Интересна эта рецензия тем, что одним из сценаристов этой гоголевской серии выступила иркутянка Наталья Меркулова, однако в тексте больше поминается тов. Цекало – автор идеи этого мистического сериала.
Это такой мощный полет фантазии
Поневоле хочется в заметке ему хотя бы частично соответствовать. Поэтому что было и чего не было в фильме из нижеописанного – о том сказать не могу (так что спойлеры дальше пойдут или нет – пусть узнают те, кто посмотрит).
Действие первого фильма, как я уже писал, происходило в голове продюсера и автора идеи Александра Цекало. Во втором фильме Гоголь начал из этой головы немного выламываться, поэтому в третьем фильме тов. Цекало решил вернуть происходящее в фильме обратно к себе в голову, усилить контроль над сюжетом и заодно навести, наконец, порядок в русской литературе.
С этой целью было им принято важное для литературы продюсерское решение: убить Николай Василича Гоголя – и этим окончательно решить вопрос. Причем Гоголя в третьем фильме пытается убить вовсе не нечистая сила, не криминальные элементы и даже не развязные заговорщики Пушкин с Лермонтовым. Эти двое, конечно, тоже убивают (в фильме все кого-то убивают), но убивают какую-то случайно подвернувшуюся ведьму, каких полно в салонах Санкт Петербурга. А Гоголя они просто пытаются завербовать в тайное общество борьбы с Александром Христофоровичем Бенкендорфом.
«Темный» Гоголь
Гоголя в третьем фильме убивают как раз люди по большей части простые, самые обыкновенные, набожные и светлые (он же у нас «темный», и простые люди это чувствуют). То друг ближайший почти зарежет его скальпелем. То честный боевой служака велит его в землю закопать заживо. То простые крестьяне на костре хотят спалить. То опять те же обычные честные люди на виселицу сволокут и петлю наденут на шею… В общем, трудно живется русскому писателю Гоголю в голове продюсера Цекало, тяжелы судьбы русской словесности на дорогах телеформата.
Однако уморить Гоголя силами доброго гражданского общества никак не получается, и тогда недобрый тов.Цекало напускает на него целый рой влюбленных барышень, надеясь, что уж женщины-то сведут Гоголя в могилу. Тем более, что влюбляются в «темного» Николай Василича исключительно представительницы загробного царства: во главе замогильного батальона любви стоит утопленница, ей на мокрые пятки наступает 160-летняя ведьма-оборотень. Но настоящего успеха в деле убийства классика добивается ее старшая сестра, тоже ведьма, наконец-таки, всадившая в пузо гордости русской литературы кровавый клинок – но тут ведьма-оборотень в последний момент вдыхает в Гоголя жизнь, которую тот уже, наконец, выдохнул, устав весь фильм помирать.
В фильме, кстати, делается важное открытие: практически все бабы – ведьмы и знаются с нечистой силой. И поэтому как-то уже перестаешь жалеть многочисленных девушек, растерзанных таинственным всадником, заехавшим в «Гоголя» из «Сонной лощины», - в конце концов, им, ведьмам, туда и дорога.
Главное злодейство
Однако главное злодейство совершается в фильме даже не против Гоголя и не против русской литературы (последним в Гоголя, кстати, целится, но, к сожалению, так и не стреляет воскресший Яков Петрович Гуро в исполнении все того же артиста Меншикова, опять притворяющегося Фандориным).
Главное злодейство совершается против веры Гоголя в людей. Потому что даже благородный Фандорин-Гуро, открыв ящик Фандоры и завладев волшебным антиоборотневым обручем, тут же вступает с главным злодеем фильма в сепаратные переговоры, вербуя его (в фильме все друг друга вербуют) в тайное общество сторонников Александра Христофоровича Бенкендорфа. А поскольку одного из главных героев фильма, начальника местной полиции Бинха, тоже зовут Александр Христофорович - создатели фильма, справедливо решив, что что-то многовато у них в фильме Александров Христофоровичей, отправляют Бинха прямиком в могилу, которую тот ранее выкопал для Гоголя.
Лучшая сцена фильма
Кстати, лучшей сценой в фильме является, несомненно, сцена похорон главного героя. Как известно, после вскрытия настоящей могилы Гоголя все якобы были поражены тем, что Гоголь лежал в гробу на боку. Отсюда – многочисленные предположения, что он был похоронен заживо, чего перед смертью панически боялся, завещая не хоронить его до того момента, когда на теле не покажутся явные признаки разложения. В фильме авторы не отказали себе в удовольствии полностью реконструировать эту важную (хотя и вряд ли правдивую) историческую легенду. События, происходящие с заколоченным в гроб Гоголем под землей, воспроизведены с пугающей достоверностью, чему немало способствует убедительная игра артиста Петрова. Особенно же удалась авторам сцена, в которой Гоголь вылезает из собственной могилы. Тем самым фильм как бы свидетельствует, что русская литература – субстанция живучая, и хоронить ее пока рано.
О грустном
В самом конце фильма, когда выясняется, что Гоголя ничто не берет, режиссер фильма, отчаявшись и вспомнив фильм «Левиафан», заставляет его бродить по Санкт-Петербургу с бутылкой в руке и прикладываться к ней, картинно запрокидываясь – но даже алкоголь не может вырубить надежду русской литературы. Поэтому Гоголь от некуда деваться и принимается писать «Вечера на хуторе», а что делать, если даже забухать не получается?
Теперь о грустном. Артистка Вилкова в фильме, к сожалению, ни разу не раздевается (а я после второго фильма очень надеялся). Зато она лихо отрубает голову капитану ЦСКА и сборной СССР по баскетболу 1972 года Сергею Белову, который на самом деле оказывается не советским майором, а настоящим польским колдуном. Поскольку я всегда недолюбливал ЦСКА, я горячо приветствовал это, в общем, варварское, но все равно греющее душу торжество справедливости.
Ну, и под самый конец, уже на титрах, звучит песня Бориса Гребенщикова, написанная специально для фильма. Честно говоря, лучше бы он просто спел в конце свои старые «Три сестры». Тем более что две сестры-душегубки в фильме уже есть, а уж третью можно было бы и ввести на последней минуте чисто ради песни – все было бы лучше, чем так, как есть.
«Новая Бурятия»
