Бюджет Бурятии. В поисках резервов для развития

С приходом нового руководителя в республику многие из нас, в том числе коллеги из других СМИ связывают надежды на увеличение финансовых потоков из федерального бюджета. И это оправдано, так как, во-первых, Алексей Цыденов – федеральный топ-чиновник, отлично знающий правила бюджетных игр Москвы с регионами, а во-вторых, Москва в преддверии выборов, в которых будет участвовать ее новый ставленник, наверняка будет создавать тепличные условия для Алексея Цыденова в виде все тех же федеральных траншей.
Общество |

С приходом нового руководителя в республику многие из нас, в том числе коллеги из других СМИ связывают надежды на увеличение финансовых потоков из федерального бюджета. И это оправдано, так как, во-первых, Алексей Цыденов – федеральный топ-чиновник, отлично знающий правила бюджетных игр Москвы с регионами, а во-вторых, Москва в преддверии выборов, в которых будет участвовать ее новый ставленник, наверняка будет создавать тепличные условия для Алексея Цыденова в виде все тех же федеральных траншей.

Мечта идиота?

Но еще свежи в нашей памяти обещания десятилетней давности сделать Бурятию бездотационным регионом. Не думаю, что такие же обещания последуют со стороны будущих кандидатов в преддверии сентябрьских выборов, ведь такое абсолютно абсурдное обещание напрочь разбивается только об один вопрос: за счет чего?

Все собственные доходы республиканского бюджета в настоящее время складываются из налоговых и неналоговых доходов. Их общая сумма, к примеру, на 2017 год составляет 21,8 млрд рублей. Ниже в таблице представлены выдержки из республиканского бюджета в части прогнозных поступлений от этих самых налоговых и неналоговых доходов в доходную часть.

К сожалению, только и только лишь эти поступления составляют наши собственные доходы. Иных собственных доходов нам взять неоткуда, ведь таковые нам безапелляционно «прописала» Москва в Бюджетном кодексе.

Чтобы добиться бездотационности республиканского бюджета, эти доходы (читай – налоги) должны увеличиться как минимум в два раза, так как на нынешний 2017 год расходы, к примеру, составляют ни много ни мало 46 млрд рублей.

Но увеличить собственные поступления даже в ближайшие несколько лет вряд ли республиканским властям удастся, ведь чтобы увеличились поступления от налога на прибыль организаций, нужно, чтобы эти самые организации начали получать дополнительные прибыли, а чтобы увеличились поступления от НФДЛ, нужно, чтобы мы начали получать более высокие зарплаты. Все это сейчас (да и в ближайшей перспективе) абсурдно, хотя бы из-за того же бесконечного внутрироссийского кризиса.

И вряд ли увеличатся поступления от налога по УСНО, от транспортного налога, от налога на имущество организаций по тем же самым причинам. Можно, разве что, камер на дорогах побольше поставить, чтобы поступления по строке «Штрафы, санкции…» от автомобилистов увеличились.

С другой стороны, наивно полагать, что специально для Бурятии (и Алексея Цыденова, в частности) федеральный центр установит дополнительные отчисления от других налогов в республиканский бюджет, ибо это будет незаконным – все регионы равны.

Вот и получается, что бездотационность для Бурятии – не более чем голубая мечта.

Дотации, субвенции и еще раз субсидии

Но так ли это плохо? Оказывается, нет. Абсолютное большинство регионов (за исключением некоторых нефтегазоносных и алмазных) живет точно в таких же дотационных условиях, как Бурятия, и спасением для всех являются поступления из федерального бюджета. Вопрос только в размере этих поступлений.

«Новая Бурятия» попробовала разобраться в правилах бюджетных игр, которые предлагает Москва.

Итак, в федеральном бюджете для регионов предусматриваются три вида поступлений: дотации, субсидии и субвенции.

Дотации и субвенции рассчитываются по методике, одинаковой для всех регионов. От отдельного руководителя региона их размер не зависит. К примеру, та же Чеченская Республика во главе с Рамзаном Кадыровым в 2017 году на выравнивание бюджетной обеспеченности получит дотаций в размере 24 млрд руб против 18 млрд руб, предназначенных для Бурятии.

Согласно принятому республиканскому бюджету в 2017 году Бурятия получит из федерального бюджета всего 22,1 млрд рублей, в том числе:

Субвенции имеют строго определенное назначение и размер, прописанные в федеральном бюджете, и не могут расходоваться республиканским правительством как-то иначе.

В отличие же от федеральных субвенций и дотаций, на размер которых повлиять невозможно, размер субсидий напрямую зависит от быстроты и профессионализма местных властей, так как федеральные субсидии выдаются регионам только за участие в государственных программах. Для этого регионы, как правило, обязаны разработать собственные региональные программы с комплексом необходимых мероприятий, предусмотреть софинансирование на уровне регионального бюджета и вовремя подать заявки в Москву. Именно по причине нерасторопности нашего республиканского правительства Бурятия практически не участвует в программе «Охрана озера Байкал», следовательно, не получает федеральные субсидии, хотя Бурятия по всем параметрам должна в первую очередь быть заинтересована в этом.

Спасение Бурятии – в федеральных государственных программах?

По данным Минэкономики РБ наш регион участвует в 6 из 45 федеральных госпрограмм. При общей сумме федерального финансирования госпрограмм в 2017 году в размере, более чем 13 трлн руб, Республика Бурятия из них собирается получить только 1,14 млрд, т.е. всего лишь 0,0088% (!!!).

Понятно, что в некоторых госпрограммах, таких как «Социально-экономическое развитие Арктической зоны» или «Социально-экономическое развитие Калининграда» мы участвовать по определению не можем, однако даже в тех, в которых мы участвуем, доля Бурятии совсем ничтожна. К примеру, на поддержку агропромышленного комплекса республиканский бюджет в 2017 году планирует получить только 446 млн руб, хотя в федеральной госпрограмме развития сельского хозяйства предусмотрены 300 млрд руб (в процентах доля нашего участия равна 0,14%). Тоже самое можно сказать про программу развития здравоохранения – 23 млн руб против 263 млрд (0,009%).

Страшное наследие досталось Алексею Цыденову не только в виде правительства, но и в виде напрочь разрушенной этим же правительством региональной экономики и насквозь дырявого республиканского бюджета.

«Суммы, которые мы получаем по госпрограммам российским, снижаются в два раза» - рассказал недавно и.о. министра экономики Зандра Сангадиев в интервью телеканалу «Ариг Ус», подводя итоги работы своего ведомства.

А почему они снижаются, и.о. министра не говорит. Но ответ банален – само правительство не дорабатывает. И в последние десять лет никогда не дорабатывало. Достаточно вспомнить, как совсем недавно собирался ругаться Алексей Цыденов по поводу недоработки республиканских властей по проекту «Байкал: великое озеро великой страны». В этом проекте Бурятия оказалась готова только по одному из четырех направлений.

Возвращаясь к истокам, попробуем все-таки разобраться, каким образом врио главы Алексей Цыденов при таком положении дел может добиться больших поступлений в республику.

Как мы выяснили ранее, единственным источником еще больших поступлений для Бурятии может быть только участие в федеральных госпрограммах. Москва, как и всегда прежде, для участия в этих программах предъявляет к регионам одно основное требование – собственное софинансирование, которое может составлять до 50%.

Поэтому в первую очередь регионы должны изыскивать в своих бюджетах свободные средства. Немалой части регионов это успешно удается за счет сокращения собственных расходов. Что может в связи с этим предпринять Бурятия? И какие расходы можно подсократить?

На что тратим?

В структуре расходов республиканского бюджета условно можно выделить три группы:

- защищенные расходы, которые ни при каких обстоятельствах не подлежат пересмотру и, тем более, сокращению,

- расходы на государственный аппарат и на ВИП-доплаты,

- иные расходы.

К группе защищенных расходов относятся публичные нормативные обязательства, такие как, например, субсидии гражданам на оплату «коммуналки» или пособия на ребенка. Сюда же относятся расходы, обеспеченные федеральными субсидиями (с которыми неразрывно связаны республиканские средства софинансирования по госпрограммам, например, «Развитие образования» или «Развитие здравоохранения») и субвенциями. Общая сумма таких защищенных расходов составляет около 20 млрд руб.

Сумма расходов на госаппарат и ВИП-пенсии достаточно внушительна и в общей сложности, включая оплату труда и взносы на обязательное социальное страхование госслужащих (без учета расходов на канцелярию и пр. сопутствующие расходы), составляет 1,6 млрд руб.

Среди оставшихся расходов можно выделить затраты на обслуживание республиканского долга перед федеральным бюджетом (853 млн), на расходы в виде дотаций, субсидий и субвенций в пользу муниципалитетов (~10 млрд), расходы на государственные учреждения (музеи, театры, больницы, поликлиники, колледжи, центры социальной защиты, центры занятости населения, многофункциональные центры; ~ 10 млрд), которые также вряд ли возможно сократить.Наряду с расходами на зарплату каждое ведомство тратит республиканский бюджет еще и на свою деятельность – канцелярские товары, ГСМ, информационное освещение, а при некоторых госорганах созданы еще и дублирующие их функции государственные учреждения, как, например, ГУ «Молодежный центр Республики Бурятия» при Министерстве спорта и молодежной политики или Управление капитального строительства при Минстрое. Общие расходы всех ведомств здесь могут составлять около 300-400 млн руб.

Оптимизируем? Сократим?

В итоге как таковых свободных средств не остается. Вроде бы. Но посмотрим на расходы еще раз. Среди них есть, например, такие как «добровольный имущественный взнос Республики Бурятия в Фонд регионального развития» на 20 млн руб. «Новая Бурятия» ранее уже писала об этом весьма интересном Фонде. Очень занимательно, чем же таким исключительным занимается Фонд регионального развития, и в чем его отличие от Минэкономики и Минпромторга? Пользы от него нет никакой.

Некоторые другие примеры явно ненужных расходов приведены в таблице.

Но все-таки главным «пожирателем» бюджетных средств остаются чиновники и ВИП-пенсионеры. Однако тема сокращения выплат на власть «спотыкается» об эту самую власть, ибо сокращать свои ведомства и зарплаты должны будут те же властьимущие. С другой стороны, структура республиканских органов власти сегодня как никогда представляет из себя громоздкую и непоротливую машину, которая не может своевременно мобилизоваться для решения стратегических и тактических задач, что особенно важно в период кризиса.

Вопросы сокращения органов власти уже поднимались ранее. Например, в 2015 году Вячеслав Наговицын официально озвучивал планы по массовому слиянию министерств: Минстрой с Минтрансом, Минэкономики с Минимуществом, Минприроды с Агентство по развитию промышленности. А в 2016 году глава так и вовсе пригрозил понижением статуса Минстроя до агентства из-за невыполнения им своих министерских функций. Многие из этих обещаний так и не были исполнены, даже более того появились новые структуры – Министерство спорта и молодежной политики («Здоровье нации нам важнее, несмотря на кризис!») и Министерство промышленности («Будем развивать то, чего нет!»).

Наблюдая за этими решениями, можно невольно задаться вопросом: а для чего вообще нужны все эти министерства, агентства и службы, если их можно вот так легко объединить, образовать или видоизменить? Так ли они нужны нашей дотационной республике по количеству чиновников и проедаемому бюджету?

Мы не ищем ответы на эти вопросы уже давно, с самого начала 90-ых годов, с того самого «парада суверенитетов», когда Бурятия как и другие национальные республики по сути стала самостоятельным государством внутри Российской Федерации. Реалии 90-ых годов были таковы, что мы действительно являлись этаким государством со своим гражданством, со своими налогами, со своей экономикой и со своей властью. Поэтому объективно существовала потребность в министерстве здравоохранения, министерстве образования (просвещения), министерстве экономики, министерстве финансов и прочих министерствах, государственных комитетах, судах и т.д., которые могли самостоятельно определять государственную политику внутри республики практически по всем направлениям так, как будто мы действительно отдельное государство.

Однако с началом «нулевых» и последовавшей административной реформой вся система государственного управления в стране стала универсальной и категорично сосредоточилась в руках Москвы. Регионам теперь уже нет необходимости разрабатывать нормативы в образовании, в здравоохранении, социальной сфере, пенсионном обеспечении, нет необходимости продумывать и претворять государственную политику в экономике, финансах, на рынке, в промышленности – все за регионы уже придумала Москва. Даже налоги в большей части являются федеральными, и региональному руководству остается в этой ситуации только вовремя подавать заявки на госпрограммы и отчитываться за их выполнение.

Поэтому возьми и убери сегодня любое республиканское министерство совсем или сократи его до агентства – ничего серьезного не произойдет, а может быть, даже, наоборот, улучшится. К примеру, Минэкономики (63,3 млн) сегодня абсолютно никакой роли в экономике Бурятии не играет, так как последнее слово в распределении бюджета все равно всегда остается за Минфином и первым зампредом Иннокентием Егоровым, а не за Александром Чепиком. Минфин бережет бюджет и резервы, жертвуя инвестициями, Минэкономразвития ищет, как реанимировать экономику, возможно, жертвуя резервами. Именно по этим мотивам на федеральном уровне уже не раз озвучивали возможность слияния минфина и минэкономразвития, а в Московской области губернатор уже подписал указ о слиянии этих ведомств на уровне своего региона.

Или, к примеру, убрав Министерство спорта и молодежной политики (17,4 млн), можно сэкономленные средства напрямую направить в спортивные федерации и на гранты молодежным организациям. Пользы точно будет намного больше.

Народный Хурал (203,1 млн) тоже можно сократить. Опять же, к примеру, в соседней Иркутской области в заксобрании у председателя вообще нет отдельных заместителей (в Бурятии их два – Павлов и Ирильдеев), а их функции исполняют председатели комитетов. Равно нам не обязательны оплачиваемые заместители председателей комитетов (зарплата – около 100 тыс), ибо основная законодательная нагрузка сегодня в большей части сводится к приведению республиканских законов в соответствие с федеральными. Опять же своих законов у нас не так много, и большая их часть уже принята. Кроме того, события последних лет превратили «сидение» в зампредах комитетов в «сидение» за ВИП-доплатами.

ВИП-пенсии – вне закона и подлежат отмене

И если оптимизация и сокращение республиканских органов власти – прерогатива самой власти, то ВИП-пенсии, на которые в Бурятии направляется четверть миллиарда бюджетных рублей, сегодня вообще признаны вне бюджетного закона. Признанию ВИП-пенсий незаконными, как ни странно, способствовали сами ВИП-пенсионеры.

Напомним, в середине прошлого года депутаты Народного Хурала через принятие поправок в закон временно снизили размер ВИП-доплат на 40%. Некоторые лишившиеся части доплат пенсионеры, не согласившись с временным урезанием, обратились с исками в суд.

Эта история приобрела скандальный характер: с одной стороны, никто не сомневается в заслугах отдельных пенсионеров, с другой – получение таких доплат, когда рядовые пенсионеры получают в десятки раз меньше, тоже не есть справедливо. Вряд ли эта история получит когда-либо объективную оценку, однако закон, на страже которого встал Верховный Суд России еще в 2009 году, четко обозначил условия введения подобных ВИП-доплат в отдельном регионе: достаточное наличие собственных доходов и состояние социально-экономического развития. Признание же региона дотационным является объективным показателем, указывающим на его низкий уровень бюджетной обеспеченности, не позволяющий ему за счёт собственных средств выполнять свои расходные обязательства.

Ни одно из этих условий в Бурятии не выполняется. Более того, как выяснилось в суде, приказами Минфина России № 409 от 29.10.2015 г. и №481 от 09.11.2016 г. наша республика относится не только к числу регионов, являющихся получателями дотаций на выравнивание бюджетной обеспеченности, но и к числу регионов, в бюджетах которых доля дотаций из федерального бюджета в течение 2-х из 3-х последних лет превышала 10 % объема собственных доходов консолидированного бюджета субъекта РФ.

В итоге суд заключил, что ВИП-доплаты в Республике Бурятия незаконны, так как не согласуются с принципами самостоятельности и сбалансированности бюджетов, не обеспечивают баланс частных и публичных интересов и противоречат требованиям федерального бюджетного законодательства.

В случае, если решение суда останется в силе, то последующее сохранение ВИП-доплат в любом размере – 40%, 60% или 100%, все равно будет незаконно. А за это ответственность уже может понести Хурал вплоть до принудительного роспуска за принятие незаконного решения.

С другой стороны, опуская все тонкости законности или незаконности подобных выплат, хочется верить, что наши ВИП-пенсионеры еще готовы послужить республике и готовы пожертвовать хотя бы на один-два года своими доплатами ради сегодняшней экономии и, возможно, будущего развития республики. Ведь вложив эти 236 млн руб в качестве софинансирования для участия в какой-либо госпрограмме, Бурятия может получить из Москвы еще столько же и даже больше.

Вместо заключения

Бурятия может развиваться, и для этого у нее есть необходимые резервы, скрытые в расходах на громоздкий правительственный аппарат, на ВИП-доплаты, на Народный Хурал и т.д. Однако если все останется как прежде, то с этим тяжелым наследием мы и дальше будем катиться по инерции в пропасть, все больше набирая скорость. Однако «Новая Бурятия» надеется, что с приходом нового руководителя Бурятия все-таки начнет развиваться.

Кол-во просмотров: 2080

Поделиться новостью:


Поделиться: