10-летний юбилей в этом сезоне празднует спектакль Молодежного театра «Брат Чичиков» по пьесе известного драматурга.
Произведения Садур сравнивают с осколками зеркала, отражающего жизнь с превращениями, так что в любой маленькой истории видится и угадывается многое. Это проза пограничных состояний и странных героинь. Нину Садур считали и считают странной, а творчество ее именуют мистическим. А она таким образом объясняет свой мир. Она говорит, что далека от «интернетов», но социальные сети, особенно фэйсбук почитает за то, что он действительно связывает людей.
– Нина Николаевна, а ведь вы, оказывается, бывали в Улан-Удэ.
– Была два раза. Как-то познакомилась во французском городе Нанси с Анатолием Баскаковым. Тогда ваши театралы ставили во Франции спектакль «Замерзли» по моей пьесе. Там я поняла, что это один из лучших спектаклей, поставленных по моим пьесам. Приехав сюда, увидела еще «Брата Чичикова». Из всех «Чичиковых» это самый лучший. От других отличается глубиной проникновения материала и высочайшей культурой актерского мастерства, Смешением европейской и восточной культур. Это очень подходит мне как автору.
– Вы считаете себя больше писателем – прозаиком или драматургом?
– Это зависит от того, какие родятся идеи. Идеи требуют форм. Если у меня там огромное пространство и время, то это будет проза. Если сжатая история, будет пьеса. Говорят, что у меня очень хорошие диалоги. Драматург, наверное, тогда. Но, с другой стороны, у меня хорошие пейзажи, значит, я писатель.
– А вы согласны с тем, что вас считают загадочной и элитарной? И как вы относитесь к однодневной литературе?
– Загадка есть у каждого художника. Просто надо уметь его раскрыть. А литература всегда была и элитарная, и попсовая. В свое время была чудесная писательница Лидия Чарская. Ее до сих пор издают, но сейчас она попсовая. А я до сих пор с удовольствием читаю ее книги. Я и своей внучке купила несколько ее книг. Попсовая литература имеет право на существование, если она хорошо исполнена.
– Ваши герои очень реальные и мистические одновременно. Вы сама такая?
– Нет, я не занимаюсь магией, хотя меня называли ведьмой. А герои у меня нереальные. Я делаю их похожими на реальных людей. Это моя провокация – дотошное изображений в бытовом смысле. Поступки же и наполнение героев совершенно иное. Это некие знаки, которыми я объясняю свой мир.
– А какое, в таком случае, ваше самое любимое произведение из написанного? Наверное, «Чудная баба»?
– Там мои испуги перед миром… А моя любимая пьеса – «Ехай». Я считаю, что это символ нашего российского, человека, который не сидел, так сядет. Это самая ласковая пьеса о трагедии. Как-то ее играли на зоне. Я никогда не получала никаких премий и никогда не получу. Но одну награду я получила – те люди, которые сидели тогда и смотрели спектакль. Они просто рыдали. Они не давали артисту произнести реплику. Они так за него болели. Они увидели, что где-то кто-то их пожалел и о них написал…
– И пишите все вручную, потому что «рукописи не горят»?
– Да, до сих пор больше ручкой пишу. На машинке писала много лет, пока она не сломалась. Впрочем, компьютер я освоила. Но все же писать все больше хочется ручкой.
– Говорят, один ныне известный и популярный писатель все свои сюжеты и даже целые диалоги берет из интернет-форумов и блогов.
– Я не знаю, насколько в интернете люди искренни. Я, будучи в вашем городе, ходила в район под названием Батарейка. Мне сказали, там люди живут определенного социального слоя, с которыми мне надо было пообщаться, так как хочу написать какую-нибудь прозу – цикл рассказов или повесть про Сибирь. Я ведь как набираю материал: села в трамвай, а там бабка-говорунья. Вот она рассказывает про картошку, огурцы, а на руке у нее татуировка «Люба». Значит, сидела. Биография. А мне выходить. И мы прощаемся с ней полчаса. И эта бабка у меня уже вот там, в голове. Я хватаю детали, рождаю образ. Обязательно напишу про ваши края. Хочу накопить денег, приехать и жить на Байкале. Здесь особое место, магическое и люди в этом живут…
– А вы вообще не жалеете, что когда-то уехали из родного Новосибирска в Москву?
– Это был вынужденный переезд. Москва тяжелая и нетворческая, но в Новосибирске мне с моим странным взглядом просто не дадут выхода. Союз писателей у нас возглавлял бывший милиционер. В Москве я живу своей жизнью, а писательский мир – своей, ни с кем особо не общаюсь. Читаю сибирского драматурга Александра Строганова, прозаика Олега Юрьева. Сашу Соколова люблю. А московские люди мне скучны.
