Неизвестный Модогоев

Легендарный первый секретарь обкома Андрей Урупхеевич Модогоев, при котором БурАССР совершила громадный скачок в своем развитии, в воспоминаниях наших современников
Общество |
Фото Неизвестный Модогоев

Булат Бастуевич Лхаса­ранов, кандидат биологи­ческих наук:

- Это случилось в 70-х го­дах на молочно-товарной ферме Улаха-Аральское села Могсохон, что в Кижинге. Только – только занимался рассвет. Было около шести – семи часов утра. По скотному двору бежала местная дояр­ка.

- Где бригадир? – обра­щается к ней незнакомый мужчина, в пиджаке и в рези­новых сапогах. – Или управ­ляющий?

- Ой, не знаю, не знаю. Не спрашивайте где они! Модо­гоев приезжает, некогда мне!

Заполошная баба убежа­ла, а вечером пришла на со­брание в Красный уголок фермы. Видит, сидит тот самый незнакомец, а район­ное начальство обращается к нему по имени и отчеству: «Андрей Урупхеевич!» Тут- то и дошло до неё, что это и есть сам Модогоев! Откуда же ей было знать, что первый секретарь обкома ездит так вот запросто один, без сви­ты? Телевидения тогда не было, в газетах его, конечно, печатали, но до газет ли ей тогда было? Ферма, коровы, бегом домой, а там семеро по лавкам, опять же скотину по­кормить...

Встала она, не признала, мол, вас, ошибка вышла, уж извиняйте. А Модогоев ей в ответ: «Ну, ладно, ладно. Бы­вает. Садись уж».

* * *

После окончания техноло­гического института я рабо­тал инженером-электриком в совхозе «Удинский» Хорин­ского района. Случай произо­шёл на МТФ «Тахяаша», что в Барун-Хасурте. Девять часов вечера. Шла вечерняя дойка. А у меня в кормоцехе поилка сломалась. Подходит тут не­знакомый мужчина и давай расспрашивать: «Кто таков? Чем занимаешься? Чего не хватает? А почему? А что бы ты предложил?»

Я и сказал ему, мощно­сти не хватает, трансформа­торная станция как воздух нужна. Не выйдет ферма в передовики без неё! А на другой день собрание у нас в хозяйстве. Собрали всех специалистов, и он сидит, тот самый незнакомец. Оказался Модогоев! Кто ж его видел раньше? Сказал, что вот мощ­ностей не хватает у вас на ферме! И уехал.

Через две недели меня ру­ководство вызывает. Звонил, говорит, начальник мехко­лонны! Спрашивал: «Какой такой у вас еще электрик по­явился? Все наши планы по­рушил! Теперь нужно срочно вам подстанцию ставить!» Страшно матерился, началь­ник мехколонны! Я и сказал: «Есть у нас такой молодой специалист. Толковый па­рень. Однако далеко пойдет».

Через месяц подстанция уже стояла. Все проблемы были решены. Молокопро­вод, микроклимат, все было в наших коровниках и телят­никах. Удои выросли. А под­станция до сих пор стоит в Барун-Хасурте.

Цибудеева Надежда Ци­деновна, музыковед, кан­дидат искусствоведения:

- Модогоев был одного­док с моим папой, главным редактором газеты «Буряад үнэн». Они вместе в комсо­моле начинали в 30-х годах и дружили с тех пор. Одно время, когда еще была еди­ная республика, папа был уполномоченным в Усть-Орде. Варвара Бутаевна, жена Андрея Урупхеевича, очень приличная женщина, вспо­минала, как он появился там: «Шара хүбүүн». Мы все вре­мя жили рядом с ними. И на Профсоюзной, и дачи были рядом в Сотниково. Там вооб­ще весь партактив был. Это в Уточкиной пади, там, где РК «Здоровье».

Они вместе играли в пре­феранс, спорили, ругались, выпивали. Тогда мужчины просто так не сидели. Пели, конечно, и военные, и хо­ринские, и иркутские песни. Андрей Урупхеевич очень красиво пел и танцевал, осо­бенно иркутские ёхора. У него был баритон, с таким сексуальным зарядом. У Дан­дара Бадлуева есть такие обе­ртона, западающие в душу. Они дома пели и ёхорили, и на улице пели и ёхорили.

Цыденжап Бимбаевич Батуев, доктор исторических наук:

- Для Андрея Модогоева при подборе кадров земля­ческий принцип не был при­сущ. Скорее всего, не в силу партийных требований. Это была его внутренняя пози­ция, следствие личного опы­та работы в нескольких райо­нах республики. Он понимал ценность человеческого по­тенциала, поскольку не сразу стал большим начальником. На разных участках Модого­ев подчинялся разным лю­дям, и знал, что дело делают живые люди со своими плю­сами и минусами. Те же Кях­та и Еравна, где он работал, они резко отличаются как по природно-климатическим условиям, так и по составу и ментальности своего населе­ния. Вот этот опыт и знание людей, а память у него была феноменальная, он исполь­зовал при подборе и расста­новке кадров. Если бы он не прошёл эту обкатку, даже самые умные директивы ЦК были бы бесполезны.

Поэтому при нём выросли представители хонгодоров, селенгинских бурят, хорин­цев – восточных бурят, бар­гузинцев и, конечно, наших семейских и русских. Пере­числю только некоторые персоналии. Это Владимир Саганов (Тунка), Вандан Ба­заров (Баргузин), Санжижап Бадмаев (Закамна), Кон­стантин Лубсандоржиев (Кижинга), Бальжинима Аю­ров (Хоринск), Цырендоржо Жалсанов (Еравна) и другие. Он ведь и собирал со всей страны сильных бурят, это, например: Маркс МохосоевДоржи ЦыремпиловКим Ба­зарсадаев.

Батор Жамсоевич Туму­нов, издатель:

- В конце 40-х, начале 50-х мой отец, писатель Жам­со Тумунов, учился в ВПШ – высшей партийной шко­ле в Москве. С ним учились Андрей Урупхеевич, Даши ЭрдынеевДаши Лубсанов и Даши Жалсабон. Они были студенты и жили как братья, вместе отмечали все празд­ники. Дружил с ними агинец Дамдинов, торговый пред­ставитель Буркоопсоюза в Москве. А больше бурят в Мо­скве тогда и не было. Только около кинотеатра «Ударник» жили генерал Балдынов и ре­волюционерка Сахьянова, но тогда на них смотрели как на богов. Отец позднее познако­мил своих друзей с ними.

Вернувшись в республику, они были назначены первы­ми секретарями: Эрдынеев - в Иволгу, Лубсанов - в Селенгу, а Модогоев - в Кяхту. Отец ез­дил в командировки по этому маршруту и собирал всех вме­сте. А когда Андрей Урупхее­вич стал первым секретарем, все они пошли одной коман­дой. Эрдынеев - министром МВД, Лубсанов - секретарём по идеологии, отец уже был министром культуры, а Жал­сабон позднее побывал и ми­нистром культуры и первым ректором ВСГИК.

Владимир Архипович Алсаев, земляк:

- Мы с одного села с Ан­дреем Урупхеевичем. С За­гатуя. Мой отец, Архип Бал­дынович, захаживал иногда по-землячески к нему. Ко­нечно, угощали чаем и на­питками покрепче, но после двух рюмок Модогоев просил отца спеть бурятские народ­ные песни. И весь уходил в их слова и мелодии. После этого благодарил и уходил в свой кабинет.

* * *

В Загатуе был один кра­сивый парень, любитель прекрасного пола. Высокий, кудрявый, горбоносый и хо­лостой. На всю округу он про­славился массой любовных приключений! И как их поло­женное следствие, детьми от разных матерей. Его имени­тый земляк прекрасно был осведомлён о похождениях парня, поскольку живо инте­ресовался всеми деревенски­ми новостями. Вероятно, сам как мужчина, был заинтри­гован этим. И вот, этот кра­савец явился пред очи Модо­гоева. Наслышанный о нём, тот встал из-за стола, вышел, несколько раз обошёл гостя, внимательно оглядывая его с ног до головы, и задал един­ственный вопрос: «Как это ты сумел сделать столько де­тей женщинам в округе?»

Не ожидавший такого по­ворота, парень сначала опе­шил. Затем обиделся и ушел, хлопнув дверью!

В дальнейшем, имея внешность, обаяние, а глав­ное, характер и ум, он сумел состояться как талантливый организатор, а не только как покоритель женских сердец. Стал основателем одной из спецшкол в Улан-Удэ.

* * *

В 1966 году состоялся исторический для загатуй­цев визит великого земляка. Это был первый его приезд в родную деревню с тех пор как он уехал в 1935 году в Забай­калье. Дело было летом, а в Загатуе чернозём, если прой­дет дождь, то не проехать, не пройти. Семён Щетинин, первый секретарь Иркутско­го обкома КПСС, гостеприим­ный хозяин, приказал срочно сделать грунтовую дорогу. От трассы в Качуг до села. И встретив коллегу в Иркутске, выделил ему свою «Чайку». На ней Модогоев и приехал в родное село. Туда же при­ехали руководители районов округа. Посетил родитель­ский дом, где жили ближай­шие родственники. А потом на опушке леса был устроен обед в традиционном бурят­ском стиле: төөлэй, тогооной архи, песни и юрөөлы.

После него Модогоев уе­хал и больше никогда не возвращался. Даже выйдя в отставку, хотя ездил по райо­нам республики. В ту же Кях­ту, где с 1954-го по 1957 годы работал первым секретарём РК КПСС. Возможно, слишком тяжелы были воспоминания. Смерть раскулаченного отца, а вслед за ним и матери. Он долго мытарствовал с двумя сёстрами. Затем и его пред­упредили, что придут за ним. Ночью он исчез и появился в Еравне. Впоследствии он не мстил своим врагам, а вот до­бро не забывал.

Фото из архива Александра МАХАЧКЕЕВА

Источник: Буряад Yнэн

Кол-во просмотров: 2283

Поделиться новостью:


Поделиться: