25 июня Соелма Дагаева рассказывала членам Общественной палаты (ОП) Бурятии, как она провела истекшие 6 месяцев в должности министра культуры РБ.
Тут следует отметить следующее – оказывается, министр культуры у нас еще и «министр цензуры», о котором СМИ пишут либо хорошо, либо ничего. И никто не видит в этом абсурда, наоборот, складывается впечатление, что вместе с креслом министра г-жа Дагаева получила и некие охранные грамоты, которые обеспечивают ей даже не лояльность, а прямо-таки рыцарскую деликатность (вассальную зависимость?) свободной бурятской прессы.
Сознательный ли это акт или так получилось, но Соелме Дагаевой удалось отформатировать бывших коллег. Культурное сообщество форматировать даже не пришлось – новое имя-отчество вместо прежнего выучивается быстро.
«Слезы умиления»
А наш так называемый политический истеблишмент от нового министра культуры и вовсе только что не плачет слезами умиления. Те немногие члены Общественной палаты РБ, пришедшие послушать Дагаеву, были восхищены тем, как скоро (полгода вообще-то) она, по их мнению, полностью вошла в курс дел.
Члены ОП убеждены, что министр именно полностью в курсе так, словно им известны размеры этого самого «полностью». Впрочем, да, известны. Это «полностью» находится в тех пределах, в которых и члены ОП, и министр привыкли понимать культуру. И хотя некоторые считывают с общего информационного поля и то, что в культуре кроется колоссальный экономический потенциал, и то, что капиталы не всегда бывают выражены в дензнаках, в целом же запросы членов ОП к культуре и к чиновнику от культуры законсервированы по всем нормам советского еще «ГОСТа», и министр Дагаева этому «ГОСТу» соответствует.
И воспринята она в ОП была так, как обычно школьная экзаменационная комиссия воспринимает «птичницу-отличницу», умницу-красавицу-гордость школы. Ей задали формальные вопросы о «вечном» – не собирается ли министр усилить национальный колорит в оформлении вокзала и аэропорта? Надо ли так тратиться на приглашения постановщиков из других городов? Дали несколько мудрых советов, напутствий и наставлений. «Гордость школы» головой согласительно покивала, все советы прилежно записала и получила свою «пятерку».
«Тот, кто не разбирается ни в чем, может взяться за что угодно», – сказал Станислав Ежи Лец (польский писатель-сатирик) словно бы про нашу непрерывную ситуацию с министром культуры. Ведь никому в голову не придет назначить министром образования, министром здравоохранения, их заместителями, специалистов без профильного образования – можно себе представить, как в подобном случае отреагируют не только профессиональные учительское и медицинское сообщества, но и все общество. И только в культуре в кресле министра постоянно оказываются случайные прохожие в окружении таких же случайных заместителей.
Культура и «Хотелки»
Видимо, поэтому министр культуры, ни дня и ни часу не проработавший ни в одном учреждении культуры, все нужды сферы именует не иначе как «хотелками»… Это, конечно, как говорится, уму непостижимо, но все же когнитивный диссонанс у нас возникать не должен – ментальная пропасть, даже если она всего лишь в одно слово, бывает совершенно непреодолимой. И сколько бы времени не прошло, а проблемы, нужды, боли культуры г-жой Дагаевой, видимо, так и будут восприниматься лишь «хотелками».
При этом ведь как человек с журналистским образованием г-жа министр должна бы осознавать, что слова, подобно пулям, и пользоваться им надо осмотрительно. Но мы тут все живем по местному принципу «да, но нет». И вот министр культуры, кроме «хотелок», роняет простецкие фразы типа – «чисто руки не дошли» (хорошо еще, что не «чисто конкретно»). И, видимо, ей не приходит в голову, что министр культуры не может говорить о президенте Национальной театральной премии «Золотая Маска» народном артисте РФ Игоре Костолевском: «Игорь Матвеевич, видимо, курирует «Золотую Маску» кажется, что ли…». Или о болгарском бизнесмене Карене Алексаняне, заказавшем недавно бюст Намжила Нимбуева: «Какой-то Армен… он вообще-то армянин…». Или вот о посещении знаменитой «Щуки» (театрального училища при театре им. Вахтангова. – Ред.): «Я тоже зашла там в одно учреждение, где учатся для Бурдрамы ребята».
И уж, конечно, лучше бы министру культуры не хвалиться «переаншлагами» на спектаклях театра им. Маяковского потому, что: а) интерес к прославленному театру не является заслугой нашего минкульта; б) восхищаться столичным театром и тут же уверять слушающих, что «нашим драматическим театрам 500 тысяч хватит на постановку» означает, что за полгода работы министром так и не усвоен закон искусства о том, что слава любого славного театра состоит из актеров, режиссеров, и из качества тех материальных предметов, которые на сцене становятся носителями смыслов. И это качество стоит денег. И профессиональные качества тех, кто придумывает и делает предметы, стоит денег. 500 тыс. – это только 1 – 2 гонорара, а зачастую и половина гонорара специалистов, создающих спектакль. И убежденность г-жи министра в том, что этой суммы нашим театрам хватит на все постановочные расходы, видимо, означает, что задачи качественно изменить ситуацию с материальным обеспечением художественных процессов, министр себе не ставит.
Оно и понятно – фотографироваться со знаменитостями, высказывать досужие оценки «если мы этому худруку поручим эту постановку, боюсь, мы получим нечто политическое», а также всех вокруг убеждать, что нашим театрам всего достаточно – это в 150 раз легче, чем работать над поисками источников финансирования. И боюсь, что такое «кухонное» понимание компетенций – тенденция.
Нет, это не переход на личности. Можно сколько угодно делать человека тем, чье имя нельзя называть, но в любом деле, уровень профессиональной компетентности и степень владения специфическими навыками, неотрывен от уровня личности.
Подумаешь, отговорки
Да, можно сказать – подумаешь, оговорки, подумаешь, имя-фамилию забыла. Но в том-то и дело, что эти оговорки неслучайны, они следствие узкого культурного кругозора, неспособности охватить и осознать культурный контекст, а значит, неспособности осмыслять культуру как систему. Что и показало выступление в ОП.
Г-жа Дагаева сосредоточена на сельской культуре, она ей понятна и близка, там ее боль. Но, во-первых, сегодня всех заботит состояние культуры на селе. Во-вторых, эти проблемы прозрачны – по цивилизационному счету XXI века, культуры там просто нет. И тут нетрудно самоутвердиться в качестве деятельного министра – тут, чаепитие устрой для ветеранов, и ты уже Прометей.
А вот когда речь зашла о профессиональном искусстве, г-жа министр «поплыла», и все свои «хотелки» свела к строительству очередного блока национальной библиотеки, здания национального музея, здания театра кукол. Обозначен был также и кадровый вопрос, но никаких «хотелок» на этот счет, как и на счет развития, собственно, самих культурных институций, не прозвучало, несмотря на то, что минкульт то ли написал, то ли пишет очередную стратегию очередного развития очередной культуры до очередного года, кажется, на сей раз до 30-го.
Складывается ощущение, что в минкульте так сосредоточились на развитии сельской культуры потому, что просто-напросто не знают, что делать с культурой городской, с этой сложной инфраструктурой, состоящей из профессионального искусства и других культурных институций, допустим, креативных индустрий – для нашего минкульта чудище заморском, невиданном тогда, как в мире, на оборотах культурных/креативных индустрий делают капиталы, выраженные в дензнаках со множеством нулей!
Чтобы сегодня развивать культуру, надо, во-первых, освоить новый образ новой культуры – целостный, невероятно обширный, переполненный бизнес-потенциалом, и, конечно, чрезвычайно непростой в управлении. Для этого быть «гордостью школы» иносителем архаичных «хотелок»» недостаточно – надо обладать обширными знаниями, емким, быстрым, тренированным программным мышлением, и взрослым опытом.
С советским «ГОСТ» в «анамнезе» современную культуру не осилить.
Туяна Будаева
