– Ежедневно в Бурятии фиксируется до 40 – 50 случаев заболевших столь опасной инфекцией. Как вы думаете, когда мы выйдем на плато и количество заболевших станет меньше?
– На плато мы фактически вышли, у нас постоянный уровень вновь заболевших, выявленных, и важно, чтобы он не превышал 40 – 50 случаев. Отрадно, когда фиксируется снижение, но пока мы выявляем и лечим, в принципе, одинаковое количество. У нас на плато вышло количество болеющих, то есть 1877 на сегодня выявленных, из них 1112 уже вылеченных. На что бы я хотел обратить внимание – лето, хорошая погода, закончилась учеба, снимаются какие-то определенные ограничения. Но хотел бы предупредить о том, что «болячка» никуда не ушла. Сейчас много детей на улице без масок, без всякой социальной дистанции, и обращаюсь к нашим жителям: ребенок заболеет – вся семья закроется на карантин. А если семья контактная, то и предприятие, на котором работают члены семьи.
– А вирусологи говорят, что чем выше температура за окном, тем меньше будет заболевших.
– Все правильно, но температура у нас, во-первых, и сейчас уже не низкая, но все равно это шанс подцепить заразу. Он, конечно, ниже, но все равно остается. Поэтому я бы просил всех оставаться максимально внимательными, осторожными, соблюдать правила, дистанцию, не собираться компаниями, носить маски и т.д. Повторюсь, «болячка» с нами, она никуда не ушла. Мы сейчас сняли ограничения, снимаем с общепита, то есть вся промышленность работает, стройка работает, торговля вся работает. В торговых центрах торговые павильоны открыли. Мы идем на самом деле достаточно уверенно, если не сказать самоуверенно, и это сильно зависит теперь от нашего с вами поведения. Потому что есть уже регионы, которые открылись, стало хуже – закрылись. Не хотелось бы, чтобы мы пошли по такому пути.
– Алексей Самбуевич, вы говорили о том, что нужно поддерживать этот баланс по количеству выздоровевших и заболевших, для того чтобы вылечить всех нуждающихся. Минздрав ежедневно на пресс-подходах рассказывает о том, что у нас достаточно медикаментов и коек, и даже новый госпиталь в Сосновом Бору открыли, который в помощь Бурятии. Но суть такая: открыть-то его открыли, а пациентов он пока не принимает. Вы даже рассказали об этом на всю Россию.
– Все правильно. Мы 15 мая, президенту представляли, я напомню, что это было во всех эфирах, что закончили строительство. То есть это не ввод в эксплуатацию – мы объявляли президенту и докладывали о том, что закончилось строительство. Еще идет внутренний монтаж, процедура лицензирования. Мы надеемся, что на этой неделе процедура лицензирования закончится и госпиталь откроется. Коллеги – с Министерства обороны, и у них все идет самыми быстрыми темпами. Они построили в невиданно короткие сроки – 49 суток. Хочу сказать коллегам спасибо, что выбрали Улан-Удэ.
– Для нас это резерв или, как только они получат медицинскую лицензию, сразу пациентов к ним будут отправлять?
– Нет, мы все-таки думаем, что будем использовать его сразу. Потому что там более комфортные условия. Мы отдельно добавили палаты интенсивной терапии, и в каждой палате свои условия дополнительно созданы, более комфортные. Частично будем загружать сразу.
– Давайте перейдем к главной теме нашей сегодняшней беседы, а именно поговорим о поправках в Конституцию Российской Федерации. Тема не сходит с экранов, из информационных лент, но проблема в том, что не все жители России понимают суть этих поправок, хотя вроде объясняется достаточно много и, казалось бы, ясно, но большинство считают, что основная поправка – это как раз обнуление президентского срока. То есть ради этого все и затеяно. Как вы считаете, ваша позиция как гражданина и человека, а не как главы региона?
– Правильное примечание – я сейчас выскажусь не как глава региона, а как гражданин. На самом деле Конституция, поправки в нынешних условиях имеют еще более значимый вес. Но о чем вообще в Конституции говорится, какие поправки вносятся? Их более 50, там большой комплекс поправок, но первое – это большой акцент на социальную защищенность. Скажем так, социальную справедливость, гарантию стабильности будущего. Например, про МРОТ. В Конституции говорится, что МРОТ не должен быть ниже прожиточного минимума. Мы на самом деле даже в современной истории второй год живем, когда МРОТ уверенно выше прожиточного минимума. Когда было принято президентом решение и на 40% единовременно подняли МРОТ. Понятно, что это была большая нагрузка, в том числе и на бюджет. То есть у нас вся бюджетная сфера стала подниматься, там были определенные перекосы. Но мы в современной истории на самом деле только-только начали жить, когда МРОТ выше прожиточного минимума. Дальше – пенсия. Ежегодная индексация пенсии. Мне кажется, сейчас молодое поколение не очень хорошо помнит 90-е годы или начало 2000-х, когда был вопрос не в индексации пенсии, а вопрос, когда ее по полгода вообще не платили. А сейчас мы в Конституции предусматриваем, что индексируется ежегодно. Плюс вопросы защиты семьи, семейных ценностей, о том, что государство берет на себя обязательства родителей, если ребенок остался без попечительства. Впрямую прописываются нормы. Вы сами знаете, какие у нас проблемы с сиротами, и такая проблема на самом деле по всей стране, и эта норма сейчас прописывается. И мы понимаем, что Конституция – это основа для дальнейших законодательных, нормативных, финансовых решений и установок. Это такая база.
– Но то, о чем вы сейчас говорите, индексация пенсий происходила, увеличение МРОТ происходило. Почему нельзя сделать это с помощью законов, указов, почему обязательно это нужно вводить как норму конституционную?
– Очень хороший вопрос на самом деле. Он более глубокий, если к нему подходить. На самом деле это все происходило, тоже подтвердите или опровергните мои слова, но это происходило при Путине. Индексация пенсий при Путине, МРОТ выше прожиточного минимума сделали при Путине, и на самом деле вот эти все нормы, если их в Конституцию вложить, уже будут зависеть не от личности. Это будет обязательная к исполнению норма, которую просто так одним решением не поменяешь. Это, наоборот, стабилизация и защита на будущее, причем долгосрочное решение. Это не указ, который сегодня выпустил, а завтра убрал, это конституционная норма. И вот эта защита, которая прописывает социальную защиту в Конституцию, она, наоборот, убирает привязку к личности или каким-то персональным решениям. Она социальную стабильность, защиту фиксирует уже железобетонно.
Все, что мы сейчас имеем, все произошло при Путине, и хорошее, и плохое, но, согласитесь, жизнь изменилась. Мы живем совсем по-другому. Кто бы как ни жаловался, но у нас по утрам пробки: не проехать, не пройти – у всех машины. У всех уровень жизни изменился. Понятно, что люди большую часть живут в кредит, но есть возможность этот кредит взять. И все равно потихоньку двигаться вперед. Я о чем хочу сказать – про обнуление или не про обнуление сроков. Это сейчас главный аргумент, про который оппозиционные силы рассказывают, что все ведется ради одной нормы про обнуление сроков. Я сказал, что социальная защита, которая прописывается в Конституции, как раз отрывает стабилизацию социальной защиты от какой-то личности, фиксирует. Но те поправки, которые обусловлены обнулением, это не выборы президента. То есть мы сейчас не выбираем президента, мы его не назначаем. Мы говорим о 2024 годе, о возможности в 2024 году пойти на выборы или не пойти. Ни вы, ни я, никто не знает, что будет в 2024 году и пойдет ли Владимир Владимирович еще на один срок. Но, что важно, и я хочу это подчеркнуть, это существенное влияние на то, как мы будем жить до 2024 года. Допустим, сейчас эта поправка не проходит, мы четко понимаем, что Владимир Владимирович не имеет никаких вариантов, даже теоретических, пойти на новые выборы. Что будет следующим шагом? Следующим шагом у нас в стране начинается то, что было в 90-х. Одни олигархи группируются в одну группу, другие олигархи – в другую. И они уже готовятся делить власть. Они готовятся делить страну, готовятся опять переигрывать. Мы помним с вами, что было в 90-х годах – передел всего, передел влияния, передел власти, передел собственности и полная потеря какой-либо стабильности. Потому что все будут знать, что он уходит в любом случае, поэтому мы сейчас подождем, под крышей тихонечко посидим и поделим страну так, как нам надо, заново.
– Получается, что обнуление сроков это гарантия стабильности?
– Гарантия стабильности – это как минимум до 2024 года, и не только внутри. Это еще и внешняя стабильность. Потому что те же Соединенные Штаты, Турция, Сирия – они подумают, он же все равно уходит, что с ним разговаривать. И у нас, по сути, и на международной арене до 2024 года в ближайшие годы будет парализовано все, с нами особо считаться не будут, а будут ждать. И просто даже взять Республику Бурятия – зачем для нас, для Бурятии, весомость на международной арене? Вроде общегосударственное. Но у нас основной источник доходов – это авиазавод, а основные доходы — это экспорт вертолетов. И если нас просто везде задавят, мы ничего на экспорт не продадим. А для этого нужно не только производить хорошую продукцию, но и чтобы эту продукцию пускали. Нас обкладывают санкциями, и мы ничего продать не можем, и только за счет постоянного давления президентом, в том числе на внешнем рынке, прорываемся. СУЭК уголь на экспорт поставляет, основной доход у них от поставок на экспорт. То есть как бы далеко от нас мировая политика ни была, на самом деле очень четко влияет на нашу жизнь в республике.
Поэтому вопрос стабильности, вопрос авторитета государства это, по-моему, задачи ключевые. Когда сейчас мир «штормит» от коронавируса, от всех экономических проблем, с коронавирусом связанных и не связанных, разных проблем, связанных с ценой на нефть и так далее, в этой ситуации, если сами начнем разваливаться, делиться на группки какие-то, это очень опасное явление. Поэтому сама теоретическая, подчеркиваю, возможность пойти на новый срок – это сохранение стабильности.
– Алексей Самбуевич, в Госдуму поправки были предложены еще до начала пандемии, сейчас ситуация изменилась и в социальной сфере, и в экономике. Стоило бы какие-то меры поддержки конституционно закрепить, как вы считаете?
– Мне кажется, те поправки, которые сейчас в новой Конституции прописаны, в проекте поправок, они наиболее актуальны, и они защищают: там предусмотрена доступность медицины, например. Вы правильно заметили, что поправки вносились ещё до пандемии. И на самом деле они вносились, когда в стране всё было гораздо проще, когда было больше бюджетных средств, были ресурсы. Индексация пенсии и повышение МРОТ, доступность медицины, забота о детях, повышение полномочий муниципальных и местных органов власти – все там прописано. Это всё на самом деле влечет за собой большие бюджетные расходы. И сейчас, когда из-за коронавируса всем стало тяжелее, фиксация этой социальной защищённости наиболее актуальна. Что-то добавлять дополнительно? Я даже не могу добавить, что еще можно: пенсионеров мы защищаем, заработную плату защищаем, доступность медицины там напрямую прописана. Можно сказать, пророческие были поправки, если с другого угла посмотреть, они даже предвосхитили ту ситуацию, которую мы сейчас имеем. И мы все сами заинтересованы в том, чтобы они быстрее прошли, потому что неизвестно, что будет с экономикой, с миром, какая установится цена на нефть и т.д. Нужно, чтобы была гарантированная защита для людей. В любых условиях.
