Приближается жизненно важное для омуля время – это нерест. Ранее бывало, выйдешь ночью, прислушаешься, а на Селенге шум – постоянный «шлепоток». Это омуль «брачуется». Сейчас же на большинстве нерестовых участков реки мёртвая тишина. А нет нереста, то и на восстановление омуля рассчитывать нельзя.
Два символа Байкала
Байкал уникален эндемизмом флоры и фауны. Однако лишь два эндемика стали символами сибирского озера-моря – нерпа и омуль. А вот отношение к ним разное.
Недавно «зеленые» отпраздновали победу. Протестные выступления общественности против промысла байкальского тюленя заставили Минсельхоз РФ отказаться от этой идеи. Кстати, ничего плохого в промысле нерпы не вижу. Единственная проблема – рациональное использование сырья. Раз у нас оно не находит применения, можно попытаться экспортировать в дальнее зарубежье или продавать на Чукотку.
А мне за омуль обидно. Излюбленная пища нерпы малая и большая голомянки, а также бычки – длиннокрылый и желтокрылый. И омулька не прочь отведать нерпа. Между тем нерпу общественность любит, а за омуль, ну, хоть кто-нибудь бы вступился. Тогда как омуль уничтожается на наших глазах. Особо критическая ситуация складывается ежегодно на реке Селенге во время нерестового хода омуля.
Селенгинский беспредел
Обратимся к цифрам, чтобы понять, что же творится осенью на главном притоке Байкала. По данным Байкальского филиала Госрыбцентра, за период с 1970 по 2014 годы браконьерское изъятие производителей омуля в среднем за нерестовый сезон составило на Селенге 60%. Это очень много.
А с 2014 года на Селенге началась настоящая вакханалия, продолжающаяся до сих пор. В 2014 году этот показатель достиг 85%, в 2015 году (внимание!) – 98%. В 2016 году – 86 и в 2017 году – 90%. Мозг сносит от таких данных. Вы только вдумайтесь в эти цифры. Они свидетельствуют об одном – почти весь нерестовый омуль в реке Селенге отлавливается браконьерами. И это происходит на фоне снижения численности нерестовых стад. Отсюда катастрофическое падение уровня естественного и искусственного воспроизводства.
Впечатление, что наступает конец света, и браконьеры стремятся урвать, пока окончательно не сгинули омулёвые косяки. И никто им не мешает. Артур Мурзаханов срочно нужен на Селенге с опергруппой «Баргузин», они бы навели порядок!
Из этого следует однозначный вывод: главе РБ, правительству и Хуралу до охраны нерестового омуля на Селенге, похоже, дела нет. Он принесён в жертву браконьерам. Была у меня слабая надежда на нового руководителя Республики Бурятия. Но ожидания не оправдались в 2017 году, ситуация даже ухудшилась.
Посмотрим, что будет в 2018 году – нерест не за горами. Конечно, охрана омуля это функция, прежде всего, Ангаро-Байкальского территориального управления Росрыболовства (АБТУР). Но штаб по охране нерестового омуля традиционно возглавляет представитель республики. В любом случае ответственность за сохранение омуля общая. Недавно Алексей Цыденов обещал навести порядок в лесу. Может, и до омуля дело дойдёт. Только бы не опоздать.
Спектакль под названием «Путина»
Пока же каждую осень проводится операция с нелепым названием «Путина». Всё-таки путина – это добыча рыбы, но никак не ловля браконьеров. А как корабль назовёшь, так он и поплывёт.
Это действо больше похоже на спектакль театра абсурда. Какие артисты, какая фактура, сколько громких слов, сколько шума, стрельбы, бензина, средств, а в результате – пшик. Одна видимость кипучей деятельности – много шума и ничего!
Но если такое происходит, значит это кому-то нужно. И уж, конечно, не сантехнику дяде Васе. А может, сценарий такой – ловить рыбку в мутной воде. Тогда кто же режиссёры и сценаристы? Этот вопрос к компетентным органам.
А на Селенге между тем с охраной нерестового омуля полный абзац. Поражает одно, как при такой (практически никакой!) эффективности охранных мероприятий АБТУР и Байкальский филиал Главрыбвода собираются восстанавливать популяцию селенгинского омуля в запланированные сроки? Это невозможно! Или, в лучшем случае, процесс затянется на долгие годы.
Привыкайте к иваси
И совет читателям: постарайтесь об омуле забыть, привыкайте лучше к иваси. Вкуснейшая, между прочим, и полезнейшая рыбка. Её научное название – дальневосточная сардина. У нас же прижилось японское название. А в чём сходство омуля и иваси? Обе эти рыбы циклические. И развитие их протекает в противофазе: у иваси сейчас максимум численности, а у омуля – минимум. Лет через 25 ситуация изменится с точностью до наоборот.
Причина этого круговорота – меняющаяся активность солнца и её влияние на особые местные условия (у нас всё-таки Байкал, а там – Тихий океан и течение Куросио). Вопрос только в том, на каком уровне будет следующий омулёвый максимум? И будет ли возможность у омуля возродиться из пепла, как птице феникс?
У Байкала есть запас прочности, но всему есть предел. М.К. Глубоковский – директор ВНИРО (это Всероссийский НИИ рыбного хозяйства и океанографии в Москве), профессор, доктор биологических наук в проекте «Чаепитие в Академии» на Pravda.Ru, заявил 1 июля 2018 года: «…мы можем лишиться омуля». Ну, как биологического вида – это вряд ли. А вот как объекта промысла вполне возможно. Там более, при таком-то отношении.
В любом случае восстановление промысла омуля к 2025 году до уровня 2,5-3 тыс. тонн это из области фантастики. Как и выпуск личинок с заводов к 2020 году до 403, 2 млн штук. А ведь такие прогнозы даёт Росрыболовство.
Всё-таки надо быть реалистами и понимать, если не наведём порядок с охраной нерестового омуля, все эти планы будут провалены.
Кадры решают все
Немного истории. Впервые я «покатил бочку» на рыбоохрану аж 3 марта 1983 года, опубликовав в районной газете «Прибайкалец» заметку под названием «Флибустьеры на моторках». Помог мне сотрудник редакции Юрий Дмитриевич Тарасов. Его уже нет с нами – светлая ему память!
После этого было много других публикаций. Вот только толку от них никакого. Положение с охраной рыбных запасов неизменно ухудшалось. Наконец, пришло понимание – причина носит системный характер. Я не являюсь поклонником Сталина, но кадровую политику генералиссимуса одобряю. Она очень проста: не выполняешь поставленные задачи – освободи место. Придёт другой человек, более способный. В России людей много. И кадры подбираются исключительно по деловым признакам. Пока же, следует с печалью признать, государство не может обеспечить достойную сохранность ни омуля, ни Байкала. Налицо системный кризис, и света в конце тоннеля не предвидится. По крайней мере, в ближайшие шесть лет.
Верхи не могут или не хотят, а низы?
Что удивительно, при чрезвычайной ситуации с охраной нерестового омуля все активисты демонстрируют полное молчание, как в рот воды набрали. Молчат «зелёные», молчат экологи. Правда, Наталья Тумуреева из принципиальных соображений несколько лет не покупает омуль. И это хороший пример для подражания. Не поднимает эту тему даже Николай Будуев, депутат Госдумы и активист ОНФ.
И жители побережья не собирают деньги для гонца с челобитной в Москву – помогите, мол, Владимир Владимирович, сохранить наш горячо любимый омулек. Никто не организует собрания по типу «не бывать ГЭС в Монголии», где народ бы выразил свою позицию относительно браконьеров, их покровителей и потребовал от АБТУРа элементарного – выполнять свою работу должным образом. И на площадь Советов никто не выходит с плакатом «Сохраним омуль для потомков!» Вот здесь верхи и низы объединились.
А в чём причина такого всеобщего равнодушного отношения к символу Байкала? И в чём омуль виноват? Уж не тем ли, что хочется всем кушать?
Что делать?
Задача-минимум сегодняшнего дня – добиться эффективной охраны производителей омуля на всех нерестовых реках. Это позволит повысить уровень воспроизводства, как естественного, так и искусственного. И только тогда может появиться будущее у омуля. Сейчас оно под вопросом.
И мы вправе спросить у всех, причастных к проведению операции «Путина». Когда же, наконец, будет наведён порядок с охраной нерестового омуля? Когда прекратится уничтожение байкальского эндемика? С такой охраной его можно и потерять. Сталина на вас нет…
Юрий Неронов
СПРАВКА: Ю.В. Неронов – рыбовод-биолог, в 2000-2003 годах главный рыбовод Востсибрыбцентра. Родился в 1948 году в Челябинской области. В системе рыбного хозяйства проработал 38 лет, в том числе в Бурятии – 28 лет. Ветеран труда, пенсионер. В 1998 году за вклад в китайскую политику реформ и модернизаций награждён Орденом Дружбы КНР.
