, и ее забили насмерть, это списали бы на несчастный случай? Мол, сама упала, ударилась и умерла...
За наших земляков, живущих в Питере, страшно. По официальным данным, там проживает около 750 бурят, но их, конечно, больше. Чувствуют ли они себя в безопасности в пятимиллионном городе? Сталкивались ли с проявлениями нацизма?
Студентка Оюна живет в общежитии: «Родители были против моего отъезда в Петербург, но я мечтала жить здесь с детства. Первые два месяца мама жила со мной в съемной квартире, потом, видя, что все вроде бы спокойно, переселила меня в общежитие и уехала в Улан-Удэ. Я знаю станции метро и районы, где вечером одной лучше не появляться. Это центральная синяя ветка метро, нижние станции – Парк Победы, Московская, Купчино. Район престижный, но там, говорят, много скинхедов. И кого-то в Парке Победы убили, девушку из Тывы, насколько я помню. Вечером одна вообще стараюсь не ходить. А так, никогда не сталкивалась с нацистами».
Мария работает в сфере туризма. «К сожалению, однажды столкнулась. Я шла по Невскому проспекту с подругой, она тоже из Бурятии. Навстречу, как обычно в центре, поток прохожих. И тут какой-то парень, поравнявшись с нами, вдруг грубо меня толкнул. От неожиданности я потеряла равновесие и упала в талый снег с грязью. Помню, падая, вцепилась в сумочку – мысль была, что это вор. А это был просто какой-то ненормальный скинхед. Он еще обернулся, посмотрел, упала ли я, и крикнул: «Под ноги смотри, овца китайская!». Это было очень неприятно...», – рассказала Мария.
Врач-стоматолог Светлана родилась в Санкт-Петербурге: «У меня мама бурятка, а папа русский, коренной ленинградец. В Улан-Удэ я бываю, но родным городом считаю именно Питер. Тем не менее, когда в декабре началась эта история с погромами кавказцев в Москве и Петербурге, муж стал меня везде возить на машине. Вечером не позволял мне пользоваться метро. Меня эта ситуация просто возмущает. Ну нельзя же всех под одну гребенку: какой ты национальности и хороший ли ты человек – это никак не связано! А если копнуть глубже, чистокровных русских нет и быть не может: здесь триста лет татаро-монгольское иго было!».
Эржена, окончив вуз, вернулась в Бурятию. «Со мной был такой случай: я шла по переходу в метро, станция Садовая – самый центр Петербурга. Была пятница, вечер, народу еще довольно много. Иду и вижу впереди кучку бритых парней в армейских штанах. У меня аж ноги одеревенели от страха. Что делать, куда бежать в случае чего? Продолжаю идти вперед на автомате – авось не заметят. А лето – лицо, волосы – все на виду. Тут парень, идущий мне навстречу, хватает меня резко, прижимает к себе и шепчет: «Стой так, будто мы обнимаемся». То есть он спиной к ним, а меня почти не видно. Так мы и стояли, как влюбленная парочка, пока скинхеды мимо не прошли. Потом он меня отпустил, иди, говорит, и будь осторожна, вечером не ходи. Я неделю вообще в метро боялась спускаться, даже днем. Получила диплом и вернулась в Улан-Удэ», – рассказала Эржена.
Жаргал, прожив в Петербурге два года, вернулся в Улан-Удэ. Он рассказал о своем опыте общения с наци: «Это было в конце декабря прошлого года. Новогоднее настроение, хороший день на работе, легко на душе... Посмотрев по телевизору матч «Зенита», я пошел в ближайший магазин за продуктами. Было часов восемь вечера. Купил, иду назад, навстречу человек пять парней с недобрыми лицами. «Эй ты, чурка! Ну-ка стой!» – услышал в свой адрес. Ситуация, мягко говоря, неприятная. Я до сих пор удивляюсь, как мне достало выдержки и находчивости сказать этим отморозкам: «Ребята, вы что, вы сейчас матч видели? Кержаков такой гол забил, ай, маладца!». Сказал я это, естественно, на чистейшем русском. Они переглянулись, самый старший сказал: «Зенит» любишь? Ну ладно, живи...». А я решил, что дальше так рисковать своей жизнью неразумно: у меня на нее много планов. Вернулся в Улан-Удэ и не жалею!».
Идеи современного нацизма настолько противоречат всему человеческому, что выглядят просто бредом сумасшедшего. И тем не менее петербургские нацисты – это сплоченное, хорошо организованное формирование со своими вожаками, местами для встреч и сайтами. В обычной жизни нацисты маскируются, но зайти на Интернет-сайты их сообществ довольно просто. Недавно на наци-сайтах Санкт-Петербурга появилось настоящее пособие по «уличному террору». Неизвестные авторы советуют объединяться в группы, так называемый «белый патруль», и в темное время суток выслеживать жертв – у студенческих общежитий, рынков, во дворах, у станций метро. Везде подчеркивается, что избиение и даже убийство «инородца» – это чуть ли не подвиг во славу новой России. Зомбированные подобными книжками и своими идеологическими лидерами, подростки становятся просто неузнаваемыми. Они считают, что выполняют важную миссию, живут не просто так, а с целью. В своих неудачах они винят «понаехавших». Кризис переходного возраста, уйма нерастраченной энергии, проблемы с учебой и внутренние комплексы превращают молодых парней в идеальных наци – агрессивных, узколобых, привыкших не создавать, а только рушить.
Конечно, возникает множество вопросов к правоохранительным органам и правительству города Санкт-Петербурга – между прочим, официально многонационального. Почему, зная основные адреса и явки (только не говорите, что они неизвестны) нацистских объединений, бритоголовым отморозкам дают собираться и выходить «на охоту»? Почему нельзя отследить их по тем же сайтам? Неужели они так запугали милицию (читай –полицию), что те закрывают глаза на очевидное? В конце концов, почему нельзя провести показательный судебный процесс и дать им лет по 20 строгача, чтобы мало не показалось и чтобы другим неповадно было? Вопросы эти, понятное дело, останутся без ответа. Слишком заняты все, кто мог бы что-то сказать, включая губернатора Петербурга. Она с сосульками разобраться не успевает, не до скинхедов...
