Недавно газета «МК» в Бурятии» провела опрос участников Круглого стола по проблеме сохранения и развития бурятского языка. Публикация показала: очередное обсуждение давней проблемы не освободилось от негатива, в котором прочно коренятся неэтичность, необоснованность ставших традиционными обвинений. Констатируется то же, что и тридцать лет назад, т.е. плохое владение или не владение бурятами родным языком, и виноват в этом давно покойный секретарь обкома…
В апреле 2018 года газета «Бурятия» опубликовала статью «Расставить точки над i…». В ней написали о том, что многолетние непрекращающиеся обвинения покойника побудили автора строк обратиться в архив и искать документ, в котором содержалось бы обоснование и распоряжение о переводе обучения в школах на русский язык.
Самый внимательный просмотр решений, распоряжений, указов, приказов, изданных за время работы секретаря, не дал ожидаемого результата. Документа о переводе обучения бурятских детей на русский язык нет! Это был шок. Кто и почему указал на секретаря? И десятилетиями муссируется кем-то пущенная ему вдогонку «утка».
***
Даже после публикации в правительственном издании об этом шокирующем факте не желая отступаться от покойного человека, нашли теперь новый повод для продолжения претензий – поэта с «синхрофазотроном…» (см. «МК» в Бурятии», от 16-23 октября 2019г.).
Какому буряту навредило это слово; термин из области физики? Возможно, оно разошлось из золотых дней наших первых космических полётов, из всеобщей эйфории тех дней; из «оттепели», принесшей пусть недолгую, но свободу дышать и физикам, и лирикам. Это и неважно, где его услышал секретарь. Важно то, что душой он болел, чтоб бурятская молодёжь шла в ногу со временем, была образованна, воспитанна; не прозябала на периферии со слабыми знаниями. Ни один руководитель региона не мог осуществлять акции во зло своему народу, порождать иванов родства не помнящих. Не помнящих своего языка.
Из сказанного доктором социологических наук Чойроповым Ц. (см. «МК» в Бурятии», от 16-23 октября 2019г.): «По прибытии на новое место (т.е. в Москву, Ленинград – А.В.) у студентов из национальных республик действительно возникали трудности из-за плохого знания русского языка и недостаточного понимания вузовской системы обучения. Но такое бедственное положение длилось недолго. Работоспособность, природный поразительный ум, огромная тяга к знаниям, умение налаживать контакт с людьми, и инстинктивная чуткость делали сельских парней и девушек в столичных вузах преуспевающими студентами».
Вполне возможно.
Но – что же происходит со всеми феноменальными способностями бурятской молодёжи при изучении ими своего языка? Где их огромная тяга к бурятскому? Куда исчезает язык, усвоенный в младенчестве родившимся в бурятской глубинке? Почему бурят с бурятом налаживает контакт на … русском языке?
Умея в непривычной среде, в напряжённом ритме жизни столичных городов и их вузов на ходу постичь плохо усвоенный ими в школе русский язык (государственный) они не могут осилить родной, пребывая в привычной среде в своём регионе, где всё располагает к его изучению. А в последние десятилетия буквально всё взывает к изучению бурятского языка. Чем объяснить это парадоксальное явление?
***
С 90-х годов живём в декларированных демократических условиях. За это время сколько угодно можно было принять кардинальных решений по развитию языка и – флаг вам в руки! Давно можно было переломить ситуацию с бурятским языком, если она имела место быть. Ни секретарь, ни президент не мешали. А мы в начале 90-х сидели на какой-то конференции и ломали голову: «Что делать?».
И сейчас сидим перед тем же вопросом да всё ищем: «Кто виноват?». Все три десятилетия указывают на незабываемого секретаря. Это, судя по всему, может повторяться еще три десятилетия, соберутся, посетуют: вот, нехороший секретарь виноват. Синхрофазотрон виноват. И разойдутся. До следующего раза. Вот увидите. Мы рискуем так дойти до абсурда. Если уже не дошли.
***
Работает целая система на сохранение и развитие бурятского языка, доставшаяся в наследство ещё с советских времён. Стоит еще раз напомнить, сколько потрачено усилий и средств на организацию и работу одних только институтов повышения квалификации учителей в округах под эгидой внедрения национально – регионального компонента в образовательный процесс. Сколько конференций, круглых столов, семинаров проводится в республике, по всей этнической Бурятии. Это помимо стационарных занятий в школах и вузах трёх регионов.
Почти всю вторую половину прошлого столетия и по сей день работает факультет бурятской филологии, ранее отделение. Горы научно – методической литературы написано для изучающих бурятский язык преподавателями школ и вузов. Ведутся научные разработки бурятского языка и литературы, истории в ИМБиТ (институт монголоведения, бурятоведения и тибетологии; ранее – институт общественных наук).
В составе этого института работает научная школа фольклористов. Уже много лет занимается и успешно поиском одарённых детей, владеющих словом в плане разговорного жанра, Народный артист России Михаил Елбонов, увенчивая свою кропотливую работу блистательными вечерами «Юный Будамшуу», прочно вошедшими в репертуар Буряад театра. Эти вечера наглядно показывают, какая может быть отдача, если с детьми работать, вкладывая в них душу и силы. На сцене Буряад театра маленькие артисты устраивают буквально праздник родного, любимого бурятского слова. О какой утрате, о каком умирании языка можно думать в такие часы? Никогда не иссякнут родники народного творчества. Стихи, песни, рассказы и повести на бурятском языке писали, издавали при всех правителях, при всех государственных устройствах, во все времена (а мы застряли на одном секретаре…).
Музыка, полотна бурятских художников, вся окружающая среда побуждает к целостному, полноценному восприятию и осмыслению явления «родина», которое невозможно без знания родного языка, без чувства, без физического ощущения родного слова. Как в начале мира было Слово, так и в начале жизни, мира вокруг новорожденного маленького человека в бурятском селе было Слово, которое он услышал от матери, от отца, от всех старших родных. Куда потом, с годами, оно может исчезнуть, улетучиться? Возможно ли такое?
Колоссальная энергия, направленная на образование, воспитание бурятских детей, не может бесследно исчезать, не дав никакого результата. Школьник знает закон сохранения энергии. Ничто никуда не исчезает.
Но почему в Бурятии как мантру твердят о безрезультатности всех усилий? Почему игнорируется работа армии специалистов? По каким критериям и кем определяется уровень, степень владения бурятским языком? В унизительном свете выставляются наши дети, молодёжь. Получается, что несмотря на все усилия взрослых, государства, финансирующего работу всех образовательных структур, дети бурят не способны, не в состоянии усвоить свой же язык.
Это за гранью объяснимого.
***
А может, картина с бурятским языком искажается? Намеренно, с определенной, далеко идущей целью? Может искусственно нагнетается тревога по поводу его состояния? Не стали бурятский язык и бурятская молодёжь вместе с покойным секретарем разменной монетой в организованных, спланированных политических играх?
Именно такая подоплёка проступает на фоне последних публикаций, да ещё припоминаются публикации прошлых лет, где внешним поводом для них послужило якобы радение за бурятский язык. Там же опять найдётся камешек в секретаря, а ещё плач по буддологу («МК» в Бурятии» № 6, 4 февраля 2015 г.).
Та публикация подтвердила неуверенное предположение автора данных строк о целенаправленном раздувании проблемы бурятского языка, использовании его для сведения личных счетов, попутно и политических.
***
Возвращаясь к теме перехода обучения в школе на русский язык, якобы «нанёсшем непоправимый урон бурятскому языку», стоит напомнить о школах соседнего Усть-Ордынского округа. Десятилетиями дебатируя по несуществующей проблеме (она явно надумана), никто из участников высоких собраний не вспомнил или умолчал о том, что в Усть-Ордынском округе все дети – буряты и автор строк в том числе обучались с первого класса и далее на русском языке, и при этом ни один из них не забыл родного бурятского, если он знал его с малых лет. Общение с учителем шло на всех уроках, кроме бурятского, только на русском языке. В селе нашем не было ни одной русской семьи. И в школе не помнятся русские дети. Но нас, бурятских детей, учили на русском. Это не мешало нам помнить свой родной и общаться и в школе, и вне школы на родном языке.
Даже оказавшись позднее по обстоятельствам жизни в исключительно русской среде, буряты – усть-ордынцы не теряли свой язык. Не теряли память свою. Ни условия чересполосицы в сельских районах Иркутской области, ни жёсткая среда областного города, где бурятский язык нигде не востребован, не вытравили из памяти предбайкальских бурят их родной язык. На сегодня сохранено богатейшее наследие фольклора западных бурят, старинные песни, все варианты ёхора, все диалекты и всё наследие национальной материальной культуры.
Что же произошло и происходит в республике, где несравнимо лучшие условия для сохранения и развития бурятского языка, что он оказался в стадии умирания, как объявляется общественности? То обстоятельство, что из-за обучения детей в Усть-Ордынском округе на русском языке во все времена бурятский язык не пострадал, не утерян, только подтверждает ложный характер обвинений руководителя, много лет и сил отдавшего для развития и благосостояния республики.
***
Правы участники Круглого стола, предлагая повысить ответственность родителей за владение их детей родным языком как одно из главных условий снятия проблемы. Языковая среда начинается с родительского дома. Если ребёнок с малых лет знает свой язык, он его не потеряет ни при каких перипетиях его судьбы: переведи обучение его на русский, на английский, на китайский язык – родной язык всегда будет при нём.
Источник: МК в Бурятии
