«Новая Бурятия» продолжает серию исторических публикаций, посвященных нашим землякам - видным деятелям Бурятии и Сибири, давшим свои имена улицам столицы республики. Серия посвящена 350-летию основания Улан-Удэ (бывшего Верхнеудинска), которое общественность Бурятии будет отмечать в 2016 году.
Напомним, что первой у нас вышла статья «Нестор Каландаришвили: атаман-анархист, герой официальной истории» (№№ 37, 38, «НБ», 18 и 25 октября 2010). Затем в №№ 42, 43 (22, 29 ноября 2010 года) и в №№ 72, 74 (27 июня, 11 июля 2011 года) мы продолжили эту серию публикацией «Михей Ербанов – палач Колчака и жертва Чойбалсана». Сегодня «НБ» представляет материал об известной революционерке Марии Сахьяновой - первом среди бурят члене партии большевиков, агенте Коминтерна в буржуазном Китае и «беспощадном мече Революции» во время сталинских репрессий 1937-1938 годов среди национальной интеллигенции Чувашии.
«Бурятский Брежнев» и чувашская интеллигенция
Ровно 30 лет имя Марии Сахьяновой носит улица в Улан-Удэ, на которой сегодня расположены президиум и институты Бурятского научного центра СО РАН, здание бывшей фабрики верхнего трикотажа, где сейчас располагаются офисы различных фирм и учреждений, муниципальное Управление трамвая, трамвайное депо и церковь пресвитериан. Свое нынешнее название эта улица (бывшая часть улицы Ключевской) получила в последние годы партийной карьеры многолетнего лидера республики, первого секретаря Бурятского обкома КПСС Андрея Модогоева. «Бурятский Брежнев» сразу же после того, как в январе 1981 года в Москве скончалась дожившая до глубокой старости и почти забытая на родине при жизни пенсионерка союзного значения Мария Михайловна Сахьянова, счел своим долгом увековечить ее имя. Невзирая на мнение партийной элиты и интеллигенции Чувашии, которая до самых последних лет жизни той, чьей карательной рукой в 30-е годы в Чебоксарах осуществлялись партийные чистки и классовый террор, поминала ее недобрым словом.
В середине 80-х годов мне довелось быть в гостях у востоковеда-арабиста, члена Союза писателей Чувашии и будущего президента Чувашского национального конгресса Атнера Хузангая. Сын классика чувашской литературы Петра Хузангая, женатый, кстати, на бурятке, за чаем и коньяком рассказывал травмирующие нежную душу юного исследователя подробности из практики террора. А также о том, например, что после смерти Сталина чувашские руководители долго время добивались «справедливого возмездия» для спокойно проживавшей в то время в Москве и отошедшей от активной деятельности персональной пенсионерки союзного значения Марии Михайловны Сахьяновой. О том, кто такая Мария Сахьянова, я до этого не знал и простодушно считал, что научный институт, в котором я тогда работал, стоит на улице, названной в честь «народной» балерины Ларисы Сахьяновой. Как оказалось, племянницы знаменитой революционерки.
Позже не раз доводилось слышать о довольно распространенной в СССР практике, когда в среде нацменов (ленинский термин, обозначающий национальные меньшинства) террор против одних этнических элит проводился представителями других нацменьшинств.
Жизнь Марии Сахьяновой – это пример трагедии и жизненного краха фанатиков-революционеров, для которых высокие идеалы и очищающая стихия революции обернулись не возвышающей душу подлинной свободой и установлением «царства справедливости», и даже не героической смертью за счастье народа. А совсем даже наоборот. Революция породила новую смертельно опасную борьбу за власть между своими же соратниками, кровавую практику репрессий против собственного народа и страх за себя и за близких людей. Доживших до старости робеспьеров часто ждало забвение, унизительные хлопоты за льготные пайки и персональную пенсию. И это в лучшем случае. Поскольку именно такие люди часто сами оказывались в пыточных камерах и расстрельных подвалах НКВД или в концлагерях.
Первый учитель видел в будущей революционерке миссионера
Мария Сахьянова родилась 5 января 1896 года в улусе Шибертуй Балаганского уезда Иркутской губернии в многодетной бурятской семье. С детства она отличалась умом и твердым характером. В 1906 году ее отдали учиться в Бильчирское двуклассное училище, где в то время работал заведующим известный российский этнограф, собиратель фольклора Матвей Хангалов.
К тому времени Матвей Николаевич уже имел известность среди ученых и путешественников, успел издать три научных сборника бурятского фольклора. По рекомендации известного сибирского общественного деятеля, бывшего политкаторжанина Григория Потанина Хангалов стал действительным членом Русского географического общества. К работе учителя в народной школе в Бильчире он вернулся после продолжительного пребывания под надзором полиции, длительного судебного следствия и «отсидки» в течение почти года в Балаганском тюремном замке. Как выяснилось во время следствия, Хангалов должен был пойти за решетку за банальную «уголовщину», выразившуюся в револьверной стрельбе в ходе межклановых разборок в бурятской среде, связанных с дележом власти и влияния в родовой управе (административной единицы в системе бурятского самоуправления).
Именно Матвей Хангалов, испытывавший тогда личный кризис из-за «подлости окружающей жизни», тем не менее, разглядел в маленькой Марии тот потенциал, благодаря которому она смогла бы стать и выдающимся ученым, и успешным миссионером. Напомним, что семья Хангаловых исповедовала православие, а отец Матвея, известный улигершин-сказитель Николай Хангалов был активным членом православного миссионерского общества. Благодаря Матвею Хангалову и другим учителям-бурятам, собравшим деньги для поездки девушки на учебу в столицу, юная Мария Сахьянова в 1915 году после окончания Бильчирского училища и Малышевской церковно-учительской школы, отправилась из своего улуса прямиком в Северную Пальмиру.
В Петрограде: влияние масонов и большевиков
В столицу империи, переименованную тогда из Петербурга в Петроград на волне антигерманских и патриотических настроений, имевших место в русском обществе после начала Второй Отечественной войны (именно так в российской официальной печати называли Первую мировую войну), Мария Сахьянова прибыла осенью 1915 года. Ей тогда было уже 19 лет. В том же году она поступила вольнослушательницей на высшие женские курсы имени Лесгафта, где девушке предстояла учеба сначала на двухгодичных образовательных курсах, а затем – на одном из трех специализированных факультетов (физического образования, естествознания, историческом). Всего курсистки должны были обучаться четыре года. Напомним, что тогда женщинам доступ в университеты был закрыт, а получить высшее профессиональное образование они могли только на этих и подобных курсах (Бестужевских, Владимирских), а также в Смольном институте для благородных девиц.
В школе главным интересом Сахьяновой были отечественная и всеобщая история, а также русский язык и литература. То есть, под влиянием своего первого учителя Матвея Хангалова Мария была явным гуманитарием. На курсах Лесгафта кроме гуманитарных дисциплин девушкам давали также основы экономических знаний. Не чужды были сокурсницам Марии Сахьяновой и религиозные искания в виде занятий в новомодных тогда обществах и кружках, которых сложно было назвать не только церковными, но и вообще православными.
С 1916 года Мария посещает не только занятия на женских курсах, но и заседания разных секций Религиозно-философского общества (РФО) Петрограда, где властителями дум тогда были видные русские масоны Александр Мейер и Георгий Федотов, поэты-символисты Владимир Соловьев, Зинаида Гиппиус, Дмитрий Мережковский, Андрей Белый и Александр Блок. На собрания кружков и секций РФО любознательную Машу Сахьянову занесло вместе с ее подругой, тоже курсисткой Соней Батуриной.
Деятельная и энергичная натура заставила девушку пойти еще дальше в отрицании традиционных ценностей. Параллельно с религиозно-философским обществом Мария посещает и собрания студенческой марксисткой группы, где преобладали юноши. Заканчивается это крамольное увлечение тем, что в январе 1916 года, когда ей только что исполнилось 20 лет, Сахьянова вступает в партию большевиков и становится активисткой Петербургской организации этой ультра-радикальной антиправительственной партии. Эта хрупкая девушка стала первым среди бурят большевиком.
Напомним, что все политически активные бурятские деятели, в первую очередь лидеры национально-демократического движения бурят Цыбен Жамцарано, Базар Барадийн, Михаил Богданов, Элбэк Ринчино и все их соратники были членами самой старой в России революционной партии эсеров. В дальнейшем, после демократической революции 1917 года, среди бурят стали появляться и анархисты, и социал-демократы (включая большевиков), но крестьянская партия эсеров пользовалась у них почти безраздельным влиянием.
Новоиспеченную большевичку-бурятку все больше увлекает стихия борьбы. Она помогает работе Красного креста в поддержке политических заключенных и ссыльных, состоит в легальной больничной кассе Путиловского завода. Но какой же ты революционер, если не сидел в тюрьме! И вот уже в декабре 1916 года Мария Сахьянова оказывается в застенках Петроградской женской тюрьмы. Оттуда ее освободили по амнистии в марте 1917 года, сразу же после революции и свержения монархии в России.
Из тюремной камеры, где она окончательно попадает под влияние марксистских идей, Сахьянова выходит настоящим революционным фанатиком с горячим желанием «разрушить старый мир». Петроград, столица самой свободной в мире страны – Российской республики, закружил ее в вихре событий Революции. К этому времени относится и первое в ее жизни продвижение вверх по партийной линии. 21-летнюю Марию Сахьянову избирают секретарем 3-го Петроградского районного комитета партии большевиков. Всего к тому времени в городе было шесть большевистских райкомов.
В апреле 1917 года Мария участвует в организации встречи на Финляндском вокзале знаменитого «запломбированного вагона», беспрепятственно, через все границы и линию фронта доставившего в Россию лидеров русских большевиков, включая Владимира Ленина. Во время революции они в полном составе находились в эмиграции и в свержении старого режима, собственно, не участвовали. Со всей Европы немцы собрали их в один поезд, снабдили деньгами «на организацию прогерманского переворота» и отправили по специально организованному германским командованием коридору прямиком в бурлящий Петроград.
Мария была участницей этой исторической встречи и трепетной слушательницей знаменитой речи ее кумира, произнесенной Лениным «с броневика»! В том же месяце на 7-й партийной конференции большевиков она внимала не менее знаменитым ленинским «апрельским тезисам», ставящим перед партией следующую цель. Вооруженным путем взять в России власть, которая «плохо лежит»!
Итак, весной 1917 года недоучившаяся курсистка Мария Сахьянова возвращается из Петрограда на родину в Иркутск. Делать свою революцию.
Этот поезд в огне
Немного о ситуации в России в то время. С марта 1917 года вся бывшая Российская империя, а ныне Российская республика жила в ожидании созыва Учредительного собрания. Всероссийское Учредительное собрание представлялось всем как конституционная ассамблея, или высшее представительное учреждение страны, которое должно было, наконец, установить в России демократическую форму правления в стране, выработать Конституцию республики и создать легитимные институты государственного управления.
После Февральской революции и отречения от власти российского императора Николая II в России не было законным образом установленной власти. 27 февраля в Петрограде поднявшая в этот день вооруженный мятеж Государственная дума создала свой исполнительный орган власти - Временный комитет Государственной думы (ВКГД, полное название «Временный комитет членов Государственной Думы для восстановления порядка и для сношения с лицами и учреждениями»), который объявил о переходе власти в стране в его руки и на какое-то время присвоил себе полномочия пока не отрекшегося монарха. ВКГД возглавил председатель Государственной думы Михаил Родзянко.
Самое интересное, что в тот же день, в том же Таврическом дворце, где заседала Государственная дума, депутатами левых фракций (социал-демократов, социалистов-революционеров и анархистов) был создан параллельный орган власти - Петроградский совет рабочих депутатов. Лидерами Петросовета стали депутаты ГД и лидеры масонской ложи «Великий Восток народов России» - Николай Чхеидзе (меньшевик, председатель Петросовета, член ВКГД), Александр Керенский (эсер, товарищ председателя Петросовета, член ВКГД, Генеральный Секретарь Ложи «Великий Восток») и Матвей Скобелев (меньшевик, товарищ председателя Петросовета)
2 марта 1917 года Николай II отрекся от престола. В тот же день ВКГД сформировал Временное правительство во главе с первым министром, бывшим депутатом ГД и известным земским деятелем князем Георгием Львовым, а Петросовет создал свой наблюдательный комитет, который должен быть отслеживать действия Временного правительства. 2-го же марта Петросовет издал свой знаменитый «Приказ № 1», предписывающий создание в воинских частях выборных комитетов из нижних чинов. Так началось двоевластие.
После событий июльского большевистского мятежа, августовского правого «путча» военных и ареста главнокомандующего генерала Корнилова ставший к тому времени главой Временного правительства и военный министром Александр Керенский окончательно «теряет берега». Он присваивает себе еще и пост Главнокомандующего, полностью изменяет структуру Временного правительства, образовав вместо него так называемый «Деловой кабинет», или Директорию. Сам Керенский при этом берет на себя роль фактически диктатора, «русского Робеспьера». Таким образом, он еще в сентябре 1917 года, до созыва Учредительного собрания, своей личной волей создает вместо временного постоянный орган власти и сам объявляет Россию «демократической республикой».
Такие действия окончательно дискредитируют правительство Керенского и его самого, а выстроенная в его воображении «вертикаль власти» к октябрю 1917 года на деле оборачивается полной анархией.
Бурятские большевики и Бурнацком
Еще в августе Временное правительство переносит дату выборов в Учредительное собрание с 17 сентября на 12 ноября, а созыв этого органа на 28 ноября. Предвыборная кампания в Учредительное собрание не прекращалась с марта, когда была утверждена первая дата выборов. По всей стране люди обсуждали списки кандидатов, вели агитацию.
Мария Сахьянова приехала в Иркутск в самый разгар подготовки к выборам в Учредительное собрание. При этом в самом Иркутске объединенные в одном списке социал-демократы (меньшевики и большевики) не могли составить конкуренцию эсерам. Однако у них были шансы при общей низкой явке на выборы и мобилизации своих сторонников провести в высший представительный орган страны своих представителей. Ставка делалась на несколько тысяч рабочих обозной мастерской и железнодорожного депо станции Иркутск, а самое главное, на голоса допущенных к выборам солдат Иркутского военного гарнизона, распропагандированных большевиками.
Первый большевик из бурят, Мария Сахьянова сразу же по приезду в Иркутск сколотила вокруг себя группу сочувствующей большевикам бурятской молодежи из 10 человек. Среди них были видные в будущем коммунисты и руководители бурятской республики – Михей Ербанов (первый лидер будущей бурятской автономии), Матвей Амагаев, Василий Трубачеев, Георгий Данчинов, Семен Николаев, Феодосия Осодоева и другие.
Говорить о каком-то влиянии этого кружка Сахьяновой на бурятские массы было бы преувеличением. Тем не менее, первых адептов коммунистической веры среди бурят неутомимая Маша Сахьянова привлекла. Именно эти люди в дальнейшем и станут главными партийными бонзами здесь.
Тогда же безраздельным влиянием на политически активное бурятское население обладали представители окрепшего к тому времени национально-демократического движения (бурятские народники) во главе с Элбэком Ринчино, Михаилом Богдановым и Цыбеном Жамцарано, ставившие своей политической целью создание национальной автономии на территориях компактного проживания бурят. Все они состояли в самой массовой на тот момент и самой старой в России революционной партии эсеров (социалистов-революционеров). Руководители «бурятских народников» вошли в состав созданного в апреле 1917 года бурятского исполнительного органа власти - Центрального национальный комитет бурят-монголов Восточной Сибири (Бурнацкома).
В течение всего 1917 года члены «бурятского правительства» выступали в поддержку Временного правительства и целенаправленно занимались организацией выборов в Учредительное собрание среди соплеменников и подготовкой к переводу самоуправления бурят Восточной Сибири на принципы земского управления. Сам Бурнацком в то время располагался в Чите, административном центре Забайкальской области, а в Иркутске находился отдел Бурнацкома.
Голос к голосу
Выборы в Учредительное собрание, которые прошли в Иркутском и Забайкальском избирательных округах в ноябре, уже после большевистского переворота в Петрограде, принесли почти полную победу партии эсеров, куда входили и «бурятские тузы». Все семь забайкальских мандатов достались местным эсерам, среди которых депутатом Учредительного собрания от бурят Забайкальской области стал председатель Бурнацкома Михаил Богданов. В Иркутске из пяти мест во всероссийской конституционной ассамблее лишь одно место досталось большевику Николаю Гаврилову, прошедшему по объединенному списку иркутских большевиков и меньшевиков-интернационалистов. Остальные четыре мандата депутата Учредительного собрания получили иркутские эсеры, среди которых был и представитель Бурнацкома, член Сибирской областной думы и будущий товарищ министра финансов провозглашенного в ходе Гражданской войны «Великого монгольского государства» (Эхэ Монгол Улас) Баэртон Вампилун. К лозунгу «Вся власть Советам!», который пропагандировали Мария Сахьянова и горстка молодых бурят, находившихся под ее влиянием, бурятские массы остались глухи. Выбранный в апреле, еще до приезда Марии Сахьяновой в Иркутск, в состав Иркутского отделения Бурнацкома Михей Ербанов в работе этого исполнительного органа почти не участвовал и на заседания отделения не ходил.
Сама же Мария Сахьянова в то время только осваивала национальную тему. В одной из своих статей того времени она написала о том, что «буряты, как производительно-потребительная единица, вовлечены в общую хозяйственную жизнь России обменом, есть еще другие факторы, способствующие быстрой ассимиляции, именно малочисленность, территориальное смешение, отсутствие национальной культуры, которая задерживает до некоторой степени нивелировку национальностей». Некоторое время после приезда она проработала инструктором Всероссийской сельскохозяйственной переписи в Балаганском уезде, но довольно скоро бросила эту скучную работу и отдалась полностью революционной деятельности. Уже в ноябре 1917 года она стала секретарем Иркутского губкома РСДРП (б), то есть одним из лидеров иркутских русских большевиков.
Конкурировать с «бурятскими тузами» (выражение Михея Ербанова) за голоса и души бурят молодые друзья 21-летней Маши Сахьяновой, естественно, не могли. Выборы в Учредительное собрание в разных избирательных округах проходили в разное время. Октябрьский большевистский переворот пока никак не сказывался на этом главном в России политическом процессе. Большинство граждан свободной России пока не видели большой опасности в том, что где-то в Петрограде один временный орган власти, - Временное правительство, или Директория, - был заменен на другой такой же временный орган власти - Петроградский совет рабочих и солдатских депутатов. Большинство людей не считало важными такие перемены во власти, и согласно были терпеть большевистские Советы до ноября, то есть до созыва Всероссийского Учредительного собрания. Результаты выборов в Учредительное собрание, которые прошли в Иркутске 30 ноября, показали, что большевики демократическим путем к власти прийти не могут. И это при том, что они при высокой мобилизации своего электората показали высокий для себя результат.
Напомним, что на 30 ноября 1917 года в Иркутске проживало 90413 человек (без гарнизона), в других городах – 184 386 человек, в селах - 591 778 человек. Кроме того, в Иркутске квартировалось целых четыре Сибирских стрелковых запасных полка, четыре роты государственного ополчения, казачий дивизион, запасной артдивизион, военное училище и три школы прапорщиков. Накануне выборов в запасных воинских частях прошли организованные большевиками волнения солдат, которые отказались подчиняться командованию и отправляться на фронт. Юнкера офицерского училища и школ прапорщиков подавили восстание и разоружили самих восставших. Однако голосовать им никто не запрещал. В результате на выборах в Учредительное собрание, которые прошли 30 ноября 1917 года, в Иркутске, где проголосовало в общей сложности 30 378 человек, в том числе 11 904 человека от гарнизона, большевики и меньшевики получили более трети голосов – 11 143, из которых 7196 голоса приходятся на недовольных отправкой на фронт солдат сибирских запасных полков. В целом по Иркутской губернии результат большевиков намного хуже. Тем не менее, один большевик от Иркутского избирательного округа в Учредительное собрание все же прошел.
Нет у революции конца
В целом неутешительные для большевиков итоги выборов заставили их начать наступление на органы Временного правительства в Иркутске. Утром 4 декабря красногвардейцы захватили здание губернского управления (Белый дом), типографию, почту, взяли под стражу губернского комиссара Временного правительства Ивана Лаврова. В тот же день большевики отправили юнкерам и казакам приказ своего Военно-революционного комитета (ВРК) сдать оружие. 8 декабря вооруженные отряды защищавших Временное правительство юнкеров вышли из занимаемых ими зданий и стали брать под свой контроль улицы и квартала Иркутска. Всего против большевиков в декабре 1917 года в этом губернском городе выступило более тысячи юнкеров, казаков и офицеров-добровольцев. Со стороны большевистской Красной гвардии им противостояло четыре запасных сибирских полка (приблизительно по 1000 человек каждый), несколько дружин ополчения из ссыльнокаторжных (уголовных и политических), отряды рабочих с Черемховских копий (4000 человек). Всего силы большевиков составляли примерно 20 тысяч человек.
Ожесточенное сопротивление юнкеров и казаков продолжалось до 22 декабря, пока подчинившиеся условиям перемирия юнкера не были разоружены. Все это время и позже в городе продолжались грабежи мирного населения со стороны восставших большевиков. По масштабу боевых действий и количеству потерь декабрьские бои в Иркутске намного превосходят «тихий» переворот в Петрограде и не на много уступают лишь московскому восстанию в том же декабре. На 17 декабря 1917 года стороны большевиков было убито 229 человек, ранено 167, с обратной стороны – 52 юнкера и офицера, 6 казаков, ранено 300 человек. По масштабу грабежей переворот 1917 года в Иркутске тоже никому не уступит, поскольку для участия в «революции» в Иркутск собрались уголовные элементы со всей Сибири. Многие пленные красногвардейцы (всего в казачьих казармах содержалось более 1000 пленных), несмотря на то, что их нечем было кормить, предпочитали оставаться под охраной казаков, а не выходить «на свободу» в попавшие в руки восставших кварталы.
Об участии кого-либо из мужской части «бурятского кружка» Сахьяновой во взятии большевиками власти в Иркутске истории ничего не известно. Сама Мария Сахьянова в таких же юных, как она, юнкеров не стреляла, тем не менее, свой вклад в «победу» Красной гвардии внесла. Мария Сахьянова и ее большевистские подруги Ольга Иогансон и Зинаида Бланкова под видом сестер Красного Креста вывозили раненых из осажденного юнкерами Белого дома. Защитники Временного правительства предоставляли им возможность беспрепятственно проезжать к Белому дома на повозках Красного креста. На этих повозках Сахьянова со своими подругами доставляли в Белый дом продовольствие и боеприпасы для осажденных красногвардейцев. А юнкера и офицеры по повозкам не стреляли.
После захвата власти в Иркутске Мария Сахьянова продвинулась еще дальше в своей партийной карьере. С начала 1918 года она из Иркутского губкома перешла на работу в организационный отдел Центросибири (Центральный исполнительный комитет Советов Сибири), где был создан возглавляемый ее бурятский сектор.
Почти полгода Мария Сахьянова занималась советизацией бурятских улусов Иркутской губернии в региональном советском правительстве. Пока в июне 1918 года офицерские части под командованием белого героя Гражданской войны, сибирского генерала Анатолия Пепеляева не освободили от красных Иркутск, Верхнеудинск и не установили на всей территории Восточной Сибири власть демократического Временного сибирского правительства (Сибирской Директории). Органы Центросибири тогда перед наступлением на Иркутск Сибирского корпуса Пепеляева были эвакуированы сначала в Верхнеудинск, затем в Читу, где и были частью захвачены атаманом Григорием Семеновым, частью перешли на нелегальное положение.
С этого момента следы Марии Сахьяновой уходят сначала на Дальний Восток, где она занимается подпольной работой, а затем в буржуазный Китай, где под видом жены русского бизнесмена агент Коминтерна Мария Сахьянова строит свои башни мировой революции.
Падение Советской власти в Иркутске
Итак, горячий июнь 1918 года. В преддверие полного разгрома сидящего в Иркутске регионального большевистского правительства, – Центросибири (Центрального исполнительного комитета Советов Сибири), - в самом городе началось вооруженное восстание офицерского белого подполья, происходят стычки красных с частями Чехословацкого корпуса французской армии.
Напомним, что это добровольческое воинское соединение было сформировано на территории Российской республики из попавших в русский плен австро-венгерских солдат, пожелавших сражаться на стороне Антанты против Германии и Австро-Венгрии за независимость Чехословакии. После сепаратного Брестского мира между Германией и большевистским правительством России Чехословацкий корпус должен был эвакуироваться морским путем (через Владивосток) во Францию.
Однако летом 1918 года чехословацкие добровольцы, находясь еще на территории России, с согласия Антанты открыли боевые действия против Германии, Австро-Венгрии и их союзников большевиков. Чехословацкий корпус принял участие в свержении Советской власти в Поволжье, Урале и Сибири. Военную помощь от чехословаков в установлении своей власти получали союзники Антанты - демократические правительства на протяжении от Волги до Тихого океана – КомУч в Самаре (Комитета членов Всероссийского Учредительного собрания в Самаре), Уфимская директория (новый состав ВВП – Всероссийского временного правительства), Сибирская директория в Омске (Временное сибирское правительство). Позднее части Чехословацкого корпуса оказывали военную поддержку и авторитарным русским силам (армии Верховного правителя России Александра Колчака и фактически правящему в Забайкалье атаману Григорию Семенову), и свергнувшему власть Колчака в Иркутске правительству сибирского Политцентра.
В июне 1918 года именно со стычек красных с чехословаками, стоящими в трех эшелонах на станции Иннокентьевская, началось падение Советской власти в Иркутске. В начале июня другими частями союзнического Чехословацкого корпуса были захвачены Канск и Нижнеудинск, а 14 июня в самом Иркутске началось вооруженное восстание, во главе которого встала повстанческая организация, состоящая из офицеров и бывших юнкеров. Уже ночью 14 июня восставшими была губернская тюрьма, из которой были освобождены бывший председатель Иркутской губернской управы Павел Яковлев, а также более 50-ти, по терминологии большевиков, «политических преступников от эсеров до монархистов» - «подозреваемые в шпионаже китайцы» и трое «японских шпионов» Минами, Абэ и Дзино.
После победы над большевиками Павел Яковлев был назначен Временным сибирским правительством губернским комиссаром, позже удержал за собой пост руководителя губернии и при Колчаке, став иркутским губернатором в правительстве Колчака.
Еще до окончательного освобождения Иркутска от большевиков Сибирским корпусом легендарного генерала Анатолия Пепеляева, правительство большевистской Центросибири (ЦИК Советов Сибири), в котором Мария Сахьянова возглавляла бурятский сектор, вместе с золотом и деньгами Госбанка было эвакуировано в Верхнеудинск.
«Посейдон», «Бурятка», «Маруся»
Но и там сибирские советские учреждения находились недолго. Поскольку уже в августе 1918 года сибирская армия наголову разбила вдвое превосходящие силы красных в районе Култука и Слюдянки. Белыми были захвачены железнодорожные тоннели на Байкале и открыт путь в Забайкалье. 20 августе на станции Посольская была разоружена последняя боеспособная часть красных, состоящая из китайских «интернационалистов», захвачены 60 эшелонов со штабами красных войск, складами военного и медицинского снаряжения. Сдалась сибирякам-пепеляевцам и красная флотилия на Байкале. В тот же день части Сибирского корпуса вошли в Верхнеудинск, где пополнились добровольцами.
Остатки красных вместе с потерявшими управление учреждениями Центросибири бежали дальше на восток. Путь первого бурятского большевика Марии Сахьяновой лежал в Читу, где позже представители Советской власти были захвачены атаманом Семеновым. Небольшой их части удалось избежать плена и перейти на нелегальное положение. Среди счастливчиков оказалась Мария Сахьянова, которая стала активной участницей большевистского подполья в Забайкалье, а позже и на Дальнем Востоке.
Осенью 1918 года Сахьянова нелегально переехала в Приморье, где и провела бурные два года до окончания Гражданской войны в России. Именно здесь во Владивостоке Сахьянова получила первую подпольную кличку - «Посейдон». Также она была известна в подполье под другими псевдонимами: «Бурятка» и «Маруся». Бурятка Сахьянова и здесь проявляет яркие качества лидера. В ноябре 1918 года она становится членом Дальневосточного комитета партии большевиков, а уже в феврале 1919 года избирается секретарем Дальневосточного комитета.
Целый год до весны 1920 года Мария Сахьянова занимается подпольной работой, организует подпольные большевистские ячейки, явочные и конспиративные квартиры, занимается снабжением подпольщиков поддельными паспортами, участвует в создании подпольных схронов с оружием и в снабжении им ставших к тому времени весьма многочисленными приморских красных партизан. Этот опыт конспиративной деятельности, как оказалось, пригодился ей позже, в буржуазном Китае, куда она как агент Коминтерна была послана для подрывной работы в интересах «мировой революции». Пока же, до сентября 1920 года, «Посейдон» остается во Владивостоке.
Японский «буфер»
В марте 1920 года, после бесславной кончины в Иркутске сибирского диктатора Александра Колчака и занятия Верхнеудинска частями РККА и красными партизанами, Гражданская война на востоке России завершилась эвакуацией японских и американских частей из Забайкалья. 20 апреля 1920 года в Верхнеудинске (ныне Улан-Удэ) была провозглашена Дальневосточная республика (ДВР) – марионеточное буферное государство между РСФСР и Японией, формально независимое и демократическое с капиталистическим укладом.
Кстати, идея создания такого буферного демократического государства с однородным социалистическим правительством (с участием эсеров, меньшевиков и большевиков) принадлежит деятелям Сибирского Политцентра. Свергнув в декабре 1919 года в Иркутске власть колчаковского правительства и арестовав самого Колчака, они вели переговоры о создании буферного сибирского государства с командованием наступавшей 5-ой красной армии, которая преследовала отступавшую армию «правителя Сибири». Однако под угрозой захвата Иркутска двигавшимся на город корпусом колчаковского генерала Владимира Каппеля, который стремился отбить у сибиряков Иркутск и освободить Колчака, Политцентр отдал власть большевикам. Они и воплотили в жизнь эту идею «буферного государства» эсеровского Политцентра, последнего демократического правительства Сибири, состоявшего из уцелевших после колчаковских репрессий членов Сибирской директории.
Столицей нового государства на территории
