Строим мост вместе. В рамках реализации федеральной программы «Байкал: великое озеро великой страны» рассматривается туристический проект по созданию «моста» через Байкал, связывающего иркутскую и бурятскую стороны. По словам Романа Ищенко, проект по созданию «моста» через Байкал, связывающего иркутскую и бурятскую стороны, очень символичен: «Мы назвали его Большая Байкальская дуга».
1-го марта инициативы региональных разработчиков проекта «Байкал: великое озеро великой страны» будут представлены федеральному центру. 20 апреля после доработки и согласования проектное предложение ляжет на стол Путину. А когда его одобрит глава государства, программа запустится в Иркутской области и Республике Бурятия через специально созданные проектные офисы. Предположительно в мае.
Каким видится развитие Байкальской территории с иркутской стороны? На эту тему мы беседуем с Романом Ищенко, председателем совета ИРО ООО «Деловая Россия», руководителем межрегиональной общественной организации Деловой клуб «Байкальские стратегии», заместителем председателя рабочей группы по разработке проекта «Байкал: великое озеро великой страны».
- Роман Владимирович, насколько известно, именно вы выступили инициатором этого проекта?
- Инициаторами проекта являются правительство Иркутской области совместно с «Деловой Россией» и клубом «Байкальские стратегии».
- Когда и как всё началось?
- Работа по этой теме началась в мае 2016 года совместно с губернатором Иркутской области Сергеем Левченко. Затем проект обсуждался на уровне аппарата правительства РФ. В июле 2016 года по линии «Деловой России» мы подали концепцию этого проекта в Совет при президенте РФ по стратегическому развитию и приоритетным проектам.
31 августа 2016 года на заседании президиума Совета при президенте РФ было принято решение о его разработке в рамках приоритетного направления «Экология».
13 января 2017 года состоялось первое установочное заседание рабочей группы по разработке проекта. Очередные заседания проводятся каждые две недели. В таком режиме будем работать до 20 апреля.
- Для такого глобального проекта достаточно динамично ситуация развивается, с чем это связано?
- Думаю, что с Годом экологии и той политикой, которую проводит правительство России в этом направлении.
- Над чем работаете сейчас?
- Сейчас идет процесс интенсивной наработки содержания программы. Вопросов много, решение требует привлечения специалистов разных направлений – представителей фундаментальной и прикладной науки в виде НИИ и вузов, общественных некоммерческих организаций, государства и бизнеса. Считаю, что нам удалось собрать достаточно референтный, то есть представительный состав с иркутской стороны и разделить его по разным направлениям. Экология – одна тема, инновации в экологии – другая, бизнес-среда и т.д. Работа идет в плотном режиме уже два месяца. Ещё немного, и мы подойдём к какому-то конкретному результату.
- Есть сложности?
- Это в целом достаточно сложная задача. Её можно сравнить с проектированием самолета. И спроектировать самолет порой сложнее, чем его произвести. Должны быть научно-исследовательские, конструкторские, опытно-экспериментальные и прочие этапы. Нужно найти хороших специалистов для разработки двигателя, для топливной системы и тому подобное. Конструкция ещё из разных материалов состоит – пластика, резины и железа. И это всё нужно учесть и соединить так, чтобы летало. Надёжно и комфортно. Примерно такая же ситуация с нашим Байкальским проектом.
Практика формирования такого типа программ у нас в стране ещё слабо выстроена, нет отработанных технологий. Как правило, такие программы делают чиновники – благо у них есть зарплата и ресурсы. Либо такие проекты стихийно создаются за счет лоббистов, которые придумали, разработали и продвигают на уровне государства. В нашем случае мы совмещаем эти два процесса. И в этом смысле проект уникальный. При этом всё делается довольно в сжатые сроки и на общественных началах.
- Можете поделиться своим опытом проектирования туристического направления?
Мы провели около 5 – 6-ти заседаний рабочей группы, довольно больших, с участием разных игроков и субъектов. И попытались пройти весь путь проектирования снизу вверх. То есть пошли от целевого потребителя – какие у него требования к туристическому продукту, что он хочет получить, какие его ожидания?
Потом прошлись по территориям, по муниципалитетам. Специалисты на местах всё это знают, но собрать воедино всю информацию в одной точке тоже необходимо. Я говорю за Иркутскую область. У нас три района – Ольхонский, Иркутский, Слюдянский – это юг Байкала, Листвянка – ворота на Байкал, Ольхон. Посмотрели рекреационные ресурсы, посмотрели, какие проблемы существуют, возможности, потенциал. И начали выстраивать масштабный турпродукт, который ответил бы на запросы целевого рынка, и в то же время удовлетворил запросы и специфику территории.
Далее сформировали генеральную схему развития турпотоков. Проанализировали транспортные возможности, увидели ряд инновационных возможных ходов, которые усилили бы транспортную составляющую на Байкале. Нам нужен круглогодичный транспорт – без него хорошую схему сложно построить.
Следующим шагом привлекаем специалистов Института географии. В рамках их работ по ландшафтному зонированию начинаем смотреть, где и какие нагрузки допустимы, где и какие турпотоки есть, какие ограничения экосистема предъявляет, а с другой стороны, какая требуется инфаструктура, чтобы снизить антропогенную нагрузку.
Когда мы поймем, какого это типа ограничения и какая при этом возможна нагрузка, тогда мы сможем более детально выстраивать турпродукт.
Вместе с тем идёт встречный процесс. Приходят туроператоры с конкретными предложениями. Дальше мы пытаемся встраивать их в общую генеральную схему, стратегия которой нам всем известна – развиваем экономику, сохраняя экологию.
- Насколько известно, федеральный центр меняет подходы государственной поддержки в этом проекте. В чём их суть?
- Дело даже не конкретно в этом проекте. Государство за 20 лет прошло определенный путь разработки и реализации разных государственных программ на Байкальской территории. Бурятия, кстати, последние 10 лет гораздо активнее участвовала в этих программах, чем Иркутск. У всех у нас появился некий первичный опыт. И все понимают, что простая «заливка» деньгами ничего не решает, нет системного результата.
Сейчас установка федеральных органов следующая – усилия государства сконцентрировать на точках расшивки принципиальных проблем. К примеру, сегодня есть проблемы правового регулирования Центральной экологической зоны, есть определенные коллизии вокруг Байкальской территории – их нужно расширить, оптимизировать, поправить законодательство.
Также существуют, я их так называю, кумулятивные окна возможностей, когда ты точечно вкладываешь деньги или тратишь усилия на решение точечной задачи, которая потом запускает механизмы развития. Вот построили конгресс-центр какой-нибудь, и его мероприятия привлекают со всех уголков мира каких-то специалистов, экспертов, политиков и т.д. А это запускает уже другие процессы – появляются инвесторы, желающие вложить в территорию свои деньги, увеличивается поток туристов, развивается турсервис и т.д. То есть точечно сделали одно маленькое усилие, которое развернуло целый веер процессов. Такие окна возможностей найти непросто, но мы стараемся это делать. Это определённое искусство, которому мы учимся.
- Республика Бурятия в этом процессе для вас конкурент?
- Конкуренция как фактор всегда присутствует. Но может разворачиваться по-разному. Потому что регионы привыкли рассматривать такие проекты, как пирог, сколько можешь - хватай, кто не успел – тот не съел и т.д. В данном случае федеральная оценка в отношении двух регионов равная, они одинаково относятся к Республике Бурятия и Иркутской области. Речь идёт о решении проблем Байкальской территории в целом. Мы, иркутяне, месяца два назад, в декабре 2016 года, приезжали в Бурятию, первая встреча была организована на базе Бурятского научного центра РАН. Мы там всё откровенно рассказали, что мы делаем, как мы делаем, и пригласили присоединиться.
- И как бурятская сторона отреагировала?
- Первыми отреагировали общественники в лице Андрея Бородина и Байкальской экологической коалиции, которую он представляет. Они сразу включились в процесс, и сегодня мы тесно с ними сотрудничаем. Они, со своей стороны, консолидируют усилия и правительственных структур, и учёных, и бизнеса, и мы тоже начинаем с ними взаимодействовать. Со своей стороны, мы открыты для сотрудничества, стремимся к объединению усилий и разрабатываем проекты, где предусматриваем участие бурятской стороны, рассматриваем точки кооперации с Бурятией.
- Расскажите о каком-нибудь совместном проекте.
- К примеру, проект по созданию «моста» через Байкал, связывающего иркутскую и бурятскую сторону очень символичен. Мы назвали его Большая Байкальская дуга. Это маршрут Иркутск - Малое море – Ольхон – Турка - Улан-Удэ. Потенциально очень мощный маршрут, как минимум 7-дневный. Чтобы он стартовал, нужно сделать транспортную связку между Туркой и Малым морем, летнюю и зимнюю, запустить судно на воздушной подушке. И если мы этот «мост» сможем в рамках программы БВОВС достроить и запустить, то мы создадим хороший турпродукт.
Чем он хорош? Он встречный. Бурятия может из Улан-Удэ запускать свои турпотоки, дальше направлять их в Иркутск, откуда туристы домой могут возвращаться. А иркутская сторона, наоборот, свои турпотоки направляет из Иркутска в Улан-Удэ. Учитывая, что каждая сторона имеет свою культурно-этническую специфику и свои природные особенности, то всё это идеально наполнит и дополнит программу. Дальше, если для наших и для ваших туроператоров этот продукт окажется привлекательным и каждый со своей стороны начнёт его продвигать, то мы получим и здесь синергетический эффект.
- На ваш взгляд, какие ключевые темы требуют государственной финансовой поддержки для развития туризма на Байкале, в том числе в рамках программы «Байкал: великое озеро великой страны»?
- Если мы говорим о том, чтобы сделать электронную онлайн-систему мониторинга экосистемы Байкала, то здесь нужны федеральные деньги. Это, грубо говоря, когда датчики из бухты Заворотная будут подавать сигнал с показателями в облачный сервер, который будет видеть весь мир. И можно зайти на сервер и посмотреть, а что там происходит с точки зрения состава воды и т.д. Думаю, что через ФАНО России (Федеральное агентство научных организаций) могут быть выделены деньги, которые пойдут на развитие исследовательских центров, которые будут заниматься мониторингом состояния Байкала.
Во-первых, необходимо найти набор ключевых точек для бизнеса, которые помогут ему в дальнейшем самому развиваться. Одна большая и острая сегодня тема – правовая. Нужно выстроить нормальные правовые механизмы, которые бы позволили бизнесу работать на этой территории, не нанося экологического вреда. Потому что сейчас ряд юридических коллизий не дает возможности вообще ничего строить, создавать и даже просто по-человечески жить.
Во-вторых, бизнесу надо помочь с выходом на российский и международный рынок, с маркетингом и рекламой. Мы понимаем, чтобы выйти на мировые рынки, нужно потратить сотни миллионов для продвижения своего товара. Есть реальные прецеденты по байкальской воде. Воду разливают, привозят в Китай, открывают склады, а потом бьются, потому что конкуренция настолько плотная, что они не могут пробиться на полку магазина. А рекламную кампанию они не могут потянуть, потому что они не кока-кола. Поэтому здесь необходимы системные усилия, на которые способна только власть. Не региональная, не сам бизнес, а федеральная власть.
- С точки зрения продвижения Байкала как бренда, что можете сказать?
- Бренд в стадии разработки. Скажу за себя. Более 20-ти лет я занимаюсь реализацией различных туристических проектов на Байкале. Мой опыт говорит о том, что на внешних рынках нас никто не ждёт. Нужно понимать, что там большая конкуренция, нас будут оттуда выдавливать. Для всех для них мы огромная необъятная зеленая территория. И это наша уникальная ниша.
Когда индусы или китайцы смотрят на север, они видят огромную территорию леса, а некоторые ещё знают, что в центре есть озеро пресной воды, самое глубокое в мире. Так что единственное, на мой взгляд, на чем мы можем позиционировать себя, так это то, что мы – территория премиум-чистоты.
Слава богу, закрыли ЦБК, надеюсь, что остальные проблемы тоже будут решены, в том числе благодаря этой программе. И тогда мы сможем заявлять о себе как о зелёной экологической зоне. Дальше возникает вопрос – если мы выходим со своей брусникой на рынок того же Шанхая, а у них есть своя брусника из Уйгурского АО, что нам делать? И если наша ягода собрана в экологически чистой зоне, на берегах Байкала, то мы вполне можем вставать на полку в 2 раза дороже за счёт качества, витаминов и т.д. Когда бренд под таким флагом идет, то потребитель начинает покупать.
То же самое в туризме. Нужно поднимать себя до премиум сегмента. А сейчас основной поток туристов из Китая едет к нам по профсоюзной линии, там самые дешёвые путёвки. Это про тот сюжет, где толпа китайцев идёт по льду через Ольхонский пролив пешком, чтобы не тратить деньги на судно. Понятно, что если нам нужен турист другого уровня, мы должны как-то по-другому себя позиционировать.
- Роман Владимирович, а что для вас этот проект, которому вы отдаете столько времени и сил? Ещё и на общественных началах…
- Для меня это хороший управленческий кейс. Я себя мыслю как хороший управленец, предприниматель, и у меня есть своя жизненная логика роста в этом направлении. Делать простой бизнес я умею, а реализовать проекты такого уровня, ещё нет. Мне это интересно, и я рассчитываю свою квалификацию в этом направлении повысить.
- Вообще удивительно, что на уровне общественной инициативы этот проект достаточно успешно продвигается. Что за этим стоит?
- Третья власть крепчает…
Подготовила Лариса Бочанова
