Вот уже три месяца Бурятия следит за судьбами северомуйцев, потерявших крышу над головой в пожарах 3 и 13 июня. Однако за сообщениями о голодовке погорельцев и беспомощности властей практически без внимания остался тот факт, что дома в Муйском районе горят уже давно и систематично. А началось это с тех пор, как в районе заработала программа по переселению из ветхого жилья.
Впереди зима
В июне этого года в поселке Северомуйск произошло два крупных пожара. 3 июня огонь уничтожил 17 домов, 13 июня — 7 домов. Сгоревшие дома находились в категории ветхих и аварийных. Их жители ожидали своей очереди для получения сертификата по федеральной целевой программе «Жилище». На эти деньги они могли купить аналогичное по площади жилье в любом районе Бурятии. Выделяемые по программе суммы варьируются от 1,3 млн до 3,5 млн рублей. Вскоре погорельцы узнали, что те из них, чье жилье было приватизировано, автоматически потеряли право на получение сертификата.
В ответ отчаявшиеся жертвы пожара устроили голодовку, а республиканская власть сначала показала свой цинизм, а затем полностью расписалась в беспомощности. Так, зампред правительства республики Николай Зубарев поведение потерпевших назвал «шоу» и обвинил участников голодовки в том, что они тайно питаются. А глава Муйского района Александр Киргизов даже предложил установить в месте голодовки видеокамеры.
В конце июля с протестующими встретился министр строительства республики Николай Рузавин, а в конце августа лично глава Бурятии Вячеслав Наговицын. Оба они фактически признали, что ничем, кроме 110 тыс. рублей на каждую семью погорельцев, помочь не могут. Долгожданный августовский визит главы РБ Наговицына прошел для погорельцев бесплодно. Пострадавшим пообещали сделать всё возможное, чтобы вновь включить их в очередь на сертификат. Однако если это и произойдет, то не ранее 2017 года.
Вместо маневренного жилья погорельцам предложили пожить в разрушенном бараке без окон, дверей, полов и сантехники либо до начала учебного года — в школе. Кто-то нашел убежище у знакомых и родственников, другим повезло меньше, и приближающиеся холода они рискуют встретить на улице. При этом готовность Северомуйска к зиме составляет менее 10%. В этой связи стоит ожидать еще одну чрезвычайную ситуацию в многострадальном населенном пункте.
За развитием этой драмы активно наблюдают ряд СМИ, причем не только бурятских, но и федеральных. Добиться этого удалось благодаря двум событиям — беспрецедентно крупному пожару и голодовке, которая хоть и не достигла своей прямой цели, всё-таки показала, в каком отчаянном состоянии находятся погорельцы.
Нет дома — нет денег
Вообще же дома в северном поселке начали полыхать примерно в то же самое время, как в Муйском районе заработала программа «Жилище», точнее, ее третий этап, начавшийся в 2011 году. В большинстве случаев пожары домов происходили одиночно, на республиканский уровень это выходило редко, в основном в сводках МЧС. По свидетельству очевидцев, июньские пожары также начинались как одиночные, но шквальный ветер растащил огонь на соседние постройки. Всего за эти годы в Северомуйске огнем уничтожено более 60-ти домов, многие из которых были многоквартирными. Некоторые из них горели по несколько раз. 19-й микрорайон Северомуйска, состоявший целиком из ветхих строений, был выжжен полностью дом за домом. Лишь в 14 случаях официальной причиной пожара МЧС называет поджог. Материалы по 2 из 5 пожаров 2016 года в настоящий момент находятся на исследовании в ЭКЦ МВД по республике Бурятия.
По словам жителей поселка, и Николай Рузавин, и Вячеслав Наговицын обещали помочь в получении сертификата погорельцам 3 и 13 июня. И, действительно, добро на это недавно дал премьер-министр России Дмитрий Медведев. Однако при этом людям дали понять, что тем, чьи дома сгорели раньше этих дат, надеяться не на что. Например, 27 мая 2016 года в Северомуйске сгорел двухквартирный дом. Две семьи, Пичугины и Коротковы, в один день лишились всего.
— Мы подали документы еще в 2015 году и уже были в списках во второй очереди. Но после пожара мы получили письменный ответ, что сертификат выдается только на жилое помещение, — рассказала Александра Короткова.
Истории северомуйских погорельцев мало отличаются друг от друга. В основном они попадают в одну и ту же ловушку, как, к примеру, ветеран БАМа Валерий Рулевский, оставшийся жить на севере Бурятии после окончания великой железнодорожной стройки. Дома, сохранившиеся со времен БАМа, представляют собой жалкое зрелище — это бараки-времянки, в одном из которых и проживал Рулевский.
В 2012 году этот дом сгорел, после чего решением суда Рулевский получил новое жилье… в очередном бараке. Одно из обязательных условий для участия в программе «Жилище» — это приватизация жилья, находящегося в соцнайме. Поэтому в 2013 году Рулевский, желая получить злополучный сертификат, приватизировал свое жилье. А еще через год это жилье сгорело дотла. После этого Валерий Рулевский узнал, что он лишился права на получение жилищного сертификата.
Виной всему ст. 235 Гражданского кодекса РФ, согласно которой право собственности прекращается в случае гибели имущества. С этим столкнулись многие жители Муйского района, потерявшие в огне своё жилье.
Аналогичная ситуация разворачивается и в райцентре — в поселке Таксимо. Так, дом, в котором проживала Надежда Калашникова, был включен в план сноса на 2015 год. Это был многоквартирный барак. Из всех квартир была заселена лишь одна, остальные находились в собственности муниципалитета и пустовали. В этих необжитых комнатах любили собираться местные бездомные.
Этот дом горел трижды — в 2011, 2013 и 2014 годах. В 2013-м Калашникова приватизировала свое жилье для участия в программе. Однако в 2014-м очередной пожар строение полностью уничтожил. Дальше всё происходило по уже устоявшемуся сценарию — Надежду исключили из списка на получение сертификата. Вместе со своей матерью Ириной Надежда прошла через множество судов, пытаясь доказать свою правоту, но все попытки оказались безуспешны. Калашниковы также подавали иск на муниципалитет за несодержание своей половины дома в должном порядке, так как возгорания всякий раз происходили именно в нежилой части. Однако суд в Таксимо, как и Верховный суд РБ в Улан-Удэ, стабильно поддерживали сторону администрации.
Геена огненная
Частота пожаров и потеря пострадавшими возможности получить жилищный сертификат невольно наводят на мысль, что пожары случаются словно по чьему-то злому умыслу. Местные жители уверены, что имеют дело с умышленными поджогами. Так же считает и глава администрации Северомуйска Валентина Рудич. Она утверждает, что уже неоднократно обращалась в полицию, однако никаких результатов добиться не удалось.
Свою версию происходящего выдвинул погорелец Валерий Рулевский. По его словам, в 2014 году один из северомуйских пропойц якобы рассказал ему, что совместно с группой подельников совершает поджоги домов якобы по наставлению и за вознаграждение от руководства поселковой администрации.
— Мы берем промасленную фуфайку, кидаем окурок, и все сгорает, — якобы рассказал БАМовцу односельчанин. После услышанного Рулевский обращался в УВД Таксимо и в МВД Бурятии с просьбой принять меры. Однако никаких результатов это вновь не дало. По мнению Рулевского, пожары «помогают» местной власти «сэкономить на сносе построек».
Глава поселения Валентина Рудич отказалась давать какие-либо комментарии по этому поводу.
Жители аварийных домов Таксимо и Северомуйска каждую ночь встречают в тягостном ожидании.
— За погорельцев очень обидно, но и сама я еще не получила сертификат. Мы боимся ложиться спать. Вдруг сгорит дом, и останешься без жилья и без денег, — рассказывает жительница Северомуйска Тамара Ефимова.
Население поселка сковано страхом — погорельцы боятся, что власть не сможет (или не захочет?) им помочь. А те жители Муйского района, чьи ветхие дома еще стоят, опасаются очередного поджога. Многие из северомуйцев, рассказавших нам свои истории, просили не называть их имен.
— Не пишите мою фамилию, а то прибьют еще где-нибудь… — сказала одна из опрошенных. Люди уже не доверяют никому.
