Директор оперного театра избила оперного режиссёра — дикий, беспрецедентный случай, ещё совсем недавно в принципе невозможный в нашей республике. Трудно представить, чтобы глубоко уважаемый Д.Ш. Яхунаев сошёлся бы в непримиримой схватке с кем-либо из всеми почитаемых: Г.Ц. Цыдынжаповым, А.В. Миронским, Е.И. Кончевским, Н.Е.Логачёвым или Г.М. Майоровой. Этим пожалуй, исчерпывается режиссёрский список за все 75 с небольшим лет его богатейшей истории.
Как невозможно себе вообразить, чтобы какой-либо из директоров по праздности или из дурной прихоти прервал репетицию, ворвавшись на сцену или в репзал. Ведь творческий процесс — это нечто требующее максимального сосредоточения усилий и близкое к священнодействию. Не понимать элементарных истин — значит просто-напросто быть нетеатральным человеком, проявляя бытовое, низкое сознание, неуместное в данном случае.
В самом деле, главная фигура в театре — режиссёр, в оперном — дирижёр. Функция же директора — создавать приемлемые условия для творческого процесса. Тем более что на сегодня Вера Леонидовна Васильева — единственный специалист в республике такого профиля с двумя высшими образованиями — вокальным и режиссёрским, выпускница ВСГАКИ и Санкт-Петербургской академии театрального искусства. Она дебютировала в 2003 году с постановкой оперы Дж. Перголези «Служанка-госпожа», поставила детскую сказку-мюзикл А. Морсина «Снежная королева» по Г.Х. Андерсену с минимумом затрат, но обеспечивавшую аншлаг на протяжении нескольких месяцев. Она же осуществила достойное проведение 75-летнего юбилея Союза композиторов РБ, 100-летие композитора Ж.А. Батуева, отчётного концерта «Арт-некст» республиканского колледжа искусств и многое другое.
Кто же противостоит ей на другом полюсе внутритеатральной диспозиции? А там — «над простотой глумящаяся ложь, ничтожество в роскошном одеянье». Человек без определённых до некоторых пор занятий с двумя светлыми пятнами в трудовой биографии: 1996 — 98 годы — коммерческий замдиректора БГАТОиБ, когда он сотрясался от ночных дискотек и оргий с едва не состоявшейся продажей художественных мастерских под казино, остановленной зампредом Л.Ч. Нимаевой. И второе светлое пятно — краткое пребывание заместителем директора Национального музея РБ перед нынешней должностью. В остальном тёмное, как аравийская ночь, прошлое Цыбикдоржиевой, опутанное к тому же шлейфом криминальных подвигов ближайших родственников и ставшей во главе театра с родственно-земляческой подачи местного олигарха Б.Л. Очирова.
Теперь что касается нынешнего состояния оперного театра без режиссёров, дирижёров, без репертуара и с тающим оркестром. При штатном расписании в 300 человек сегодня в нём числится 31 солист оперы (с нередким участием в спектаклях вокалистов из соседней Монголии), 48 — в балете (с постоянным участием японских танцовщиц при наличии в республике хореографического училища), 52 — в оркестре (полный комплект требует 70 — 80), 49 — в хоре, 45 — управленческий персонал. Разница между штатным расписанием и фактическим наличием позволяет существовать «мёртвым душам».
И здесь возникает вопрос: чем руководит эта многочисленная рать, если в его оперном репертуаре лишь три спектакля: «Травиата», «Кармен», «Чио-чио-сан» плюс небольшое количество детских постановок. Остальное — миражи.
В театре исчезла рабочая дисциплина и внятная репертуарная политика: спектакли берутся ниоткуда и умирают, пережив 2 — 3 показа: на примере «Летучего голландца», «Так поступают все», «Аида», «Энхэ-Булат батор», объявленных «мировыми премьерами».
Причина в том, что директор не владеет многими базовыми понятиями внутритеатрального распорядка, как-то: регулярностью и частотой проката спектаклей, занятостью актёрского состава. И она не в состоянии это проследить, не бывая время от времени на работе. Более того, она не утруждает себя знанием содержания спектаклей, путает оперу с балетом, их названия, время создания, авторство композиторов.
Программы концертов верстаются на ходу, когда артисты не знают, с чем выходят к публике. Они визируются почему-то Линховоин, рабочий график которой никому неведом: когда она придёт и появится ли вообще. Благо что со студенческой скамьи у каждого есть концертный минимум с коронным номером. Каватина Фигаро, разученная Ганбатором Арюунбатором ещё в Улан-Баторском университете искусств, обеспечивает ему по сей день хлеб с маслом, как «Моё солнце» Э. Капуа и Застольная из «Травиаты» —нашим оперным звёздам.
Свою значимость утратил художественный совет. Режиссёрские экспликации на нём не принимаются и не утверждаются, как это принято в других театрах, об их надобности никто не имеет представления. Все управленческие решения принимаются вне художественной целесообразности, спонтанно, вслепую. Цыбикдоржиевой не нужны никакие заморочки, ибо жизнь существует для удовольствия, а рабочий график можно приспособить под свои запросы, так как у неё «всё схвачено». Зачем ей «Евгений Онегин», «Иоланта», «Борис Годунов», «Хованщина», «Князь Игорь», «Фауст», «Севильский цирюльник»? Их отправили на свалку вместе с бесценными декорациями А.И. Тимина, М.Е. Шестаковой, Н.И. Манилова, М.О. Болонева и историческими аутентичными костюмами, не то проданными жителям Иркутской области, не то подаренными.
Похоже, что директор театра надеется на поддержку со стороны влиятельной части Хурала, ибо позиционируется причастной к мухоршибирскому клану. Может, потому возомнила себя госпожой, вершащей что заблагорассудится, самоутверждающейся, отдающей приказы, унижающей людей, пугающей и увольняющей их.
Несколько месяцев назад заявление об уходе из театра написала подающая надежды солистка Ольга Жигмитова. На общем собрании она осмелилась выразить недовольство отсутствием серьёзной работы и отсутствием настоящего художественного руководства в труппе. Последовали реакция Линховоин: «Как ты смеешь что-то иметь против меня, если мои папа с мамой строили этот театр» (на деле труппу созидал с нуля выдающийся театральный деятель Г.Ц. Цыдынжапов, имя которого значится на фронтоне храма искусств) и реакция Цыбикдоржиевой: «Кому не нравится, можете уходить».
За время её так называемого «руководства» из театра уволено в общей сложности 129 человек, среди них солист оперы Сергей Фоменко, скрипачка Людмила Рафалович, гобоистка Светлана Кириллова, трубач Михаил Хабинский (при убывающем оркестре) и многие другие. Вообще в театре сложилась парадоксальная ситуация, когда здесь запросто расправляются со штучными специалистами. Не выветривается из памяти чудовищный случай, как дирижёра А.Б. Максутова, ныне успешнего работающего в оперном театре Сыктывкара (Республика Коми) умудрились заковать в наручники и не пустить в кабинет.
На гастролях в Иркутске Цыбикдоржиева буквально отбирала партитуру «Князя Игоря» у дирижёра Е.Б. Шейко в угоду Но Тэ Чолу и препятствовала проведению оркестровой репетиции (ведь Но Тэ Чол свозил её дважды в Корею, а что взять с нижегородского русича)?
Свято место пусто не бывает, на смену творческому персоналу за кулисы хлынул целый сонм юристов, экономистов, менеджеров, билетных уполномоченных, распространителей. Они облюбовали театральные буфеты, где чинят заговоры и вырабатывают тактику устранения неугодных. Пока за отсутствием спектаклей актёрские гримуборные пустуют, эта праздная свита определяет климат театра: занимается слежкой и доносительством по указке вышестоящих, устраивает коллективную травлю, ходит по судам и лжесвидетельствует. А повернись ситуация в противоположную сторону, они подтвердят обратное с той же страстью и убеждённостью.
Есть, к примеру, заведующая театральным музеем, которая регулярно получает зарплату, но никто не видел ни юбилейной, ни рабочей экспозиции при том, что Цыбикдоржиева пришла из музея. Есть музыковед в должности замдиректора, написавший хвалебную статью о Линховоин, и этого оказалось достаточным, чтобы и дальше продолжать теневое существование. Фото- и нотные архивы не упорядочены, ибо люди со стороны не знают работников театра, их биографий, блистательного прошлого коллектива. Зато как встречают зрителя вестибюли театра Бурдрамы им. Х. Намсараева — с фотографиями всех поколений артистов со дня его основания или исторический костюмный ряд в театре Русской драмы им. Н. Бестужева.
Возникает ещё один вопрос, ставший актуальным со времени прихода в Минкульт Цыбикова. Почему для учреждений культуры республики стали предпочтительнее специалисты извне, в отличие от собственных, работающих на стационаре? Оказывается, штатный работник получает свою установленную зарплату, и ничего с него не возьмёшь. А, как говорят, негласный кодекс последних десятилетий в зрелищных учреждениях позволяет приглашённому делиться с благодетелем 25 — 40% от суммы гонорара в виде так называемых «откатов». Видимо, потому и невыгодно иметь собственных режиссёров, дирижёров, художников, осветителей и пр. При этом Цыбикдоржиева заявляет: «Мне в театре никто не нужен. В мире есть много безработных, которых я буду приглашать из Японии, Кореи, Китая и пр.», что успешно и делается, а заодно обеспечивает ей своеобразный туризм с классным шопингом.
И ещё один вопрос к министру культуры: все безобразия, творимые в БГАТОиБ, происходят с его ведома или он утратил контроль над ситуацией? Ведь при его попустительстве гибнет не просто храм искусств, гибнет достояние республики — вдохновенно-созидательный труд нескольких поколений.
Пришедший без программы действий и собственной команды Цыбиков ориентировал эту публику на непременный общепит в завершении мероприятий с собой во главе стола. В итоге интересы посетителей сместились с познавательно-эстетической стороны в гастрономическую. И, наконец, скандалы, сотрясающие сферу культуры со времени его прихода, стали нормой, а подведомственные учреждения стремительно утрачивают своё профессиональное лицо и гуманитарный, облагораживающе просветительский характер деятельности. Они превратились в одичавшую территорию, место свершения сомнительных сделок людьми с сомнительной репутацией. Всё, что происходит здесь, напоминает манипуляции напёрсточников, под которыми — полое пространство, зияющая пустота, нулевые результаты как в театре оперы и балета, филармонии, так и в музыкальном образовании и т.д.
Неудивительно, что такой театр не нуждается в режиссёре, он нуждается лишь в буфетах с VIP-комнатой да в бухгалтерии.
Надежда Цибудеева, кандидат искусствоведения, заслуженный деятель искусств РБ, член СК РФ и РБ.
