31 мая в республике стартовало первое бурятское телевидение с круглосуточным вещанием «Буряад ТВ». Одним из авторских проектов нового телевидения стала телепередача «АСА» известного в Бурятии и в России театрального режиссера, актера театра и кино, заслуженного деятеля искусств РФ, заслуженного артиста Бурятской АССР Сергея Бальжанова. С ним мы беседуем сегодня о телепередаче и о жизни.
– Цырендоржо Дондокдоржиевич, расскажите о своем сотрудничестве с «Буряад ТВ»…
– Сотрудничать с телевидением было моей давней мечтой. Я давно хотел создать проект телетеатра, в котором мог бы реализовать все те идеи, которые постоянно воплощаю как творческий человек, как режиссер. Это тема очищения человека, его нравственное обновление через катарсис, через потрясения, внутренние переживания. Эту тему я вел как режиссер, начиная со своего первого спектакля «Плач кукушки» по пьесе Анатолия Кима, где главный герой приходит на могилу своей матери и говорит свой монолог. Эта же тема продолжена в спектакле «Дамдин лама» по пьесе Б. Эрдынеева и Р. Бадмаева, в котором впервые была поднята трагическая тема репрессий служителей буддийской веры в 1930-е годы.
– Почему «АСА»?
– В бурятском языке слово «аса» имеет много значений и смыслов, это и «вилы», и «вилы в бок», «и острие веток кустов», и «разветвленное устье реки». Это слово имеет также сакральное значение. Долго думал над названием и форматом передачи и решил, что это слово хорошо отражает суть передачи, которую я хочу делать.
Я собираюсь приглашать в студию неординарных людей и говорить с ними о нашем менталитете, нашей культуре, о прошлом, настоящем и будущем. О наших великих предках, таких как Агван Доржиев, Элбек-Доржи Ринчино, Петр Бадмаев, Михей Ербанов, Або Шаракшанэ, Базар Барадийн и многих других. Приглашать политиков, строителей, бизнесменов, которые делают что-то полезное для республики. Из тех, кто знает и говорит на бурятском языке. Например, хотел бы пригласить председателя Народного Хурала РБ Владимира Павлова.
В своей телепередаче буду затрагивать темы театра, кино, живописи, литературы. Кроме того, зрителей ждут встречи, которые, думаю, будут интересны. Не стану заранее выдавать все секреты. Конечно, буду поднимать проблемы нашего языка.
– А как вы оцениваете состояние современного бурятского языка?
– К сожалению, красивый, глубокий литературный бурятский язык закончился на прозе Хоца Намсараева и поэзии Дондока Улзытуева. Немногие авторы, такие как Даши-Рабдан Батожабай, Цыден Дамбаев, стали яркими исключениями, но после них развитие бурятского литературного языка остановилось. Он стал упрощаться. Я слышал стихи участников конкурса стихотворений на бурятском языке, но это очень и очень слабо. Мы уже радуемся тому факту, что человек пишет на бурятском языке. Нам уже не до литературных изысков. Сейчас очень мало людей, кто понимает красоту и глубину бурятской поэзии, а кто может создавать хорошие стихи на бурятском языке, таких почти не осталось. Пусть не обижаются на меня участники конкурса.
– Вам доводилось слышать стихи известных поэтов Бурятии в их авторском исполнении?
– В 70-х годах, мне, тогда молодому начинающему артисту, посчастливилось общаться с выдающимися писателями Бурятии Даши-Рабданом Батожабаем и Даши Дамбаевым. Как-то мы провели целую ночь в долгой беседе о литературе, искусстве, творчестве. Мне было очень интересно слушать живых классиков. Я уже тогда знал, что они останутся в истории бурятской литературы. Понятно, выпивали, не без этого. Прекрасным летним утром мы пошли к магазину на проспекте Победы, но то, что нам было нужно, продавалось с 11 часов.
Продавщица-бурятка категорически отказывалась продать нам раньше времени. Батожабай говорит ей: «Вы слышали песню «Сэлэнгэ, Сэлэнгэ»?». В то время эта песня была очень популярна, ее часто крутили по радио. Продавщица говорит: «Да». Мы говорим, указывая на Даши Дамбаева: «А это поэт, автор слов». Она говорит: «Ну и что?», но потом все-таки уступила и продала нам, завернув в бумагу, как колбасу. И говорит: «Раз он поэт, пусть хоть что-нибудь прочитает».
Даши Дамбаев прочитал ей на бурятском языке очень красивое стихотворение, которое трудно перевести на русский язык. Смысл таков: «Обнимая твои белые ноги, твое юное тело, я слышу, как Вселенная жизни протекает в твоей груди, как облака». Это такой поверхностный перевод. Я тогда сам был поражен, насколько это красивое стихотворение, как оно красиво звучит на бурятском. Но продавщица этой красоты не уловила. Уже в 60-е годы Даши Дамбаев понимал, что все меньше людей понимают красоту нашего языка, и писал об этом:
Неужели в радостном будущем
Никто уже не запоет
Песни, что пел веками
Маленький мой народ?
Даши Дамбаев писал очень красивые стихи, в том числе «Туруушин дуран», «Песню об Улан-Удэ».
– «Туруушин дуран»…А вы помните свою первую любовь?
– В раннем детстве, когда мне было только шесть лет, бабушка собрала в туесок закуски, взяла четушку водки, позвала меня, и мы повели нашу свинью на случку. Я, такой маленький, в шортиках, бежал и подгонял свинью прутиком. Загнали в ограду к одному сельчанину Шойжу, у которого был самец-производитель. Шойжу полулежал на настиле, нога на ноге, руки за голову. Он так вальяжно взял у бабки четушку, выпил. И потащил нашу свинью к самцу. Боров был такой грязный, наглый, как хозяин. Он уже оплодотворил одну свинью до этого и отдыхал.
Бабушка чуть ли не молилась ему: «Пожалуйста, сделай, нам поросята очень нужны». У Шойжу была внучка, девочка примерно моего возраста. У нее было платье в горошек и бантик тоже в горошек. Она мне очень понравилась. Мы с ней смотрели и что-то делали вокруг этого события. В одно мгновение встретились с ней глазами, и как будто солнце меня осветило. Я потом все мечтал, что вырасту и женюсь на ней, что у нас будет много детей. Это была, наверное, моя первая любовь. Запомнил этот случай на всю жизнь.
– Наверное, сейчас мало бурятских поэтов, которые могут создать что-то близкое к «Туруушин дуран»?
– У нас в современной бурятской литературе нет ни хорошей поэзии, ни драматургии, ни прозы. У нас есть Амарсана Улзытуев, Геннадий Башкуев, Булат Гаврилов, некоторые другие авторы. Они известны многим в России, например, Амарсана читает стихи на Красной площади. Вот куда ушла бурятская литература. Но все они пишут на русском. Хотя спроси у них, кто они по национальности, они в грудь себя будут бить, доказывая, что буряты.
– Ты будешь приглашать их на свою передачу?
– Для этого надо свой язык знать. Амарсану приглашу обязательно, он хорошо говорит по-бурятски. С ним и другими гостями хочу поднять тему наших родословных, нашего древа. Гены, генетика – это очень важно. Когда человеку трудно включается его порода. Философ Хосе Ортега-и-Гассет, которого называют лучшим испанским философом ХХ века, в своих великих трудах «Восстание масс» и «Дегуманизация искусства» говорил, что любой человек, попадая в толпу, попадает в вакуум. Человек-массы подвержен влиянию толпы. Он в любых условиях желает оставаться таким, как все. Он ведом и внушаем. Личности же немножко отделяются от толпы, своим внешним видом или поведением, суждениями. Нужно, чтобы у нас было много личностей.
– Ты, наверное, видел много таких людей…
– Когда учился в театральной студии Анатолия Васильева, я жил в подвале театра «Школа драматического искусства» в Москве и подрабатывал там охранником и дворником в одном лице. Зато мне не нужно было тратить несколько часов на дорогу в общежитие и обратно. Деревенский парень, я спокойно переносил бытовые неудобства, спал на диване, делал нетрудную работу, зато получал за это деньги и ночлег.
В подвал часто приходили друзья Анатолия Васильева – Аркадий Райкин, Мстислав Ростропович, Галина Вишневская, и я невольно подслушивал их беседы. Ожидал услышать от этих знаменитых на весь мир людей что-то умное, выдающееся, но то, как они общались между собой и что говорили, нельзя печатать в газетах. У меня уши «в трубочку сворачивались», когда я слышал их разговоры. Может быть, в этом была какая-то свобода или простота, рожденная мудростью. Конечно, они вели себя так свободно среди своих близких друзей, но их независимость, внутренняя свобода чувствовались и в обычной жизни. Но чтобы стать внутренне свободным человеком, не обязательно быть известным человеком. Хотелось бы, чтобы в моей передаче было больше таких людей.
– Бурятия в этом смысле отличается от Москвы?
– Когда я в 90-х годах приехал в Бурятию из Калмыкии, где работал главным режиссером, не узнал людей. Все мужчины были одеты в камуфляжи, кроссовки, а женщины в китайские спортивные костюмы. Образованные люди торговали китайским товаром. В.И. Ленин разрушил нашу генную связь, когда дал народу идею, что не должно быть богатых и бедных, ни умных, ни глупых, любая кухарка может управлять государством: «Заводы – рабочим, землю – крестьянам». Эта идея разрушила нашу генную память.
А у бурят издавна требовалось хорошее знание своего рода до седьмого колена. Мы из рода в род писали свое «Yгай бэшэг» («Родословное письмо») и знали всех своих предков по мужскому роду. Хотелось бы, чтобы люди на моей передаче рассказывали о своем роде, своих предках, их жизни и судьбе. Когда человек знает свой род, своих предков, он становится менее закомплексованным, более внутренне свободным.
– Какое место займет в передаче театр?
– Сейчас наступило время быстрое, резкое, когда вдумчивое, серьезное отношение к Шекспиру, Островскому, Вампилову среди молодежи уже вряд ли возможно. У людей воспитывается клиповое мышление, восприятие. Сейчас все пропитано политикой. Мне бы хотелось создать политический театр. Владимир Вольфович Жириновский – великий актер, лицедей. Ни один профессиональный актер так не захватит внимание зрителей, как он. И он умеет добиваться своих целей, создал свою партию, за ним стоят его избиратели. У нас в Бурятии тоже есть местные политики-актеры. Надеюсь, что когда-нибудь они будут «играть» в моем «Политическом театре».
